Загадочное дело Джека-Попрыгунчика - Марк Ходдер

Королевский агент захлопнул дверь, но подпереть ее было нечем. Что делать? Через несколько секунд вервольфы придут в себя и тогда… Остается только одно — бежать!

Бёртон подхватил раненого друга на плечо и пустился наутек.

Он держал курс на восток — через выжженную пустошь к железнодорожным путям и находившимся за ними оживленной Кингстоун-роуд и мосту Челси.

— Быстрее! Вон они! — крикнул Суинберн.

Бёртон оглянулся и увидел, что вервольфы уже выскакивают из ворот.

Коротконогий Фиджет развил потрясающую скорость и уже перепрыгивал через рельсы. Бёртон пытался бежать с ним наравне, но не мог, поскольку тащил на себе Суинберна. Вдруг он заметил справа стремительно приближающийся к ним локомотив. Боже! Пока поезд не проедет, попасть на другую сторону будет невозможно. Единственная дорога к бегству отрезана, а вервольфы преследуют их по пятам.

«Нельзя терять ни секунды!» — решил Бёртон и рванул изо всех сил.

Все его дальнейшие действия были столь стремительны, что сознание не успело воспринять их, — зато потом, даже спустя много месяцев, они продолжали ему сниться.

Локомотив уже в нескольких метрах.

Бёртон прыгает через рельсы.

Ноги отрываются от земли.

Сзади когти пропарывают ему жилет и вонзаются в спину.

Оглушительный свисток.

Стена металла справа.

Обжигающая струя пара.

Гравий летит в лицо.

Оглушительный рев.

Страшный грохот проносящихся мимо колес.

Пламя за ними.

Рев постепенно удаляется.

Пар медленно рассеивается.

Серое небо.

Капля дождя на лице.

Стон рядом.

Короткое мгновение тишины.

И крик:

— Ой! Эта чертова псина опять укусила меня!

Сэр Ричард Фрэнсис Бёртон захохотал. Смех зародился в животе, поднялся по груди и начал сотрясать все тело, но Бёртон не противился этому. Он смеялся над Индией. Он смеялся над Аравией. Он смеялся над Нилом, над Королевским географическим обществом и над Джоном Спиком. Он смеялся над Джеком-Попрыгунчиком, над волко-людьми, над альбиносом. Но больше всего — над глупым псом, который даже в такой ситуации не смог удержаться, чтоб не тяпнуть Суинберна за щиколотку.

Он смеялся над собственным гневом, мстительностью, нерешительностью и недовольством, а отсмеявшись, опять стал сэром Ричардом Фрэнсисом Бёртоном, королевским агентом, служившим стране, в которой он родился, но которую не любил, чувствовал себя здесь посторонним и не одобрял политику империи. У него просто была работа, которую надо было выполнять.

Потом он затих и молча лежал, глядя в серое небо.

Лондон ворчал и грохотал где-то рядом.

Бёртон сел и осмотрел Суинберна. Поэт был без сознания. Фиджет сидел с ним рядом и жевал его штанину.

Железнодорожные пути были пусты, локомотив скрылся за группой пакгаузов, хотя рельсы еще подрагивали.

Вервольфов нигде не было видно — похоже, поезд спугнул их.

Бёртон встал, вскинул друга на плечи и, опираясь на трость Олифанта, побрел по усеянному гравием склону к деревянной изгороди, за которой лежала Кингстон-роуд. Он был уже на полпути вниз, когда громкое жужжание наполнило воздух.

Бёртон обернулся на электростанцию. Над ней, под видимым воздействием кипящих конусов пара, поднималась невероятных размеров машина. Это был винтокорабль — огромная овальная платформа из серого металла с иллюминаторами по краям. Остроконечный и загнутый вверх нос, как у галеона; из бортов, будто ряды весел, выступают наружу пилоны. На их концах стоят вертикальные колонны, лопасти гигантских винтов крутятся быстрее, чем способен заметить глаз.

Может, Спик на этом корабле?

Нужно помочь Суинберну прийти в себя и расспросить его, что он узнал про Спика.

Винтокорабль поднялся выше и устремился на север, а Бёртон продолжил спускаться к магистрали, а затем пошел по направлению к мосту Челси. Вокруг него бурлила толпа, текла обычная лондонская жизнь. При виде прохожего, который тащил на плечах лежавшего мешком человека, люди в тревоге отшатывались. Полицейский не заставил себя долго ждать.

— Что произошло, сэр?

— Несчастный случай, — ответил Бёртон. — Не вызовете кэб? Этого парня надо к врачу!

— Я поеду с вами. Нужно составить рапорт!

— Ладно, только быстрее!

Полицейский выбежал на дорогу, остановил четырехколесный экипаж, запряженный двумя лошадями, и высадил негодующих пассажиров.

— Черт побери! Вы ответите за это! — пригрозил ему осанистый пожилой джентльмен. — Моей супруге шестьдесят два года, знаете ли… ей трудно идти пешком!

— Гарольд, прекрати! — одернула его жена, сильно накрашенная и явно молодившаяся дама.

— О… э… прости, дорогая, — промямлил пассажир. Потом, увидев Суинберна, которого Бёртон осторожно поднимал на сиденье, воскликнул: — Бедняга! Пожалуйста. Конечно.

— Вы очень любезны, — сказал Бёртон, подхватил Фиджета и забрался сам.

Полицейский влез на заднее сиденье.

— Куда? — спросил он.

— Бейхем-стрит, Монингтон-Кресент! И как можно быстрее!

Тот повторил адрес кучеру и захлопнул дверцу. Экипаж двинулся с места.

— Я констебль Йетс, — представился полицейский. — Что все-таки случилось? Вас избили?

— Тут непростое дело, Йетс! Взгляните. — Бёртон вытащил из бумажника документ и показал констеблю.

— О! Подпись самого короля! Тогда командуйте, сэр. Чем могу помочь?

— Мы высадим вас возле Скотланд-Ярда, — сказал Бёртон, быстро достал блокнот, вырвал страничку и начал что-то писать на ней. — Вот эту записку передадите инспектору Траунсу. Я считаю, что есть необходимость немедленно выслать усиленный полицейский наряд на электростанцию в Баттерси!

— В штаб-квартиру технологистов? Непростая задача, позвольте заметить…

Бёртон ничего не ответил, продолжая что-то писать на листе мелким неразборчивым почерком.

Экипаж повернул налево, прогремел по Гросвенор-роуд и оттуда по берегу реки, через Милбанк, мимо здания парламента, устремился к Скотланд-Ярду.

На мгновение он остановился, констебль Йетс выпрыгнул, и экипаж, ловко маневрируя среди потоков транспорта, опять помчался так быстро, что на боках лошадей заблестел пот; завернул на Кингсвей, проехал по Саутгемптон-роуд и Эверсхолт-стрит, пересек Монингтон-Кресент и, накренившись, вывернул на Бейхем-стрит.

— Здесь останови! — крикнул Бёртон, когда они оказались около дома номер три. Лошади стали, и он соскочил на землю. — Жди!

Бросившись к передней двери, он яростно дернул шнурок звонка и, не дождавшись ответа, нетерпеливо забарабанил. Он хотел еще раз позвонить, как дверь открылась.