Аль-Каида - Лоуренс Райт

Хадия, старшая дочь Умм Халед, любила читать биографии и книги по истории. По мнению Зайнаб, никого из детей нельзя было назвать хорошо образованным, но в Хадии она видела глубокую натуру.

У Умм Хамзы был только один ребенок — сын, но, по мнению Зайнаб, «Умм Хамза — наиболее заметная» из всех жен. Она была старшей из них — и на семь лет старше самого бен Ладена. Глаза ее казались невыразительными, и сама она выглядела очень хрупкой. У нее несколько раз случались выкидыши. Как и все женщины из богатых и влиятельных саудовских семей, она выделялась неповторимой величественностью. Тем не менее эта женщина была глубоко предана делу своего мужа. Когда он сватался к ней, ее семья вначале оскорбилась тем, что Хамза должна была стать второй по счету женой. Это было непрестижно. Но дочь категорически сказала, что хочет выйти замуж именно за настоящего подвижника веры. В общине ее очень уважали. Другие женщины чувствовали, что не могут с ней сравниться. «Мы знали, что есть такие вещи вокруг нас, которые могут вызвать отчаяние, — вспоминала Зайнаб, — но она всегда держалась очень уверенно».

Бен Ладен находился от нее в большой зависимости. Хотя он пытался относиться ко всем женам с равным уважением, как того требовал Коран, все знали, что Умм Хамза была его любимой женой. Она была не столь красива, сколь обаятельна и благоговейна. В ее комнате стояли только кровать и шкаф, в котором находилась вся одежда. Она часто чистила шальвар-камиз (типичную афганскую одежду) для бен Ладена. В ее умывальной имелась единственная полка, где стояли флаконы с косметикой для нее и мужа.

Умм Абдулла была чрезвычайно ревнивой. Она стала первой женой, матерью одиннадцати детей бен Ладена, моложе всех и хуже всех образованна. Красота была ее единственным достоинством, и она очень старалась ее сохранить. Когда другие женщины уезжали, особенно в западные страны, Умм Абдулла давала им список покупок. В то время, когда предлагалось бойкотировать западные товары, она предпочитала американские косметику и белье. Территория, где жили жены бен Ладена, была огорожена, и Умм Абдулла каждое утро надевала спортивный костюм и совершала пробежки по периметру двора. «Она всегда спорила с Усамой», — вспоминала ее подруга Маха Эльсамнех. «Я всегда говорила ей, что этого человека могут забрать у нее в мгновение ока. Ты должна наслаждаться им, пока он с тобой. Не делай его столь несчастным, когда он рядом».

Дети часто шалили. Однажды, когда Фатима не хотела, чтобы Зайнаб уходила домой, она подговорила младшую сестру Иман спрятать обувь Зайнаб и ее головное покрывало, пока не раздастся сигнал о наступлении комендантского часа. В результате Зайнаб была вынуждена остаться у них на ночь.

Дети никогда не видели своего отца таким непримиримым, каким его знала вся община. Когда Фатима хотела взять послушать кассеты у подруги, то Зайнаб сказана ей:

— Я даю тебе их при условии, что твой отец об этом не узнает. Он очень строгий человек.

Фатима заверила ее:

— Мой отец никогда мне не мешает. Он не такой суровый. Так только думают те люди, которые его окружают.

— Неужели он слушает песни? — удивилась Зайнаб.

— Конечно, слушает и ничего не имеет против.

Бен Ладен очень любил лошадей. В его библиотеке, находившейся в доме Умм Халед, было много книг о лошадях, и он разрешал женам вешать на стены календари, плакаты и фотографии этих животных. Никому другому в общине не позволялось украшать стены какими-либо изображениями. Зайнаб заключила: «У шейха весьма широкие взгляды».

Старшие сыновья бен Ладена часто выезжали с отцом в Тора-Бору. Для подростков это была волнующая смесь тоски и смертельной опасности. В отличие от девочек, мальчики имели возможность посещать школу, где заучивали наизусть отрывки из Корана. Бен Ладен даже разрешал своим детям играть в электронную приставку «Нинтендо», ибо не представлялось другой возможности чем-либо их занять. Мальчики выросли дикими и, желая развеять скуку, были способны к опрометчивым поступкам. Абдул-Рахман, один из старших братьев Зайнаб, подружился со своим тезкой из семьи бен Ладенов. На ферме лишь им двоим отцы купили лошадей. Иногда, вместо того чтобы учиться верховой езде, они кнутами сталкивали животных друг с другом. У Абдул-Рахмана бен Ладена был горячий арабский скакун, но когда Абдул-Рахман Хадр привел более сильного коня, который чуть не затоптал животное юного бен Ладена, то последний вставил патрон в ружье и направил на друга, сказав, что застрелит его, если тот не отзовет лошадь. Они нередко в ссорах угрожали друг другу убийством.

После обеда мальчики часто играли в волейбол, и Усама присоединялся к ним. Его здоровье значительно улучшилось. Однажды он купил коня у талибов, утверждавших, что отбили его у самого Ахмада Шаха Масуда. Это был крупный золотистый жеребец с тремя белыми отметинами на ногах. Никто не смог обуздать его, пока бен Ладен не запрыгнул к нему на спину и не ускакал. Спустя двадцать пять минут он вернулся на ферму с конем, послушным его воле.

Люди, которых боялся и презирал весь мир, были не столь страшны в своем доме, где они нянчились с детьми и помогали им учить уроки. Зайнаб вспоминает случай, когда они находились в гостях у семьи Завахири в Кандагаре и хозяин дома вернулся домой с автоматом. Как только он начал подниматься по ступенькам, десятилетний брат Зайнаб обхватил Завахири за ногу и попросил дать ему оружие поиграть. «Абдул-Карим, подожди, пока мы не войдем в дом», — пообещал Завахири. Но мальчик не давал ему пройти, хватался за оружие и не отпускал. Завахири в конце концов сдался и дал мальчику подержать автомат. Это шокировало Зайнаб и других. Она удивилась: «И это сделал человек, которого считают монстром».

Четыре дочери Завахири отличались умом и красотой, особенно Набила. Когда ей исполнилось двенадцать, она стала объектом интереса матерей, у которых были сыновья брачного возраста. Мохаммед, единственный сын Завахири, также привлекал внимание и был любимцем своей старшей сестры. Повзрослев, большую часть времени он стал проводить со своими одноклассниками и взрослыми. Однако это оказалось слишком непросто для вежливого, воспитанного мальчика. Его постоянно дразнили и давали подзатыльники. И он предпочел большую часть времени проводить дома и помогать матери.

Дочери Завахири часто собирались вместе для игр и других занятий. Их мать Аза любила устраивать небольшие вечеринки, хотя мало что могла предложить гостям в качестве угощения — разве что лапшу с помидорами. Когда Зайнаб приходила пообщаться со второй дочерью, они могли говорить на протяжении всего завтрака, обеда и ужина. Однажды девочки заговорились далеко за полночь и шумели, поэтому доктор Завахири был вынужден постучать в дверь и попросить их вести себя тише. «И я подумала, что этот человек, которого боится весь мир, совсем не страшен для нас. Он казался мне приятным и интеллигентным».

Несмотря на свою скромность, жена Завахири любила элегантно одеваться. Аза сама шила себе платья, предпочитая классические фасоны. Она купила в Иране некоторое количество выкроек и немного изучила язык фарси, чтобы понимать инструкции. Она также шила ночные сорочки на продажу, чтобы выручить немного денег, часть из которых жертвовала нуждающимся. Аза вместе с дочерьми делала панно из цветов, сплетенных из оберточной бумаги, и украшала ими стены. Она также сделала композицию из камней перед своим бедным глинобитным домом.

В 1997 году судьба преподнесла семье Завахири сюрприз: десять лет спустя после того, как у Азы родился первенец, женщина снова забеременела. Ребенок родился зимой, немного недоношенный. Доктор Завахири сразу установил, что его пятая дочь больна синдромом Дауна. Аза, и так придавленная ответственностью за семью, приняла новое испытание стоически. Они назвали ребенка Айшей. Все любили ее, но Аза была единственной, кто мог удовлетворить ее нужды.

Вспоминая дружбу с детьми бен Ладенов и Завахири, Зайнаб отмечает, что семьи знали «взлеты и падения, но они были замечательны своими детьми. У них было нормальное детство».

В июле 1997 года, два месяца спустя после переезда в Афганистан, Завахири был разгневан настроениями в Египте, угрожавшими подорвать все движение. Исламистский адвокат Монтасир аль-Зайят выступил посредником в переговорах между «Исламской группой» и египетским правительством. «Ненасильственная инициатива», как ее назвали, вышла из той же самой тюрьмы, в которой сидели вместе Завахири и аль-Зайят шестнадцать лет назад. Из-за того, что двадцать тысяч фундаменталистов находилось в заключении, а другие активисты были ликвидированы агентами службы безопасности, исламистское движение оказалось полностью парализовано. Очевидно было, что если лидеры «Исламской группы» публично не откажутся от насилия, то, вероятно, уже никогда не увидят солнечного света.