2312 - Ким Робинсон

земной спутник Луна никогда не был независимым, но всегда делился на города и территории, управляемые различными земными государствами. В любом случае трудно было бы терраформировать Луну, потому что удары астероидов, призванные задать ей вращение и снабдить атмосферой, могли вызвать потенциально очень опасный для Земли тектитовый дождь. К тому же металлы и полезные химические вещества можно было извлечь из лунного камня только с помощью глубокого бурения, а большая часть поверхности уже оказалась используемой, что также затрудняло терраформирование. Поэтому на Луне появились большие закрытые кратеры и просто участки, а сверх того большие в космических масштабах шахты; все добываемое сырье получали создавшие их земные государства. Ранние китайские инвестиции в Луну непосредственно сказались на Венере, ведь ее солнечный щит был продуктом китайских лунных промышленных баз. Многие земные державы основали базы на Луне почти одновременнно, и возможность политического объединения Луны исчезла. Некоторые связывают с этим начало балканизации, хотя другие считают ключевым моментом квантовую декогеренцию и сами размеры Солнечной системы

собственно балканизация вызывает яростные споры, причем мнения расходятся до диапазона «новейший нижний круг ада» — «восхитительная и плодотворная диверсификация современной жизни»

успех по сути был крахом. Ускорение подчеркнуло все слабости, обострило болезни и усилило преступные связи, укорененные в земной системе того времени, и широко распространило их; с тех пор сдержать их не удавалось. Ящик Пандоры раскрылся

к началу двадцать четвертого столетия образовался Мондрагонский договор и стал третьей силой наряду с диадой Земля — Марс; лиги Юпитера и Сатурна обеспечили полезный противовес. Исключительно сложная дипломатическая обстановка возродила разговоры о «равновесии сил», «большой игре», «холодной войне» и так далее: все эти идеи прошлого вновь ожили, назойливые голодные призраки донимали нас ложными аналогиями, закрывали нам глаза своими мертвыми руками! В целом балканизация с ее размахом и своеобразием оказалась совершенно новым явлением

в те годы ходили слухи, будто марсианские шпионы проникли всюду по всей системе, но регулярно докладывают в свой центр, что опасаться нечего — балканизация означает, что Марсу противостоит только хаос человеческих неудач

Варам на Земле

Способность изменить свои планы, не говоря уж о жизни, только бы помочь и понравиться той, кого он не слишком хорошо знает, кому не может доверять (той, что часто сердится на него, способна ударить в грудь и посмеяться над ним, в любое время зло посмотреть на него и презрительно рявкнуть, так что все его старания понравиться ей можно назвать скорее трусостью, а не привязанностью), чрезвычайно удивляла Варама. И тем не менее все обстояло именно так. Он уже провел почти весь прошлый год в путешествиях по Солнечной системе, собирая дипломатические и материальные ресурсы в поддержку планов Алекс оживить Землю и решить проблему странных квантовых компьютеров; теперь к этому добавились постоянные мысли о том, как осуществить задуманное Свон быстрое усовершенствование условий земной жизни. Он сомневался, что Свон знает о его стараниях, но чувствовал, что она может о них узнать, если захочет, ведь его жизнь — открытая книга, кроме тех ее частей, что он скрывает от Свон. Сам он не собирался рассказывать ей о том, что делает. Ему казалось, что повышенная эмоциональность при их последней встрече — Свон била его по груди и орала на него — означает, что он ей небезразличен и будет небезразличен в дальнейшем. В этом смысле все его действия имели серьезное значение.

Природа его новой работы страшно противоречила его псевдоитеративному образу жизни, который поэтому становился все более псевдо и все менее итеративным: каждый день особенный, и никакие образцы и повторения невозможны. Ему это было трудно, и по мере того как день сменялся днем, неделя неделей и месяц месяцем, он все больше дивился — не тому, отчего он делает то, что делает, а тому, отчего Свон не связалась с ним, чтобы поддержать. Работая вместе, они достигли бы большего. Объединение сил самого внешнего и самого внутреннего сообществ системы было бы благотворным; казалось, Меркурий и Сатурн должны стать естественными партнерами и, таким образом, сделаться силой, почти равной главным игрокам. Варам видел несколько рычагов, которые можно было бы использовать. Но Свон не звонила, не присылала сообщений.

И он продолжал работать. В некоторых странах их кампанию прозвали Решительным Отрицанием Компромиссов — РОК. Они напирали на то, что не соблюдалась Декларация Организации Объединенных Наций по правам человека, нарушаются многие статьи этого документа, но прежде всего статьи 17, 23 и 25, а еще в качестве напоминания непокорным правительствам упоминалась 28 статья. В других странах их программа опиралась на освященный веками индийский правительственный комитет — Общество уменьшения сельской нищеты (ОУСН). Эта организация никогда не пользовалась благорасположением властей, но по крайней мере действовала, и Мондрагон признавал ее лучшим из плохих путей оказания помощи. Варам считал общим местом, что в целом модель помощи развитию — это пример парадокса Джевонса[116], при котором рост эффективности вызывает рост, а не снижение потребления ресурсов; увеличение помощи почему-то всегда усиливает страдания, иногда в петле обратной связи, и теоретики, плохие и хорошие, утверждают, что вся система — это пример того, как богачи-кровососы кружат возле Земли, совершая сложные клептопаразитические действия в отношении бедных. Никто не хотел слышать об этом, и потому ошибки, распознанные еще четыреста лет назад, повторялись во все большем масштабе. Поистине Планета печали.

Разумеется, на Земле были мощные силы, отчаянно сопротивлявшиеся и вмешательству извне вообще, и созданию полной занятости в частности. Полная занятость, осуществившись, уменьшила бы «давление потребности заработка» — под этим выражением всегда понималось вселение страха в сердца бедняков, а также тех, кто боится обеднеть, то есть почти всего населения Земли. Этот страх был основным орудием социального контроля, истинной опорой современного порядка, несмотря на его очевидные недостатки. И хотя это была исключительно плохая система, при которой каждый жил, страшась голода или гильотины, за нее держались как никогда крепко. Смотреть на это было больно.

Однако уже обедневшие готовы были рискнуть. А значит, не все пропало.

И вот Варам колесил по Старому миру, как современный Ибн Баттута, и вел переговоры с правительственными организациями, способными хоть что-нибудь сделать. Трудное дело, требовавшее подлинного дипломатического искусства, чтобы никого не оскорбить. Но от Свон по-прежнему не было вестей. А Земля велика: 457 стран, и множество союзов, и внутри самих стран — организации, наделенные значительной властью. Варам не мог наткнуться на Свон по той лишь причине, что она тоже работала на Земле.

Поэтому он стал искать. Судя по всему, она работала где-то близ Северного Хараре, небольшой страны, выделившейся из некогда существовавшего Зимбабве.

Летя туда, он читал об этой стране. Зимбабве богато природными ресурсами; у страны особенно тяжелая постколониальная история; разделилась на дюжину стран, многие из которых по-прежнему утопают в проблемах; великая засуха ухудшила положение; недавний рост народонаселения вызвал дополнительные трудности. Северное Хараре — нищие трущобы в форме полумесяца. Остальные малые страны — окружающие этот полумесяц — в чуть более хорошем положении.

Варам связался с Полиной и сообщил, что направляется в их район по делам РОКа; вскоре Полина сама связалась с ним, передала привет от Свон и предложила встретиться в вечер его прилета. Это ободрило его, но означало, что он увидится с ней еще пребывая под воздействием синдрома смены часовых поясов.

Он едва не падал от усталости и, казалось, весил добрых двести килограммов… но тут в комнату ворвалась Свон. Это взбодрило.

Она кивнула ему и окинула взглядом.

— Похоже, поездка была долгая. Пойдем, заварю тебе чай, а ты расскажешь о себе.

Она принялась заваривать чай, потом, извинившись, поговорила по-китайски с посетителем. Варам пытался понять, какой она стала. По-прежнему энергичная и нетерпеливая, это ясно.

За чаем обменивались новостями. Одни космические лифты поднимают тарифы на грузы, опускаемые на Землю, другие полностью закрылись для жителей космоса — полный абсурд. Люди называют лифт Кито Пуповиной. Похоже, пропускная способность лифтов станет ограничивающим фактором, но уже разработан план отправки из пространства между Луной и Землей вниз самовоспроизводящихся фабрик: в точно рассчитанный момент они должны разом отправить тысячи атмосферных лендеров. Существует множество пригодных для их целей лендеров космос-Земля, даже разделяющиеся при приземлении; такое разделение завершается тем, что люди или груз опускаются на поверхность в отдельных аэрогелевых пузырях.