Аль-Каида - Лоуренс Райт

Мулла кивнул головой.

После этой встречи Саудовская Аравия, как сообщают, предоставила еще четыреста внедорожников и финансовую помощь как предварительный платеж за выдачу бен Ладена. Шесть недель спустя деньги и джипы позволили «Талибану» установить контроль над Мазари-Шарифом, опорным пунктом хазар, ирано-язычного шиитского меньшинства. Среди бойцов «Талибана» было несколько сот арабов, посланных бен Ладеном. Защитников бастиона подкупили, в результате чего на их стороне осталось не более полутора тысяч хазарских бойцов. Их быстро перебили. Талибы ворвались в город и два дня грабили и убивали местных жителей. Они расстреливали все, что движется, перерезали глотки раненым и стреляли в уже мертвые тела по гениталиям. Трупы оставались на съедение псам шесть дней, пока захватчики не позволили их похоронить. Тех жителей, которые убежали из города, потом преследовала и бомбила авиация. Сотни других заперли в контейнеры и оставили умирать под палящими лучами солнца. По оценкам ООН, было убито от пяти до шести тысяч человек, в том числе десять иранских дипломатов и журналистов, которых талибы схватили и расстреляли в подвале иранского консульства. Четыреста женщин были взяты в наложницы.

Захват Мазара предвещал дальнейшие трагедии.

После образования «Исламского фронта» американская разведка проявила большой интерес к Завахири и организации «Аль-Джихад», которая еще существовала отдельно от «Аль-Каиды», но тесно с ней сотрудничала. В июле 1998 года возле одного из ресторанов в Баку оперативники ЦРУ захватили Ахмеда Саламу Мабрука и других членов «Аль-Джихада». Мабрук был одним из ближайших доверенных лиц Завахири. Агенты скопировали всю информацию с изъятого ноутбука, который содержал список членов «Аль-Каиды» и реестр членов «Аль-Джихада» в Европе. Дэн Коулмен назвал полученные документы «розеттским камнем «Аль-Каиды», но ЦРУ напрочь отказалось делиться данными с ФБР.

Это было типичным межведомственным противоречием, сводившими на нет усилия обеих организаций, и еще более ухудшало отношения между опытными сотрудниками, включая Шойера с О’Нейлом. ФБР остро нуждалось в этой ценнейшей информации, без которой усилия ее сотрудников были напрасны. О’Нейл хотел использовать эту информацию — для предъявления обвинения и публичного суда, — и, следовательно, она не должна пребывать в секрете и оставаться лишь разведданными, а должна стать уликой и не лежать бесцельно в архивах разведки. ЦРУ рассматривало утечку любой информации из своего ведомства как нарушение режима секретности и хранило данные с компьютера Мабрука, как королевские бриллианты. Такую ценнейшую информацию было трудно добыть, а потом, как оказалось, не менее трудно пустить в оборот. Дело в том, что на протяжении последних десятилетий численность личного состава ЦРУ неуклонно снижалась и к тому времени оставалось только две тысячи агентов, работавших по всему земному шару.

О’Нейл настолько разгневался, что послал агента в Азербайджан, чтобы попросить изъятый компьютер у президента этой страны. Когда попытка провалилась, он уговорил Клинтона лично обратиться к азербайджанскому президенту. В конце концов ФБР получило этот компьютер, но конфликт между ЦРУ и ФБР продолжал развиваться, мешая отслеживать сеть «Аль-Каиды».

ЦРУ занялось ячейкой «Аль-Джихада» в Тиране (Албания), которая была создана Мохаммедом аль-Завахири в начале девяностых. Албанские полицейские под руководством агентов ЦРУ похитили пять членов этой организации и устроили длительный допрос, держа пленников с завязанными глазами. Потом албанцы передали тех, кто имел египетское гражданство, официальному Каиру. Следователи Мубарака подвергли их пыткам и бросили в тюрьму вместе с сотнями других подозреваемых в терроризме. Показания по делу заняли двадцать тысяч страниц. Оба брата Завахири были заочно приговорены к смертной казни.

6 августа, месяц спустя после раскрытия албанской ячейки, Завахири послал следующую декларацию в лондонскую газету «Аль-Зайят»: «Мы хотели бы сообщить американцам, что получили их послание и что последует ответ, который, как мы надеемся, они смогут внимательно прочитать, потому что с Божьей помощью мы собираемся обратиться к ним на том языке, который они понимают».

Несмотря на поднявшуюся было бурю в прессе, «Аль-Каида» не пошла далее страстных призывов к джихаду. У нее имелись большие планы и воспоминания о прошлых успешных акциях, в которых организация либо вообще не участвовала, либо имела к ним косвенное отношение. «Аль-Каида» существовала уже десять лет, но при этом она оставалась таинственной и малозначимой организацией. Она не шла ни в какое сравнение с «Хамасом» или «Хезболлой». Тысячи молодых людей прошли подготовку в лагерях «Аль-Каиды» и отправились домой сеять разрушения. Их навыки вызывали интерес различных спецслужб, знавших, что боевики связаны с «Аль-Каидой». Хотя выпускники лагерей и сохраняли преданность бен Ладену, формально большинство из них не входило в организацию. В результате в Кандагаре было гораздо меньше действительных членов «Аль-Каиды», чем в Хартуме, — из-за того, что бен Ладен просто не мог платить всем пособие. Даже эффектная презентация для иностранных журналистов исполнялась при участии нанятых для этой цели афганских моджахедов. Словно рыба-молот, «Аль-Каида» и бен Ладен пытались выглядеть более грозно. Новой «Аль-Каиде» срочно был нужен боевой дебют.

Это произошло 8 августа 1998 года в день резни в Мазари-Шарифе и восьмую годовщину прибытия американских войск в Саудовскую Аравию.

В Кении один из людей Завахири, египтянин, известный как Салех, разработал и собрал два мощных взрывных устройства. Первая бомба, эквивалентная девятистам килограммам тротила, состояла из смеси нитрата алюминия и алюминиевой пудры. Она была вмонтирована в кузов грузового фургона «Тойота». Два саудита, присутствовавшие на интервью «Новостям Эй-би-си», Мохаммед аль-’Овхали и Джихад Али, повели автомашину в центр Найроби к американскому посольству. В это же время в Танзании вторая бомба Салеха уже двигалась в сторону Дар-эс-Салама, где должна была проходить дипломатическая миссия США. Это устройство имело схожую конструкцию, к которой Салех добавил несколько баллонов с кислородом и канистры с бензином для увеличения мощности взрыва. За рулем автомобиля сидел египтянин Ахмед Абдулла, прозванный за светлые волосы Немцем. Взрывы были назначены на половину одиннадцатого утра в пятницу, когда всем благочестивым мусульманам следовало находиться в мечетях.

Эта первая документально зафиксированная атака «Аль-Каиды» наложила отпечаток на все последующие акции. Новшество заключалось в том, что смертники производили несколько взрывов одновременно. Это было весьма рискованной стратегией. В случае успеха «Аль-Каида» могла рассчитывать, что к ней будет приковано внимание всей мировой общественности. Взрывы должны были подтвердить, что бен Ладен действительно объявил войну Соединенным Штатам. Использование самоубийц предоставляло сомнительное моральное оправдание гибели множества мирных граждан. Подобные теракты ранее не были свойственны «Аль-Каиде». Гибель максимально возможного числа людей стала самоцелью. Никто не пытался избежать смерти невинных, ибо концепция невиновности уже была сброшена со счетов «Аль-Каиды». Несмотря на то что Коран строго запрещает убийства женщин и детей, одной из целей взрыва посольства в Кении являлось убийство американской женщины-посла Пруденс Бушнелл. Это должно было вызвать общественный резонанс.

Тут и вскрылась неопытность боевиков. Как только Джихад Али подъехал к парковке посольства с задней стороны, Мохаммед аль-’Овхали выпрыгнул из автомобиля и направился в сторону пропускного пункта. Террорист попытался поднять шлагбаум, но невооруженная охрана посольства отогнала его. ’Овхали вспомнил, что оставил свой пистолет в машине. Тогда он бросил взрывпакет во внутренний двор. Звук взрыва привлек внимание людей, находившихся в посольстве. Один из уроков, который Завахири извлек из теракта в египетском посольстве в Исламабаде тремя годами ранее, заключался в том, что первый взрыв заставляет людей выбегать наружу, в результате чего они становятся жертвами разлетающихся осколков стекла при взрыве настоящей бомбы.

’Овхали неожиданно одолели сомнения, касавшиеся его посмертной участи, как рассказал он позже агентам ФБР. Он собирался стать мучеником: смерть в результате теракта должна была гарантировать ему место в раю. Но ’Овхали подумал, что, бросив шумовую гранату, выполнил задание. Если же он двинется вперед навстречу своей смерти, то это будет уже самоубийство, а не мученичество. Следовательно, он удостоится осуждения, а не спасения. Как узок мост между адом и раем! Чтобы спасти душу, ’Овхали отказался от повторной попытки поднять шлагбаум, развернулся и бросился бежать. Взрыв раздался где-то сбоку, разорвав на нем одежду и изранив всю спину осколками. Когда террорист смог подняться, то ощутил необычайную тишину и увидел, что он наделал.