Заматерение (СИ) - Шарапановский Владимир

Леночка возделывает ниву жесткой молодёжной фэнтези и друг другу они конкуренции не составят. Бабуля пишет сказки, для детишек и может передать своих читателей далее в хорошие руки.

Дома, я сходу собрал семейный женсовет. Бабулю поставил председательствовать, Верочку назначил секретарём, пусть ведёт протокол заседания. На обиженных — воду возят. Вот пусть впахивает, а не лелеет свою обиду ко всему свету, а тем более ко мне.

Испросив слово у председателя я приступил:

— Я обнаружил беспорядок и расхлябанность в наших тесных рядах. Отчего Верочка мотается хвостиком на всякие встречи с читателями? Ей что — заняться нечем? Так я быстро найду, чем загрузить разболтавшуюся за время болезни особу. Хватит прохлаждаться! Будем приступать к делу, — и подавил в зародыше попытки возмутиться моими словами, — Сейчас поясню развернуто. Будет, как миленькая, писать книги для подростковой аудитории, от утра и до забора. У меня на примете, начать с цикла «Любовь через все времена». Там, всего лишь трилогия, а первый роман «Рубиновая книга» я настрочу за пару вечеров. В мое отсутствие станете её править и приводить к настоящей действительности, убирая все артефакты будущего. Это юношеское фэнтези, и как вы поняли о любви в страданиях непонятых сердец. Так что флаг вам в руки и барабан на шею! Хау, я всё сказал бледнолицые скво! — завершил я свою речь с непроницаемым видом.

Вот нравиться мне видеть эти огорошенные лица, это тайная струнка моей души. И правда, посмотреть было на что. Мой кавалерийский наскок никого не оставил равнодушными.

Они уже ко многому привыкли с таким подарочком, но надеюсь и впредь удастся удивлять их вновь и вновь. На глазах старшей даже появились слезинкн. Значит проняло.

А я, чурбан неотёсанный, не замечал, что не только Верочка обижена на меня, но и бабуля. Оттого-то таскала дочку на все эти встречи с читателями, в надежде постепенно подтянуть к своему уровню.

Упс! Отчего не подумал? Больше беспокоился о физическом здоровье Верочки, и не позаботился о духовном. Однако дать им понять, что просёк и каюсь. Да ни за что!

Родные-то они родные, мне все очень дороги, но только дай женщинам повод, так ввек потом из кабалы не выберешься. Всю оставшуюся жизнь попрекать станут такой промашкой.

Так что будем грубыми солдафонами, у которых «только одна извилина, и та — от фуражки». Так легче обойти неловкий момент.

В данном случае — извинение хуже провинности, а потому ни за что в том не признаюсь. К тому же извинения — чущь сплошная, необходимо что-то весомое, хотя бы помощь.

Э-эх, мужик — он задним умом крепок, а что бы мне вперед не подумать? Закрутился в своих проектах и проблемах, а о главном не подумал, о своих родных.

Пока в голове крутились все эти мысли, на лице Верочки проявилась целая гамма чувств — от обиды, и до признательности. Хороший она человечек — чистый, наивный и бесхитростный, однако последние надеюсь со временем испарятся. Нужно ей взрослеть, чтобы стать хорошим писателем, а то придется переводить в раздел дошколят.

Одно замечательно, что никто посторонний меня во всё это носом не макнул, вот стыдобища-то была бы. Берусь мыслить о проблемах глобальных — всей страны и мира, а под носом не углядел. Хорошо сам догадался, так что проехали, но заметочку поставил — никогда не забывать своих!

Сестре тоже после защиты и утряски на новом месте работы, тоже что-нибудь подкину. Быть может серию книг её коллеги про всяких космо- и так далее олухов. Как раз ей по тематике её специальности.

Не только мозги ей наукой высушивать. Так что пусть сама решает, лежит ли у неё душа к такому занятию. К науке — так точно, а вот к сочинительству не у всех есть склонность. Я вот никогда не планировал и не мечтал, и ведь пришлось по-необходимости.

Предложу обязательно, но сейчас отрывать от дел не стану. Соседний домик и так стоит заброшенный, и все приходят с работы поздно. Затем быстро поев падают спать.

Отловить для простого человеческого общения на посиделках практически невозможно, а всех вместе собрать нереально. Вот ведь эксплуататор трудового народа —.всех, всех приставил к столь важным и срочным делам, что грех отрывать. Ответственность на всех лежит огромная.

Глава 17

«I know not with what weapons World War III will be fought, but World War IV will be fought with sticks and stones».

«Я не знаю, каким оружием будет вестись Третья мировая война, но Четвёртая — палками и камнями».

Швейцарские власти долго боролись, с целью недопущения такого беспокойного ребёнка в свою страну, так как советский МИД требовал от них твёрдых и определённых гарантий моей неприкосновенности на их суверенной территории. К тому же настаивал на постоянном моём сопровождении собственной охраной, предоставленной советской стороной.

Горным гномам очень не хотелось что-то гарантировать, а ещё меньше допускать присутствие моей личной охраны, что допускается только для самых важных и высокопоставленных лиц. Но, к их великому сожалению, им нечем было крыть довод, что под обращением к учёным мира стоит моя подпись, и я являлся одним из инициаторов создания Всемирного конгресса ученых за мирное использование термоядерной энергии.

С другой стороны для властей Швейцарии было лестно, что такая международная организация, объединяющая учёных многих стран мира, выбрала местом своего пребывания и работы их нейтральную страну, что сильно подымало её статус на международной арене.

Знали бы ещё эти гады, что именно я настаивал на варианте размещения такой организации именно в нейтральной стране, что позволило привлечь многих учёных капиталистических стран к сотрудничеству в этом международном проекте.

Но этим властям такое знать, вовсе не обязательно, вот они и сопротивлялись присутствию главного лоббиста.

К огорчению принимающей стороны, отвертеться от столь большой радости им не удалось, и пришлось примириться с весьма проблемным участником конгресса. Потому в аэропорту у встречавших нашу делегацию официальных лиц были уж очень постные рожи, особенно когда они узрели мою персону в окружении охраны.

Похоже, что они своим чиновничьим нюхом предчувствуют, что скучно всем не будет. И лишь одна дамочка поспешила к нам и стала проявлять неумеренную активность, приставая именно ко мне.

Представившись фрау Нагель, она стала требовать своего присутствия рядом со мной на всех публичных выходах и мероприятиях, так как представляет швейцарские органы опеки несовершеннолетних, и приставлена ими для всемерного соблюдения всех моих прав ребёнка.

Этой припадочной разве не довели до сведения, что я тут являюсь делегатом конгресса в составе группы советских учёных?! Или она с головой не дружит?! Так что попытался вежливо донести до неё этот факт, и отвязаться от этой прилипалы. Но дамочка упёрлась, что тот мул, и не собиралась сдавать назад, талдыча, что ей поручили меня опекать, так как каждого ребёнка, если с ним нет родителей, ближайших родственников или других ответственных за него лиц, должен сопровождать опекун.

Она что, специально меня злит? Я бы с величайшим удовольствием потоптался по всем мозолям их приютов средневекового мракобесия и садизма. Так как из будущего вынес столь жгучую ненависть к этой организации, что готов был бороться с ней в самом зародыше, чтобы не смогла набрать той силы и чудовищной дури, которую наблюдал в своём будущем.

Нет, я готов сделать совершенно фантастическое допущение, далеко превосходящее по своей смелости все остальные, что в данное время сия цитадель порока ещё реально заботится о детях и их интересах. Но, к сожалению, — это далеко превосходит фантастичностью все мои прочие фантазии.

Тут не последнюю роль играет моё недоверие и знание будущей системы торговли детьми, осуществляемое под маской ювенальной службы. И не только за то, что дети принудительно отторгаются из родных семей, вопреки их явному нежеланию. А более за их передачу в приемные семьи — также без учёта пожеланий самого ребёнка. А во многих случаях по причине корыстного интереса оформляющих данные документы лиц.