Сокровище для ректора, или Русалочка в боевой академии (СИ) - Вин Милена

— За что? — спросила глухо, не видя ничего, кроме ее лица.

— За мой народ, — процедила сквозь зубы. — Люди и демоны уничтожили практически всех моих сородичей. Мы были пленниками.

— Но ведь Филя и Риан… Они спасли тебя.

— Но не излечили мою ненависть.

Я глубоко вдохнула, собирая последние остатки сил. Но их стало гораздо больше, чем было доселе. Я почувствовала, как внутри все дрожит от возросшей энергии, как стихия требует и зовет. Впервые за всю мою жизнь она обращается ко мне, а не я к ней. Впервые берет надо мной верх.

Я взмахнула рукой, сбивая воздухом подбежавших ко мне девочек, и обхватила лицо Миранды. Сжала щеки, смотря прямо в ее испуганные, ничего непонимающие глаза. Я заметила голубоватое свечение, исходящее от своих рук, но не остановилась. Не могла остановиться.

В кончиках пальцев скапливалась вода. Исчезала или перетекала в мой источник — я не знала. Только видела, что Миранда слабеет, что ее тело иссушается.

— Что ты делаешь? — зашевелила она уже сухими губами. — Оста… новись.

Я хотела — ведь хотела же? — остановиться. Не могла себя заставить. Сердце обуял такой страшный гнев, в груди трепетало, сила давила на сознание, требуя продолжать, высосать из ее тела все до последней капли. И смотреть… Смотреть, как она страдает.

— Мира, — ворвался в поток мыслей все такой же сильный, твердый голос. Но он дрожал. Слегка. — Ты можешь быть кем угодно, но только не убийцей.

Слова, как пощечина, привели в чувства. Что же я творю?

Замерла, а затем и вовсе отшатнулась. Миранда, тяжело дыша, свалилась с ног, и я последовала бы ее примеру, если бы руки магистра не сжали в объятиях. Он опустился вместе со мной на пол, мягко укладывая на свои колени, и резким движением вынул из живота нож. Зажмурившись, я прикусила изнутри щеку, пока во рту не появился металлический привкус.

— Мира… — Его теплая ладонь легла на рану, прижалась в отчаянной попытке остановить кровь.

Взволнованные глаза осматривали лоб, нос, губы, щеки... И неужели в них застыли слезы?

— Моя маленькая храбрая русалочка, — мягко усмехнулся магистр. Он сдерживал их — слезы — а я не могла. — Но такая легкомысленная.

Схватилась за его плечо, сжала дрожащими пальцами. Хотелось прижаться к нему всем телом, будто бы это могло спасти меня от того, что ждало впереди.

Тишина. Пугающая. Для меня никого не было вокруг. Только он и я.

— Ты возьмешь свои слова назад? — спросила сипло.

Он посмотрел по-прежнему потерянным и удивленным взглядом.

— Ну, помнишь… — продолжила, прикладывая все усилия, чтобы голос дрожал как можно незаметнее, — … когда ты зачислил меня в академию, пообещал, что попросишь прощения… За то, что назвал меня принцессой, не достойной обучения в твоей… академии. Я смогла доказать?.. Доказать, что чего-то стою?

Глаза — такие бездонные, но уже ни капельки не пугающие — смотрели с тоской, и в этот раз эта чернильная пелена не смогла скрыть сжавшего его сильное сердце страха.

— Прости, — сорвался тихий ответ. Риан глубоко вздохнул, медленно, не убирая руки с раны, прижал к себе. — Прости меня.

Я заставила себя улыбнуться, пусть он, прижимаясь щекой к моим волосам, и не видел этой улыбки.

Вдохнула его запах, шепнула, стараясь говорить веселым, беззаботным голосом:

— По правде говоря, мне хватило твоего удивления за время, что я провела на суше. Твой взгляд говорил гораздо больше, чем ты сам. Я смогла тебя удивить.

— Прости, — повторил он, дыша так часто, что моему сердцу стало в разы тяжелее выносить эту пытку. — За все. Я должен был сказать раньше, как сильно дорожу тобой.

Он немного отстранился, заглянул в глаза и, пытливо рассматривая их, добавил:

— Я люблю тебя, Мира. Так сильно, что не смогу жить, как прежде, если ты… если…

Его голос дрогнул. Впервые за все время его твердый голос задрожал, непоколебимый вид спал, обнажая передо мной все его чувства.

Эти усталость, беспомощность… Как же мне хотелось стереть их с его лица. Прикоснулась к щеке, нежно погладила.

— И я вас, магистр. Всем сердцем и душой.

Кажется, это были мои последние слова. Я запомнила его взгляд — его полный обожания взгляд. Боль ушла, рана перестала ныть, напоминать о своем существовании. В груди точно теплом омыло — стало так легко.

И только веки, вмиг отяжелев, предательски закрылись.

Глава 32. Отпусти

Лунный свет, сливаясь со звездным, серебрил поверхность моря, отчего та становилась похожей на зеркало. Мерное покачивание корабля не приносило спокойствия, как бывало раньше. Внутри было гадко и… тоскливо.

Риан в очередной раз окинул взглядом бухту. Он так долго искал это место, столько времени потратил на бесполезные переговоры, не приносящие плоды экспедиции. А ответ был рядом, на поверхности. Но разве он мог?.. Мог усомниться в женщине, ставшей другом еще много лет назад?

Миранда с такой легкостью втерлась в его доверие, что он с уверенностью отдал бы за нее жизнь, если бы перед ним предстал выбор. Но не только он оказался обманутым. Эльфийка заключила с пиратами сделку: те должны были осесть в другом месте и остановить охоту на сирен — таково было условие Хелии. Взамен после захвата власти Миранда освободила бы их от тени стражей: морские разбойники могли бы без каких-либо препятствий выходить в море, грабить, убивать…

А теперь они терпели поражение. Миранда раскрыла их местонахождение, их темный уголочек, на поиски которого раньше уходили годы. Пираты не сопротивлялись, не вступали в бой. Послушно следовали за стражами на корабли, чувствуя себя бессильными перед королевской армадой, окольцевавшей их остров, как удав, обвивающий своими кольцами жертву со стремлением лишить ее дыхания.

Поверженные. Они, Миранда и Хелия…

Но почему осознание этого не приносило облегчения? Где та легкость, та желанная легкость, способная одним махом сбить с плеч груз?

Риан уже и не таил надежду ощутить этот вкус свободы. За последние дни ненавистный груз стал тяжелее. Он был не в силах смотреть на нее, на ее, казалось бы, безжизненное лицо. Минула неделя, а она все так же ранила его своим молчанием, своей неподвижностью. Вулья перестала обнадеживать его еще два дня назад, хоть до этого и заверяла, что сделает все возможное, чтобы ее племянница очнулась.

Ему хотелось ей верить. Он видел ее старания, замечал, что она не спит ночами, готовит мази и лекарства. Но порой, ловя ее взгляд, он понимал: все, что она делает, не принесет желанных результатов. Необходимо было иное. Необходимо было сделать выбор.

Мужчина сжал перила с такой силой, что послышался хруст. Еще немного — и опилки вонзятся в кожу. Но внезапно на плечо легла чья-то рука, и Риан резко разжал одеревеневшие пальцы. Выдохнул, встретил взгляд бледно-голубых глаз.

— Генерал передал, что мы можем возвращаться, — бесстрастным, как могло показаться, голосом выдал Фильен. — Разбойники на борту.

Его присутствие ненадолго усмиряло все чувства, бурлящие внутри, как вода в котелке. Оборотень виделся ему безучастным ко всему, что творилось вокруг них, холодным, подобно глыбе льда в океане. Но это было напускной важностью, и Риан чувствовал его поддержку, пусть та и была безмолвной.

— Наш корабль задержится.

Он увел взгляд в сторону острова, не желая видеть отразившееся на лице Фильена удивление.

Но чему он удивляется? Тому, что Риан сдался так быстро, или тому, что он сделал выбор, схожий с выбором Вульи?

— Она может и не вернуться, — как бы невзначай напомнил Филя. — Ты уверен?

— Не уверен. Но так будет лучше, и вы оба об этом знаете.

— Вулья будет пробовать снова. Она ослабла в плену, но ей под силу многое…

— Прекрати. — Риан взглянул на него с мучительной мольбой в глазах. — Мы только тянем время. Здесь ей ничего не поможет. Нужно вернуть...

— Только не говори мне… — нервно мотнув головой, оборвал его Фильен, — … что ты позвал морского владыку.