История из Касабланки - Фиона Валпи

Библиотекарь сияет. Она – настоящий хранитель, отлично подходит для своей работы. Проверка фактов и ведение записей, очевидно, являются для нее чем-то вроде страсти.

– Все старые учетные книги хранятся у нас в подвале. Вас интересует какой-то конкретный год?

– Да, сорок второй. Особенно ноябрь.

– Подождите здесь, – говорит она. – Я скоро вернусь.

Черная льняная обложка гроссбуха потерта и побита по краям, углы загнулись от частого использования. Когда женщина открывает ее, я улавливаю слабый запах плесени. Она осторожно переворачивает страницы в поисках имени Жози.

– Смотрите, – торжествующе произносит она. – Вот она – Жозиана Дюваль. 29 октября она взяла две книги Дороти Л. Сэйерс и вернула их 7 ноября.

Я протягиваю палец, чтобы коснуться этого имени. Написано другой рукой, должно быть, это почерк мадемуазель Дюбуа, но все равно есть ощущение последней мимолетной связи с Жози.

Библиотекарь переворачивает страницы.

– Вот она снова, – говорит она.

Из вежливости я смотрю, уверенная, что это предыдущая запись. И потрясенно замираю, когда вижу дату.

– 23 ноября?! Но это невозможно! Она была на корабле, который затонул в битве при Касабланке!

Библиотекарь продолжает перелистывать страницы.

– И снова, в декабре. Похоже, есть вероятность, что она выжила.

Волна надежды, поднявшаяся было в моей груди, внезапно обрывается. Конечно! Жози отдала Нине свою библиотечную карточку. Мадемуазель Дюбуа, наверное, продолжала записывать книги на имя Жози даже после ее гибели. Я качаю головой.

– Спасибо. Я почти убеждена, что у меня есть этому объяснение. И я не думаю, что она могла выжить.

– Вы уверены? Видите ли, могу сказать без ложной скромности, что люди моей профессии отличаются аккуратностью и скрупулезностью.

– В газетных сообщениях прямо сказано, что все находившиеся на борту погибли. Корабль взорвался, когда стоял на якоре в гавани.

Я показываю ей статью.

– Ну что ж, тогда все это так и останется неразгаданной загадкой. И это тоже своего рода трагедия.

Я еще раз благодарю ее за потраченное время и помощь. Грейс становится беспокойной, поэтому мне следует поспешить домой.

* * *

Я изо всех сил пытаюсь заснуть. Но стоит мне это сделать, меня начинает преследовать образ Жози. Она здесь, в доме, умоляет меня спасти ее. Я протягиваю руку, чтобы схватить ее ладонь, которая тянется к моей, но ее пальцы покрыты черной маслянистой слизью, и она выскальзывает из моих рук и, кажется, тонет в темноте, когда я, задыхаясь, открываю глаза.

В этот момент я окончательно просыпаюсь, поэтому протягиваю руку и включаю прикроватную лампу. Мои пальцы горят там, где дерматит сильнее, чем когда-либо, и я осторожно наношу чуть больше крема на самые болезненные участки. Это мучительно – пытаться не скрести кожу, когда нужно унять изматывающий зуд. Я знаю, что мазь поможет на несколько секунд, а потом кожа станет саднить с новой силой, будет разодрана и начнет кровоточить. Я должна сопротивляться, ради себя и ради Грейс. Она нуждается во мне. Я не могу ее подвести. Но знаю, что утром буду измотана и мне придется заставить себя пережить еще один день. Потеря Жози сломила меня. Я не уверена, что смогу двигаться дальше.

* * *

Наконец мне в голову приходит идея. Я так отчаянно хочу спать, что готова на все. И вот на следующее утро, пока Том чем-то занимается в своем кабинете, я иду на кухню, чтобы найти Алию. Она нарезает травы для кускуса, который собирается приготовить для нас сегодня вечером, и в воздухе остро пахнет мятой и кориандром. Нож летает у нее в руках, когда я подхожу и становлюсь рядом с ней под предлогом того, что наливаю себе воды. Сама при этом наблюдаю, как куча листьев превращается в аккуратную горку мелко нарезанной растительности.

– Я могу принести вам кувшин со льдом в гостиную, если хотите, миссис Зои.

Я делаю глоток и качаю головой.

– Нет, спасибо, Алия, все в порядке. Вообще-то, я хотела тебя кое о чем спросить. Ты не знаешь, есть ли в медине кто-нибудь, кого называют продавщицей снов? Я думаю, она могла бы быть своего рода сказителем. Женщиной, помогающей людям, когда они борются со своими мыслями.

Алия медленно опускает нож, кладя его рядом с маленькими кучками темно-зеленых трав на разделочной доске. Пристально смотрит на меня, и я нервничаю от глубины этого взгляда.

– Продавщица снов? – переспрашивает она. – Что вы знаете о продавцах снов?

– Немного, только то, что прочитала. Видишь ли, я нашла дневник, и там было упоминание о такой женщине, своего рода гадалке или ком-то в этом роде, которая способна видеть, что нужно людям, и помогать им, объясняя все с помощью своих историй.

– Дневник? – Тон ее голоса внезапно становится резким, совсем не похожим на обычную нежную мелодичность. – Какой дневник?

– Он принадлежал девочке, которая когда-то жила в этом доме. Я могу показать тебе, если хочешь.

– Мне бы очень хотелось взглянуть на этот дневник, пожалуйста, миссис Зои!

– Пойдем, – говорю я, и мы вместе поднимаемся наверх.

Мы сидим бок о бок на кушетке в гостиной. Я открываю дневник Жози на первой странице и указываю Алие на дату.

– Видишь? Она начала писать это в 1941 году. И записи заканчиваются на следующий год, причем очень внезапно. Еще я нашла это. – Я демонстрирую ей инкрустированную шкатулку, открываю ее, чтобы показать сокровища, надежно спрятанные внутри.

Глаза Алии сияют.

– Миссис Зои, вы не могли бы поехать ко мне домой, в медину? Мне нужно кое-кому показать эти вещи. И я хотела бы вас познакомить.

* * *

Мы входим в неприметную дверь и попадаем в другой мир. Небольшой риад, который является домом Алии, представляет собой оазис красоты и зелени, спрятанный за высокими стенами в лабиринте узких улочек. Стены внутреннего двора побелены, что создает умиротворяющее ощущение пространства, повсюду пальмы, ветви которых дают желанную тень. Воздух наполнен ароматом жасмина. Низкие диваны стоят друг против друга поперек геометрической плитки пола, и я могу представить себе, как обитатели этого дома, чьи комнаты расположены на двух верхних этажах, смотрят из окон внутрь этого тихого пространства или собираются здесь по вечерам, чтобы разделить трапезу и насладиться обществом друг друга.

Алия жестом приглашает меня сесть, а затем спешит прочь. Я сжимаю дневник в кожаном переплете и шкатулку из сандалового дерева, задаваясь вопросом, не захочет ли кто-нибудь забрать их у меня. Знаю, что не являюсь их законным владельцем, но решила, что сохраню их в целости в память о Жози, поэтому не