«Если», 2007 № 02 - Журнал «Если»
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да уж, гораздо выше, чем у тебя, четкий ты наш, — фыркнул Кит.
И сказал совершенную правду. Олень нисколько не походил на веселеньких кошек и собак с малым разрешением, которых Дот.лэндцы держали у себя дома. У него ведь даже отдельные волоски на спине были видны.
Но даже перепалка ребят не спугнула оленя. Покончив с очередным кустиком травы, он медленно двинулся по проулку, столь же безразличный к мнению мальчишек, как и к их присутствию.
— Ты идешь, Лемми? — крикнул Кит, убегая за Джеймсом и Тиной назад, к пестрому рынку.
Но Лемми двинулся за белым оленем. Он шел за ним через весь Лондон — по переулкам и паркам, через площади и железнодорожные пути, через кварталы высокого и через кварталы низкого разрешения, и через кварталы вообще черно-белые, через торговые центры и запруженные машинами бесплатные трассы.
Двигались они медленно. Олень петлял или без видимых причин вдруг сворачивал в сторону. Иногда он останавливался минут на двадцать, чтобы пощипать травки или почесаться о дерево. Или вдруг бросался бежать и несся с такой скоростью, что Лемми едва за ним поспевал, а иногда позволял идти рядом, положив руку себе на спину. А однажды олень лег посреди дороги и заснул. Ему сигналили машины.
Один водитель даже вышел и пнул зверя в бок. Лемми страшно возмутился, вот только олень даже не пошевелился, а мужчина ушиб ногу.
— Чертов Совет, — пробурчал водитель, сердито глянув на Лемми, и заковылял назад к машине. — Их же сюда пускать не положено.
Этому автомобилю (и всем прочим за ним) пришлось съехать на обочину, чтобы обогнуть спящее животное.
«Кого «их»? — удивился Лемми. — Кого Совету не положено сюда пускать?»
Минут через пять олень проснулся и по собственной воле освободил проезд.
В другой раз он прошел в дверь небольшого домика в ряду других таких же — и не в открытую дверь, а прямо сквозь блестящую голубую поверхность закрытой, точно она была из тумана или дыма. Зрелище было необъяснимым и пугающим, но время от времени в Лондоне такое случалось (однажды, когда Лемми был маленьким, они с мамой гуляли по улице и вдруг целый кусок мостовой перед ними просто исчез, будто кто-то переключил каналы телевизора. Несколько секунд спустя он вернулся на место, ничуть не изменившись). Лемми подождал, и через несколько минут из двери появились рога, голова и шея зверя — выглядели они, как чучело на стене. Потом вынырнуло все остальное, и олень преспокойно потрусил по улице. А голубая дверь открылась, и на пороге показалась растерянная супружеская чета, которая еще долго стояла и смотрела вслед зверю.
Они все брели и брели по лондонским улочкам. Но когда начали сгущаться сумерки и зажглись фонари, олень решительно свернул на север. Словно закончил работу на сегодня, подумал Лемми, и теперь отправляется домой. Олень больше не останавливался пощипать травку и ни разу не повернул назад. Он бежал бодрой трусцой, иногда переходил в галоп. Он спешил мимо сотен домов, где семьи устраивались провести уютный вечерок перед телевизором. Несколько раз Лемми казалось, что он уже упустил цель, когда олень убегал вперед и исчезал из виду. Но только мальчик собирался сдаться, как снова видел зверя в отдалении: призрачное пятнышко в свете фонарей. Поэтому он все шел и шел, хотя теперь уже оказался в незнакомой части города.
А потом вдруг олень подошел к последнему дому в Лондоне — и город кончился.
Лемми, разумеется, знал, что Лондон небезграничен. Он знал, что за городом есть и другие места: иначе для чего же вокзалы с порталами, пройдя через которые, можно посетить Нью-Йорк или Флориду, Небеса или Космос? Но ему никогда не приходило в голову, что существует предел, за которым город просто иссякает.
Длинной дугой с востока на запад впереди пролегла вереница оранжевых фонарей, тянувшаяся вверх-вниз по холмам, и на каждом пятом столбе висела табличка Совета:
ПЕРИМЕТР ГОРОДСКОГО КОНСЕНСУСНОГО ПОЛЯ.
К северу, за фонарями и вывесками, оранжевый отблеск ложился еще на несколько ярдов, но потом обрывался. За ним — пустота: ни земли, ни предметов, ни пространства, только тусклое свечение, как у статики на пустом телеканале.
Лемми редко ходил в школу и едва умел читать — во всяком случае, предпочитал игнорировать официальные надписи. Но гораздо важнее в тот момент было то, что белый олень уже потрусил под фонари и в пустое свечение за ними. Честь Дот.лэндца велела не останавливаться. Пусть Лемми понятия не имеет, что такое «периметр» (не говоря уже про «консенсусное поле»), пусть это означает, что придется шагнуть в неведомое, он не мог остановиться, как не мог не пойти «на слабо» в Грейтаун или не бросить ругательство «жутик» прямо в надменное, с пугающе высоким разрешением лицо мистеру Говарду.
Но почти сразу же он замер, и вовсе не потому, что передумал, а потому, что выбора другого не оставалось. Он сделал шаг и застыл: некуда было поставить ногу. Снова появились слова, которые он видел на табличке, но на сей раз они сияющей зеленью заморгали прямо перед его носом:
ПЕРИМЕТР ПОЛЯ!
ПЕРИМЕТР ПОЛЯ!
ПЕРИМЕТР ПОЛЯ!
Оставалось лишь стоять и смотреть, как белый олень трусит по своим неведомым делам.
В оранжевом отблеске фонарей зверь оглянулся и посмотрел на мальчика. И вот теперь — как это ни странно — вид у него стал определенно встревоженным. «Неужели он наконец заметил мое существование? — удивился Лемми. — И если да, то почему теперь? Ведь я несколько раз касался зверя, и это его ни чуточки волновало. Почему сейчас, если раньше он преспокойно лежал посреди шоссе и давал себя пинать?»
Но сейчас испуганное животное удалялось огромными прыжками.
И когда пересекло границу оранжевого свечения, исчезло в мерцающей пустоте статики.
— Мне очень жаль. Ты наблюдал за ним, верно? — спросил женский голос. — Боюсь, это я его спугнула.
Лемми оглянулся. Говорившая была высокой и исключительно безобразной. Такого старого человека он никогда в жизни не видел, зато разрешение у нее было самое высокое — виднелись даже самые мелкие морщинки на коже. Мальчик заметил помаду, размазавшуюся в уголках губ, и грубые волокна на ее некрасивом зеленом платье.
— Да, я за ним следил. Мне хотелось знать, куда он направляется. Я за ним с другого конца Лондона пришел.
— Извини.
Лемми пожал плечами.
— Он все равно, наверное, убежал бы. Он же за фонари направлялся. — Мальчик указал взглядом на пустоту в отдалении. — Я одного не понимаю, что там вообще есть и почему олень просто исчез?
Женщина достала из кармана странную штуковину из двух плоских стеклянных дисков, вставленных в проволочную рамку. Две загогулины на длинных проволочках она заправила себе за уши, потом опустила штуковину на нос и всмотрелась сквозь нее.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});