Сверхсекретный объект - Сергей Москвин

– Плевать на них! Грузи снаряжение, взлетаем.

Вернувшись в кабину, Стен выдернул из кресла труп первого пилота и, словно куль, зашвырнул его в десантный отсек, а сам уселся в освобожденное кресло. «Так, что здесь? – Он бегло осмотрел панель приборов и расположенные перед креслом рычаги управления. – Компоновка типичная, ничего сложного. Горючее? Ага, бак полон на две трети, значит, топлива хватит километров на четыреста. Более чем достаточно! Судя по данным спутниковой разведки, ближайший «Гризли» бродит по тайге всего в каких-нибудь ста километрах южнее. А это от силы полчаса лета», – заключил диверсант. За время службы в «Каскаде» Стен, тогда еще Степан Осокин, изучил все основные модели боевых вертолетов России и стран потенциального противника. Он вряд ли смог бы исполнить на винтокрылых машинах фигуры высшего пилотажа, однако научился поднимать вертолет в воздух и, пролетев заданное расстояние, приземляться в заданной точке. Большего от офицера спецназа ГРУ и не требовалось...

Услышав шум за спиной, Стен поспешно выглянул из пилотской кабины и увидел, что Боб уже забросил в вертолет рюкзаки со снаряжением и задвигает за собой дверь десантного отсека. Пока его пулеметчик возился с дверью, Стен перетащил в десантный отсек второго пилота и уложил его на пол лицом вверх. Пилот уже начал приходить в себя, о чем свидетельствовало слабое подергивание его лицевых мышц. Диверсант быстро отыскал на полу свой рюкзак и из его накладного кармана достал заранее приготовленный для инъекции одноразовый шприц. Зажав шприц в зубах, он ловко закатал рукав летной куртки на левой руке оглушенного пилота и воткнул иглу ему в вену. Пилот окончательно очнулся, открыл глаза и даже попробовал пошевелиться. Но сознание вернулось к нему лишь на мгновение, уже через секунду впрыснутый диверсантом парализующий состав всосался в кровь, и пилот впал в глубокое забытье. «Так-то лучше», – усмехнулся Стен, заглянув в разом потускневшие глаза летчика. Далее, обращаясь с пилотом как с бесчувственным манекеном, Стен расстегнул его летную куртку, а оказавшуюся под ней рубашку и майку задрал на грудь. Боб уже справился с неподатливой дверью и теперь с затаенным страхом следил за действиями командира. Особенно ему пришлось поволноваться, когда Циклоп достал из своего рюкзака четыре лепешки пластиковой взрывчатки, соединенные между собой тончайшими проводами, и принялся укладывать взрывчатку на оголенную грудь пилота. Закрепив взрывчатку на теле летчика, Стен прикрыл ее рубашкой и майкой, после чего вновь застегнул на пилоте летную куртку. Критически осмотрев распростертое на полу бесчувственное тело, командир диверсантов остался доволен своей работой. Обнаружить скрытый под одеждой пилота взрывоопасный груз при визуальном осмотре стало практически невозможно.

– Лучше не прикасайся к нему, – напоследок предупредил он Боба и вернулся в кабину.

Предупреждение было условным. Взрывчатка могла сдетонировать лишь по сигналу дистанционного взрывателя, находящегося в кармане Стена. Но Циклоп не упустил случая лишний раз припугнуть своего бойца. Даже расположившись в летном кресле и взявшись за рычаги управления, он представлял, с каким ужасом взирает Боб на лежащее по соседству тело, начиненное полукилограммом пластита.

Тайга – 30 км к юго-востоку

от поселка Подчерье

08.45

– Есть сигнал! – возбужденно выкрикнул оператор, заметив на экране металлодетектора группу светящихся точек, и уже более обстоятельно повторил: – Сигнал устойчивый, слабый! Пеленг шестьдесят пять! Цель групповая, неподвижная.

Корабельный многоцелевой вертолет «Ка-25» с двумя мощными металлодетекторами дальнего обнаружения на внешней подвеске изменил курс в соответствии с названным пеленгом. Когда вертолет миновал череду опаленных пламенем деревьев и прошел над таежным распадком, оператор вновь возбужденно выкрикнул:

– Сигнал максимальный! Цель прямо под нами!

– Садимся, – произнес в ответ начальник технического поста, он же – командир вертолета.

Что-то в его голосе показалось оператору странным и даже пугающим, да и отданный пилотам приказ противоречил полетному заданию. Оператор оторвал взгляд от экрана металлодетектора, на котором продолжали ярко светиться четыре расположенные рядом точки, и выглянул в иллюминатор. То, что он увидел, заставило солдата внутренне похолодеть. Внизу, на обгоревшей траве, в совершенно нелепых позах лежали пять человек в зеленой камуфляжной форме, а возле них – четыре брошенных автомата. Они-то и давали засветку на экране металлодетектора. Оператор еще продолжал смотреть тела, а командир вертолета уже приказывал пилотам:

– Передайте в штаб – в квадрате А9 обнаружены... пять мест холодного груза. – Он заменил слова «мертвые тела пяти человек» условной фразой и далее, уже открытым текстом, добавил: – ...В армейской полевой форме, с оружием. Производим посадку для первичного осмотра.

...В штабе поисковой операции сообщение командира корабельного вертолета было немедленно передано подполковнику Федорову. И спустя несколько минут Федоров на одном из двух находящихся в распоряжении штаба вертолетов «Ми-4» лично вылетел в указанный квадрат. Перед началом операции он проинструктировал командиров всех поисковых групп, поэтому, едва взглянув в лицо убитого лейтенанта, сразу узнал в нем одного из присутствовавших на инструктаже офицеров-пограничников. Возраст остальных погибших окончательно убедил Федорова, что он видит перед собой расстрелянных пограничников одной из поисковых групп. Сердце нестерпимо сжалось от боли, но он загнал эту боль далеко в глубь себя, как делал это и прежде, когда эмоции мешали выполнению боевой задачи. «Сейчас главное – обезвредить диверсантов. Сожалеть о погибших будем потом, не раньше, чем диверсанты будут захвачены или уничтожены. Главное – захват диверсантов», – беспрестанно повторял он про себя, направляясь к штабному вертолету.

Подполковник забрал у одного из пилотов шлемофон и принялся по очереди вызывать по рации экипажи вертолетов, участвующих в поисковой операции. Как он и ожидал, один из экипажей не отозвался. Федоров тут же связался с командиром «Ми-24», на борту которого находилась штурмовая группа майора Кудрявцева, и приказал срочно прибыть в квадрат А9. Передав приказ, он вернулся к лежащим на траве убитым пограничникам. За время службы в «Каскаде» Федоров научился довольно точно определять время смерти. Поэтому сейчас он привычно оттянул веко погибшему лейтенанту и заглянул ему в зрачок. Второй глаз у лейтенанта практически отсутствовал. На его месте зияло пугающе ужасное для неподготовленных людей входное пулевое отверстие. «Зрачок остекленевший, но трупное окоченение еще не проявилось, да и температура тела практически не понизилась. Их убили совсем недавно – около получаса назад, – определил Федоров. – Страшно подумать – тридцать минут назад диверсанты завладели вертолетом! Где они могут оказаться за это время? – Подполковник достал из планшета среднемасштабную карту Республики Коми, на которую собственноручно нанес план проводимой поисковой операции, и отыскал на ней квадрат А9. – Отсюда до южной границы зоны оцепления менее сорока километров. Пешком по тайге такое расстояние можно осилить за сутки, а на вертолете – пролететь всего за десять минут. Значит, за пределы кольца оцепления диверсанты вырвались наверняка. Да и оцепление проходит только по земле! Вот он – нестандартный ход, который я не смог предусмотреть. А ведь должен был! Должен! Ведь я знал, что Осокин умеет управлять вертолетом, но упустил это из виду».

С неба обрушился рев вертолетных двигателей. Уцелевшая в пожаре трава полегла, прижатая к земле воздушным вихрем. Федоров поднял голову, в распадок стремительно опускался боевой «Ми-24» со штурмовой группой «Каскада». Едва вертолет коснулся земли, как из десантного люка выпрыгнул майор Кудрявцев и, придерживая у бедра свой специальный автомат, бегом бросился к начальнику.

– Осокинцы? – Остановившись перед Федоровым, Евгений указал взглядом на тела убитых пограничников.

– Они. – Федоров кивнул. – Четверо, включая командира, убиты из пистолета единственным выстрелом в голову. Судя по всему, стрелял сам Осокин. Пятый пограничник – очередью из автомата. Калибр наш – 5,45.

– Выстрелы в голову, – повторил Кудрявцев. – Почерк палача.

– Он не палач, а маньяк! – не справившись с эмоциями, воскликнул Федоров. – Убивает при первой же возможности! Так, словно убийство доставляет ему удовольствие! – Дав выход накопившейся злости, Федоров немного успокоился и уже другим тоном добавил: – Евгений, полчаса назад диверсанты захватили транспортный вертолет и сейчас летят к своей цели. И на всем пути их некому перехватить. Я, конечно, свяжусь с командованием округа. Возможно, удастся направить на перехват истребители. Но ближайший военный аэродром находится в Котласе. Даже если истребители вылетят без промедления, они никак не успевают достать вертолет диверсантов. Отсюда до района расположения ракетного полка на «Ми-8» чуть менее часа лету. Однако ваша «двадцатьчетверка» способна преодолеть это расстояние в два раза быстрее. Если кто и способен перехватить машину диверсантов, так это вы. – Кудрявцев понимающе кивнул, а Федоров продолжал: – Бортовой номер захваченного диверсантами вертолета – тридцать три. Если вертолет диверсантов не удастся посадить, уничтожьте его. Хватит нам лишних жертв.