Неотразимый - Мэри Бэлоу

София испытывала смущение. Но ее не оставляли без внимания. Кэтрин схватила ее в объятия, засмеялась и посмотрела на свой заметно округлившийся живот.

– Свыкаюсь с мыслью, – сказала она, – что опять вынуждена соблюдать дистанцию. Софи, как приятно снова вас видеть! Мойра, Дафна, посмотрите, кто к нам пришел!

– Здравствуйте, Софи, – сказала Мойра, подхватывая сынишку на руки. – Радость моя, когда все перестанут говорить одновременно, мы спросим у дяди Рекса, где наш папа. Ты это хочешь спросить? Он скоро вернется.

– Эми, дорогая, – в то же самое время говорила Дафна, – у дяди Рекса два уха, но он может слышать только одного человека за один раз. Пусть Питер скажет ему, что он хочет, а потом наступит и твоя очередь. – Но Питер уже не лепетал, а смеялся – он схватил папу за уши и примеривался откусить его нос. – Софи, вы попали в сумасшедший дом!

Если бы в экипаже она была в состоянии рассуждать, подумала Софи, она попросила бы Рекса отвезти ее домой. Почему она позволила ему привезти ее сюда?

– Присаживайтесь, Софи, – сказала Кэтрин, опираясь на ее руку и подводя ее к стулу. – Я попрошу няню забрать детей в детскую и накормить их молоком с печеньем, а нам попрошу принести чай. Уверяю вас, вскоре здесь все утихомирится.

Она очень деликатна, подумала Софи, напряженно сидя на краешке стула и глядя, как няня уводит детей – после того как Питера поставили на ножки, а Рекс присел на корточки, чтобы увидеть новый зуб Эми, предварительно уверив Джеми, что его папа скоро придет и поднимется в детскую, чтобы забрать его домой.

– Мы все ужасно тревожились, – сказала Мойра, переводя взгляд с Рекса на Софию, – боялись, как бы чего не случилось. Где Кеннет? Где Натаниель и Иден? А Софи? Как вы об этом узнали? Мы собирались все тщательно от вас скрывать.

– Софи нас опередила, – сообщил Рекс. – Она уже целилась в Пинтера из пистолета, когда мы пришли.

Дафна ахнула, а Кэтрин испуганно зажала рот рукой.

– Господь с вами, Софи! – воскликнула Мойра. – Вы молодец! Хотя, надеюсь, он не был заряжен.

– Не был, – подтвердила София.

– О, женщины! – Рекс покачал головой. – Неужели вы не понимаете, как опасно направлять незаряженное оружие на негодяя?

– Но это вопрос принципа! – возразила Мойра. – Я очень рада, Софи, что вы оказались там первой и всем доказали, что не являетесь безропотной жертвой. А теперь расскажите нам обо всем, что там произошло. И если рассказывать предпочитаешь ты, Рекс, то не вздумай угощать нас отредактированной версией. В случае чего тебя поправит Софи.

– Мне страшно неловко, дорогие Мойра и Кэтрин, – призналась София, не поднимая глаз, – ведь я отказалась принять вас, хотя вы поняли, что я была дома. Я устроила сцену Рексу и его друзьям за то, что они вмешиваются в мою жизнь, и прервала с ними отношения. И все равно вы продолжали помогать мне. И сейчас вы так добры ко мне. Мне так стыдно!

– О, Софи! – сказала Кэтрин. – Мы все понимаем. И я рада, что сегодня вы отправились к мистеру Пинтеру, хотя это было очень рискованно. Если бы вы там не оказались, мы ни словом не обмолвились бы, почему шантажист вдруг оставил вас в покое, и постарались бы подольше с вами не встречаться, чтобы вы не заподозрили о нашем вмешательстве. Но мы не переставали считать себя вашими друзьями, правда, Рекс?

– Разумеется, – сказал Рекс, – и никогда не перестанем. А вот и чай! Думаю, Софи с удовольствием выпьет чашку.

– А где Кеннет? И все остальные? – не успокаивалась Мойра.

Рекс начал рассказывать о том, что произошло на Бари-стрит. Софи приняла предложенную ей чашку и сделала глоток горячего чая.

Итак, они собирались наказать Бориса Пинтера, а исполнить это решил Натаниель, но не с помощью ружья или шпаги, а голыми руками. Не для того, чтобы вернуть письма – она не сомневалась, что одного присутствия мужчин было достаточно, чтобы отнять их у Пинтера. Но ради нее – из-за того, что Пинтер заставил ее страдать.

Натаниель мстил за нее, за Софи!

И Натаниель узнает правду, как и все они. Когда они вернутся сюда, она сразу это поймет.

Она поймет это по лицу Натаниеля.

Ей следовало поехать домой. Нужно было поблагодарить Рекса, передать через него остальным благодарность за все, что они для нее сделали, и вернуться домой.

А что, если Борис Пинтер покалечит его? София не сомневалась, что борьба велась честно. Это было не наказание, а поединок, в котором Натаниель мог так же пострадать, как и мистер Пинтер.

У нее задрожали руки, и она поспешно отставила чашку.

– Все позади, Софи, – подбодрила ее Дафна. – Но что за ужас вы перенесли!

– Да, – с трудом улыбнулась Софи. – Просто мне повезло, что у меня такие замечательные и верные друзья.

– А вы знаете, – обратилась к ней Кэтрин, – что Гарри, мой брат Гарри, виконт Перри, должен сегодня утром нанести визит вашему деверю? Правда, мы совершенно не догадываемся, по какому именно поводу. Может, просто в воздухе так пахнет весной!

Сара? Выйдет замуж за такого прекрасного и милого молодого человека, за лорда Перри? И так скоро? Но ведь они еще слишком молоды! Или это она чувствует себя ужасно старой?

– О! Нет, я не знала, – сказала Софи. – И тоже ни о чем не догадываюсь. – Она засмеялась. – Но если для Сары хоть какое-то значение имеет одобрение тетушки, тогда я всем сердцем одобряю ее выбор.

Дамы заговорили на другие темы, пока шум за дверями не возвестил о прибытии новых гостей, и лишь тогда они поняли, в каком напряжении провели эти полчаса. Мойра и Рекс вскочили и бросились к дверям, Кэтрин и Дафна нетерпеливо подались вперед, оставаясь на месте, а Софи вжалась в кресло и с силой вцепилась в подлокотники.

Все заговорили одновременно. Мойра оказалась в объятиях Кеннета и почему-то заплакала. Рекс с притворным возмущением спрашивал у Натаниеля, не кровь ли у него около рта или это следы давно прошедшей лихорадки. Иден рассуждал о том, как вредно влияет на способность человека к самозащите длительное отсутствие упражнений. Натаниель посылал его к чертям, не боясь показаться однообразным. Кэтрин требовала рассказать, что же все-таки произошло.

Затем Натаниель покинул столпившихся у дверей друзей и, приблизившись к Софи, остановился перед ней. Он протянул ей руку, и она вложила свою руку в его.

– Софи, – сказал он, – все позади, дорогая моя. Больше он не будет вам докучать, и информация, которой он располагал, никогда не будет опубликована. Я даю вам в этом мое слово и слово моих товарищей.

– Благодарю вас, – сказала она, и когда он поднес ее руку к губам, она увидела разбитые суставы его пальцев.

К ним подошли Кеннет с Мойрой. В руках он держал пачку писем, которая казалась гораздо толще, чем ожидала София. Здесь было не меньше двенадцати писем – достаточно для того, чтобы полностью разорить и Эдвина, и Томаса, прежде чем одно из них Пинтер использовал бы для шумного скандала.