Солнце бессонных - Юлия Колесникова

Я ведь и так сэкономила на гитаре, так что могла позволить себе все это.

Он понимающе кивнул, держа в руках мою безлимитную кредитку. Я сомневалась, что сюда кто-нибудь входил с подобной. Ко мне вернулось былое превосходство, но я подавила его, взглянув на Бет и Еву.

— Ты тратишь ужасно много денег, — почти обвинительно сказала Бет, когда мы вышли на улицу.

— Через месяц у меня день рождения, — меня встревожили слова Бет. Я с тяжелым сердцем поняла, что придется соврать. Рано или поздно кто-то должен был заметить мои колоссальные затраты, и поинтересоваться откуда у профессора такие деньги. — Дядя Прат, выделил мне на гитару деньги. Кстати машина это тоже его подарок. Он вряд ли сможет попасть на мой день рождения, вот и разрешил купить его уже сейчас.

— А чем занимается твой дядя, — поинтересовалась Ева. Я заметила, что их заинтересовал рассказ о дяде, раньше они о нем ничего не слышали.

— Бизнес, — коротко отозвалась я, и постаралась не смотреть им в глаза, — отсюда отец знает Гроверов.

Когда врешь, главное не забывать приплести кого-то знакомого, который будто бы может подтвердить твои слова, так человек, которому ты врешь, сразу же расслабиться. Это было первое правило, как умело лгать, которому меня научил Ричард.

— Да кстати, — добавила я, — у меня еще есть брат. Он сын Прата. Его зовут Ричард.

— Ты никогда нам не рассказывала, — казалось самолюбие Бет задето. Она считала, что она моя лучшая подруга, а значит должна быть в курсе всех аспектов моей жизни.

— Прости, я вам еще много чего не рассказывала, — мне стало обидно. Разве я обязана делиться с ней всем, что произошло со мной в последние пять лет? А потом я раскаялась, понимая, что Бет вовсе не преследует какие-то свои личные цели. Мне-то она точно рассказывала о себе все. А вот я пока что не могла преодолеть в себе тот барьер недоверия к друзьям, что возник у меня после Чикаго.

— Но у нас еще много времени впереди, чтобы я тебе рассказала, — улыбнулась я.

Бет с недоверием посмотрела на меня.

— Это звучит как предложение руки и сердца? — рассмеялась она, и примирительно обнимая меня.

— Ну, почти, — согласилась я, — скорее как предложение любви и вечной дружбы. Я хочу, чтобы ты знала, что ты и Ева здесь, мои самые близкие друзья.

Ева как всегда застенчиво и мило улыбнулась, Бет же торжествовала. Все-таки она для меня важнее Евы. У Евы зазвонил телефон, и мы с Бет, наконец, отпустили друг друга.

Подтащив гитару к машине, Бет открыла багажник и застонала. Места куда положить гитару уже не было. Мы вдвоем немного сдвинули пакеты с одеждой и обувью, и, наконец впихнув туда инструмент, с трудом закрыли багажник. Я ожидала что она что-то скажет насчет кучи пакетов, и количества того что я купила, но ее опередила Ева. Она хмурилась, обращаясь к нам.

— У меня плохая новость.

— Что-то случилось, — встревожилась Бет, а мое сердце замерло, самые дурные мысли вмиг посетили мою голову. Я первым делом испугалась за свою семью.

— Нам еще ненадолго придется задержаться. Оказывается, покупку продуктов оставили нам.

Я облегченно вздохнула. Это показалось ерундой по сравнению с тем, что предстало перед моими глазами, когда она сказала о плохой новости.

— Ну, это не страшно, а то ты сказала это с таким лицом, будто кто-то умер, — возмутилась Бет.

Мы расселись по местам. Ключи у меня вновь отобрали, и я подумала, что у Евы это уже входит в привычку.

Благо на заднем сиденье оставалось еще много места и мы смогли купить все необходимое. В супермаркете работала одна из прихожан маминой церкви. Мне пришлось выслушать и ответить на все ее занудные вопросы, рассказать как поживают родители и обязаться передать им привет. Когда я смогла от нее отделаться, девочки уже ждали меня в машине.

— Я думала, она от тебя не отстанет, — злилась Бет. Уже темнело, и все мы были уставшие. Ева переживала, предстоял еще путь домой, по шоссе, а она, как и я не была любительницей машин.

Я уже и забыла, какое утомительно дело — прогулка по магазинам. Утренний ажиотаж спал, и все о чем я могла мечтать, так это ванна, и кровать. Ну и, несомненно, поесть. Мое недомогание уже совсем прошло, и я с наслаждением думала о том, что же приготовила мама.

В машине я разулась, и тихая музыка, которую включила Ева, а также мелькание деревьев за окном, навевало сон. Но не могла, же я заснуть в машине, мне еще предстояло развести девочек.

Когда мы въехали в город, я так без кроссовок и села за руль. Нам пришлось поменяться, чтобы я могла отвезти по домам подруг.

Когда мы остановились во дворе Бет (я чувствовала, как от влажной холодной земли, в мои ноги пробирается холод), я приветливо помахала маме Бет, и, оглянувшись на машину, спросила:

— А что делать с пакетами?

— Не переживай, Теренс сказал, что кто-то за ними обязательно приедет. Думаю это и будет он, у него дома в подвале такая холодина, что продукты постоят там, в целости и сохранности.

— А теперь, скорее, в машину, не могу смотреть, как ты в одних носках стоишь здесь, — она почти затолкала меня в салон, и ушла в дом лишь когда я выехала на дорогу.

Слова Бет успокоили меня, и я поехала домой, усталая, но счастливая. Завтрашний день сулил так много интересного, а этот подходил к концу. Наконец-то хоть один день я провела только для себя. И почти не вспоминала о Калебе.

Но мои пальцы намертво схватили руль, когда я увидела знакомый темно-синий джип на нашей подъездной дорожке. Мои фары выхватили из темноты его силуэт. Калеб стоял, прислонясь к перилам крыльца.

Припарковав машину около его, я обулась и на негнущихся ногах пошла к дому. Его джип загородил мне дорогу к гаражу, зато то время что я шла, дало мне передышку.

Я подошла к нему ближе, чем стоило, и остановилась. Он молчал, я тоже. Казалось, всего лишь позавчера мы вместе залезли в школу, но теперь все изменилось. Между нами все еще оставался воскресный разговор. Я вглядывалась в его знакомые черты и думала, что и он изменился. Но что именно это были за изменения, не могла понять.

— Я рад, что вы вернулись на этот раз из Лутона в целости и сохранности! — его голос в темноте прозвучал чуждо.

Он был холоден и вежлив, ни тени той веселости, что была в среду. Почему-то мне захотелось ударить его по этой надменной физиономии, полускрытой от моих глаз.

Я вздохнула и подумала: когда же прекратиться это желание причинить ему боль? Ну, разве он виноват, что не любит меня?

— Да уж, как видишь, — сухо отозвалась я, — ты, наверное, за продуктами?

— Почему ты так думаешь? Может я заехал, потому что хотел тебя видеть? — равнодушно пожал плечами он. Но я видела, как при этом его глаза следили за моей реакцией.