Constanta - Марьяна Куприянова

– Видимо, принимает экзамен, – коварно подыграла я и игриво склонила голову.

– Неплохой способ сдать, Гарзач, – очень серьезно произнес Довлатов, – только этого маловато для пятерки.

– Да что Вы говорите? – я приподняла бровь.

– Принимать у Вас я буду со всей строгостью. И вы обязаны мне подчиняться.

Едва прозвучали эти слова, от низа живота к груди словно молния горячая прошлась. Разница в возрасте и то, что он препод, – вот, что в большей степени срывает мне крышу. Неправильность происходящего возбуждает, как и любой запретный плод. В следующую же секунду я поняла, что вот-вот его изнасилую, терпеть это было уже невозможно, и я толкнула Довлатова на кровать. Он послушно завалился на спину, коротко рассмеявшись моей наглости своим грудным, глубоким смехом, а я, совсем позабыв о приличии, удобно расположилась на нем верхом, оперлась обеими руками о кровать так, чтобы, нагнувшись, доставать до его лица. Довлатов ехидно улыбался в черную бородку, вызывающе приподняв брови, – ждал, что я сделаю дальше.

Я максимально наклонилась к его ухмыляющимся губам и легко коснулась их своими – он судорожно выдохнул и схватил меня за талию, закрыл глаза в предвкушении. Вот чертов романтик, – подумала я и поцеловала его чуть глубже, снова оторвалась, поддразнивая его, затем укусила нижнюю губу, всем телом изогнувшись на нем, и ощутила, как руки Довлатова со страшной силой мнут мои ребра.

Жаркий поцелуй продолжался, перерастая в бурную прелюдию: я извивалась на нем, как змея на раскаленном песке, разбрасывала волосы по его груди и плечам, ловила его дыхание, такое же быстрое, жадное, горячее, как и мое. Костя и сам не лежал бревном, а весь прямо поднимался подо мной, как цунами, но отчего-то сдерживался. А я так хотела, чтобы он мял и сжимал меня, как сигарету перед раскуриванием…

– Возьми меня за задницу, – умоляющее прошептала я ему прямо в ухо.

Это развязало ему руки. Довлатов исполнил мою просьбу так рьяно, что чуть не порвал мои джинсы, солидно обтягивающие пятую точку, затем принялся сильно сжимать мою грудь, сняв с меня лифчик, но оставив майку задранной. Я застонала, как последняя тварь – грубая мужская сила, подавляющая, бескомпромиссная – это то, что я до изнеможения люблю в физической близости.

– Снова эти твои стоны, – зашептал он, – они убивают во мне остатки разума.

– Ничего не могу сделать, оно как-то само, – оправдалась я и впилась в него с новой силой.

От долгого напряжения руки в локтях задрожали, и Довлатов тут же схватил меня, перевернул, через мгновение уже оказавшись сверху, подминая под себя полностью, будто я собиралась сбежать. Нет-нет-нет, Константин Сергеевич, не в этот раз. Пульс у него в паху бился так, что я ощущала его ритм через его и свои джинсы.

– Яна, ты тигрица… кошка ненасытная, – прильнув к моей шее, говорил Довлатов. – Я тебя сейчас изнасилую… свяжу и нежно изнасилую… – я стонала, не сдерживаясь. – Я хочу довести тебя до такого оргазма, чтобы ты дугой подо мной изгибалась…

Я и слова выронить не могла от того, как меня корежило, а он и ласкать меня успевал, и на ухо шептать всякие приятные низости, не теряя самообладания и держа ситуацию под контролем. Вот она, разница в возрасте – Довлатов мог бы прямо сейчас остановиться, если бы понадобилось; он не так горяч, зато опытен и умеет себя контролировать. Его страсть управляема. Черт, все же он взрослый мужчина, повидавший десятки таких, как я. Забывать об этом не стоит.

Я изогнулась, впиваясь ногтями в его шею.

– Черт возьми, не говори так, если не собираешься меня жестко отыметь после! – прошипела я. – Меня уже ломает только от этого…

– Ты даже в такой момент остаешься собой, – усмехнулся Довлатов, приподнялся надо мной, прислушался. – Прости…

– Что? – непонимающе спросила я.

– Телефон.

И вправду, в брюках у него назойливо вибрировал мобильник. Костя поднялся, кое-как вытащил трубку и принял вызов.

– Да, Елена Вадимовна, – серьезным голосом ответил он и опустил взгляд на меня.

Меня поперло ржать от того, кто ему звонит, но, строя из себя соблазнительницу, я поманила его пальцем, а Костя покачал головой: «Я с тобой потом разберусь».

– Именно так, я веду у них по вторникам и четвергам. Нет. Да… я знаю. Конечно, Гарзач Яна. Я слышал о докладных. Поговорю. Нет, я не знал, что Вы не в курсе. Да, воспитательную беседу проведу, – надо было видеть выражение его лица, а про ухмылку кривую я вообще молчу. – До свидания, Елена Вадимовна.

Я лежала в своей самой эротичной позе, всем видом намекая на продолжение, но Костя не спешил прыгать в мои объятия. Он неспешно положил телефон на тумбочку, прошел немного и встал у прохода.

– Завьялова звонила по поводу тебя. Хочет, чтобы ты выбросила дурь из головы, и попросила меня в этом тебе помочь. А я как раз хотел сейчас этим заняться. Кхм, что-то в брюках тесно стало, знаешь… Так что ты там говорила про «жестко отыметь»? – спросил он с улыбкой, поднял руку к стене и щелкнул выключателем.

***

Говорят, утро добрым не бывает. До этого дня я была полностью согласна с этим изречением. Не знаю, был ли хоть один человек настолько счастлив, проснувшись, как была счастлива я в то утро. По сравнению с моим состоянием само слово «счастье» теряло цвет и форму.

Увидеть лицо любимого мужчины, открыв глаза, сонное, безобидное, расслабленное лицо, – вот оно, настоящее женское счастье, самое главное в мире удовольствие, самое желанное наслаждение.

Обычно беспокойно рышущие, но сейчас сомкнутые негой глаза, очерченные глубокими гусиными лапками; черные брови, резкая линия морщины, перечеркивающая высокий лоб, прямой строгий нос, щетина на щеках и густая, недлинная бородка, в которой прячутся грубые и неровные, но такие чувственные губы.

Я бы смотрела на это вечно, если бы мне так сильно не нравилось лежать, положив голову на широченную волосатую грудь, а эта поза лишала меня возможности видеть его лицо. Зато чувствовать, как его необъятная рука даже во сне прижимает меня ближе к телу – ни с чем несравнимо. Приятно быть маленькой и беззащитной в руках такого мужчины, учитывая, что в реальности я далеко не худышка и уж точно не слабачка.

Почему я влюбилась именно в него? Внешность? Характер? Возраст? Мне всегда нравились мужчины постарше. Сверстники редко могли привлечь мое внимание. А Довлатов… это же просто идеал. Мой личный идеал мужчины. Точнее, его