Золото небесных королей - Андрей Геннадьевич Демидов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да уж, кто знал, что здесь такая война разразится и нам придётся бегать от всех по ночам в лесах, — ответил книжник тяжело вздыхая, — я даже не могу сказать как лучше тебе с войском поступить: идти в леса у Оломоуца или вернутся в верховья Одера к кораблям.
— Вот поэтому и погадаем мы на птице, на её внутренностях и жертву Яриле принесём, — проворчал князь, — великий бог Ярило нас не оставит в беде, мы ему исправно кровью жертвенной платим, и людской тоже бывает платим, ему не на что жаловаться, не то что христианским богам, которым кроме молитв никаких жертв не приносят, а только просят: дай да дай!
— Сложить бы сейчас костерок и нажарить мяса жертвенного животного побольше. У викингов и полтесков много хворых и раненых уже. Им бы отдохнуть хорошенько и подкрепиться хорошей едой. У бурундеев воеводы Мечека двое воинов заболели лихоманкой и в жар впали, — сказал Рагдай, — у твоих кривичей тоже много больных, как не бережёшь ты их всех, а у Мышеца и Порухи жар начался тоже и еле они на ногах стоят, ходят и шатаются всё время.
— Да, точно, — подтвердил воевода, — шатаются.
— Пусть козу молодую зарежут пока, хворым целебную кровь, остальным сырое мясо, коль до ночи не вытерпят, пока дым виден не будет. Впервой что ль?! Потом в жертву корову принесём Яриле и священное мясо всем будет жаренное. Почему я должен за все головы сразу думать? — Стовов резко повернулся к ним, стукнув ножнами меча о берёзу: на его лбу, под липкими от пота кудрями, над переносицей, ярко багровело ровное пятно, — ну, что смотрите!?
— Аб… — Семик хотел было что-то сказать, но передумал и, вытаращив белёсые глаза, попятился.
Он повернулся и быстро пошёл обратно, распорядиться о кострах, песнях, петухе, корове и козе. Махнув рукой, чтоб к нему никто больше не подходил, Стовов сел в траву, скрестил по-степному ноги и положил меч рядом. Он утёр со лба пот, посмотрел сначала в пустоту голубого неба сквозь листву, затем на Семика. Воевода подошёл к стреблянам и начал что-то говорить Оре. Стреблянский вождь, несмотря на жару, закутанный в складках волчьей шкуры перепачканной глиной, стоял и слушал неподвижно, похожий на идола. Он глядел на Семика так, будто в первый раз его видел. Неподалёку от них находились Ломонос с Полукормом. Они деловито начали выбирать из захваченных в Стрилке животных, козу. Ломонос одновременно с этим отгонял двух стреблян, вызвавшихся от скуки помочь в этом деле. Там же дружинник-кривич Стень, запустив руку в шевелящийся мешок, одну за другой извлекал полузадохшихся кур и придирчиво осматривал их на свету, выбирая какую-нибудь получше для гадания. Всё это выглядело так по-домашнему, по-тёмноземельному, мирно и буднично, что взгляд Стовова медленно прояснился и немного потеплел.
Глава тринадцатая
ВОРОЖБА
Стребляне и кривичи продолжали заниматься лошадьми. Одни поили их из кожаных вёдер, наполненных выше по течению ручья у бобровой хатки, где берега не были взбаламучены переправой дружин. Они использовали и кожаные меха. Кроме питья, воду они использовали для отмывания лошадей от лесного сора и глины. Передавая вёдра и меха с водой, и обратно по цепи из рук в руки, воины беспрерывно лили чистую воду на кожу животных. Так все они боялись лошадиной хвори, боялись остаться безлошадными в бесконечном чужом краю, что трудились не жалея сил. Потом уже мыть и поить своих лошадей стали полтески и бурундеи. Они лучше знали как следует ухаживать за лошадьми, чего стоит при этом опасаться, а чего можно не бояться. Они спокойно выковыривали из копыт животных мелкие камни, грязь, соскребали с разномастных конских шей и крупов катушки пыли вперемешку с потом и сукровицей от ссадин. У тех лошадей, что имели подковы, они правили гвоздочки, а если подковы совсем никуда не годились, снимали их и откладывали до того времени, пока не будет возможности их починить в кузнице. Заодно всадники чистили и скребли себя и друг друга, раздевшись по пояс чесали из волос блох, стригли чубы, виски и бороды. Многие жевали лепёшки, сушёное мясо или сырое зерно. Они правили узду, сёдла, менялись припасами, шили, чинили одежду и обувь. Говорили все мало, никто не пел, не смеялся. Все воины были крайне утомлены и подавлены. За бобровыми хатками ниже по течению ручья, на берегу оврага лежали вповалку и отдыхали викинги. Большую часть дороги через ночной лес они проделали пешком, ведя лошадей с поклажей под уздцы. Сейчас их лошади беспризорно бродили вокруг, многие даже не освобождённые ещё от груза. Только неутомимый Ладри ходил вверх и вниз по склону и носил им от ручья воду в своём шлеме. Эта трогательная но бесполезная забота мальчика о животных была похожа на детскую игру из оставшейся далеко в прошлом спокойной жизни. Тем временем оправившись от избиения, устроенного Семиком, проповедник Драго вместе со своим братом Тихомиром удалились от оврага к толпе крестьян, окружающих место остановки их святой. Новгородские заложницы князя с помощью служанок отгородили себе тканью, натянутой на жердях, небольшое пространство, скрытое от любопытных взоров и расположились там на отдых. Служанки то и дело выходили оттуда то за водой, то за дровами, то за вещами к своим корзина и сундукам около лошадей. Кто-то в толпе очень красиво пел звучным женским голосом:
Святая Ясельда непорочная, надежда простых и грешных людей.
К тебе прибегаем мы ныне, ничтожнейшие из всех.
Тебя почитаем за святость, тебя благодарим за милости,
За то, что ограждаешь от ада, коему мы часто служили.
Любим тебя, о Госпожа, достойная любви.
А уж поскольку любим, то желаем всегда служить Тебе
По мере сил делать все, чтобы была ты любима и другими.
Тебе всецело доверяем, в руки твои влагаем спасение наше…
Было видно, что Драго никак не может найти себе места после избиения, и что он сильно напуган. Тихомир ходит за ним и уговаривает принять свою судьбу как данность и
