Золото небесных королей - Андрей Геннадьевич Демидов

испытание христианского терпения. Рагдай, поглядывая в ту сторону, не сомневался, что серб согласится изображать крестоносный отряд. Этот способ передвижения воинов под видом церковного отряда Рагдай увидел во время своего пребывания в Константинополе, когда обучался книгописанию, медицине и запрещённой там греческой философии. Тогда армянский отряд с крестами на щитах и одежде, в сопровождении священников в чёрных нарядах с золотыми крестами на груди, собирался и отправлялся в набег на аилы печенегов, прикочевавших без разрешения императора к северной границе Византии. Все городские отряды, гвардия, стражи пропускали беспрепятственно крестоносцев через любые ворота и препятствия, торговцы не смели просить с них плату за товары, а в харчевнях боялись даже заикнуться об оплате за еду и вино. За теми крестоносцами-армянами стоял как призрак кровавый палач — император Флавий Фока, а ещё благословение и деньги тогдашнего византийского патриарха Фомы I. Здесь же за как бы крестоносным отрядом Стовова будет стоять мнимое благословение Кёльнского архиепископа, друга короля франков. Но для того, чтобы обезопасить себя на несколько недель от лишних стычек с воюющими за Богемию и Моравию сторонами, этого могло вполне хватить.

Стень всё ещё никак не мог выбрать курицу для гадания, пока подошедшие Семик и Рагдай не сделали этот выбор за него:

— Да вот эта, большая, с чёрным пером в хвосте! — воскликнул Семик, выдирая из рук мечника вялую курицу, торжественно поднимая её над головой и направляясь к князю, — взрослая, хороша для волхования.

— Ворожить он сейчас будет? — полюбопытствовали шатающиеся без дела неподалёку Оря и Резняк, — позвать воинов?

— Нет.

— Князь гадать желает без шума и толпы, как ему быть, что Велес скажет и на что Ярило намекнёт, — ответил Рагдай, — поход всё опаснее и труднее.

— Чего гадать? Дело-то плохое… Как ручей в овраге переходили, видел я, что вода бурая была… Кровь это! — глухо сказал Оря и покосился на Резняка, — плохой знак, кровь…

— Это глина взбаламученная, рыжая, вот и померещилось тебе кровь, — ответил кривич, — откуда её так много может быть, что как будто река кровавая течёт?

— Да ладно, неужто я кровь в воде от глины не отличу? — угрюмо сказал стреблянин, — не маленький, кровищу видел достаточно в жизни.

— Кровь в ручье? — кудесник Рагдай вытер ладонью влажный лоб, — да, дела вокруг творятся лихие, сидеть нам нужно тихо, как мышам под лавкой, на которой кот сидит.

— Может недалеко мясо разделывают, забивают стадо на продажу или как добычу на колбасы? — высказал предположение Семик, — а пахнет так странно, будто протухло что-то, из-за цветов цветущих вокруг.

— Кто скот-то весной забивает, когда он самый тощий в году? — спросил с удивлением Оря и указал пальцем на белую стену берёз, — это оттуда, куда ушли мои воины Алтус, Хилок и Скван, оттуда дует гнилью, будто рыбу старую коптят или шкуры, или смолу с чем-то жирным варят для обмазывания лодок снизу.

— Правда?

— Да, похоже, клянусь Матерью Змеёй! — при этих словах Оря дотронулся кулаком до груди, — оттуда крики воронья слышно иногда с порывами ветра, смолой пахнет, а дыма от костров над лесом нет и земля дрожит от копыт.

— Она всё время дрожит от копыт, — ответил Семик, — тут вокруг полно конных отрядов, это-то понятно…

— Может, мне попробовать сходить туда, вдоль оврага, надеть аварский халат — если дело припрёт я за авара сойду… — оглядываясь по сторонам спросил Рагдай, — шапку железную надену, а полтесков за аваров выдадим, а викингов за франков, если что…

— Нет уж, ты уже впереди всех один раз на Одере оказался и после этого было сражение и куча людей погибла! — замахал руками на него Семик, — потом на короля лангобардов набросился и нас чуть не настигли разозлённые германцы!

— Да он там решил нас схватить, этот король, — ответил Рагдай, — сколько раз можно об этом говорить? — он невесело усмехнулся и хотел было пойти в сторону варягов, посмотреть на то, как чувствуют себя раненые, особенно Гелга и Вишена, но Оря удержал его за рукав.

— Скажи мне, кудесник, что ты говорил на дороге старшему дружиннику Торопу? Что он сделал вчера ночью такого, за что благодарил? — спросил он.

— Тороп меня закрыл от стрелы, что пустил в упор аварский воин, подъехавший в темноте вплотную.

— Как закрыл?

— Щит поставил ловко и закрыл, а то убила бы меня стрела, — ответил Рагдай указывая рукой на статную фигуру Торопа, — ловкий он просто.

Тороп в это время о чём-то вполне мирно спорил с бурундеином Мечеком около одной из коров, угнанных ранее у сербов и предназначавшейся по-видимому для принесения сегодня в жертву Яриле.

— Это уже второй раз было. Несколько лет назад Тороп закрыл меня от стрелы в сшибке с аланами на Днепре у порога Эссоупи, когда с малой дружиной провожал меня с книгами и пушниной к морю, так что я его давнишний должник, — книжник выразительно поднял бровь и после этого двинулся всё же к викингам.

Пока он к ним брёл, поглядывая на то на цветы под ногами, то на порхающих и поющих над головой радостных птиц, Семик принёс и показал Стовову курицу. Стоя под берёзой, они связали курице лапы, и князь одним взмахом ножа отрезал ей голову. Струёй брызнула кровь, тельце забилось в его руках. Другим движением лезвия князь вскрыл куриное брюшко. Птица всё ещё неистово билась и во все стороны летели кровавые брызги, а князь уже вынул и держал в ладонях крошечные внутренности. Он размял их пальцами и вгляделся в них. Его дружинники Стень, Семик, Резняк молча за ним наблюдали. Оря Стреблянин тоже был здесь.

— Я вижу на печени чёрные точки, словно указание на то, что Ярило помнит о нас, — сказал наконец князь, поднимая на зрителей озадаченный взгляд, — к центру жизни птицы Ярило притронулся, чтобы поведать нам о множестве событий, ожидающих впереди, а чёрный цвет пятен, а не белый, говорит об их пользе для нас, о каком-то прибытке, а не о пустоте бесполезной!

— Вроде бы в прошлом году перед ледоставом ты говорил, что чёрные точки к беде, — с сомнением в голосе проговорил Резняк, — и тогда курши с мещерой сделали набег у Аузы и скот угнали наш и у стреблян.

— Это мой скот они угнали, успокойся, мой удел луговой по Аузе там, — ответил за князя Семик, — а та курицы белая былая, а это больше курица чёрная и знаки внутри у неё разные будут! И знаки на печени такие обычно редко бывают, и это явные чудеса, а то всё больше на кишочках шрамики и полосы встречаются.

— Как-то так