Шаман наших дней - Клименко Тимофей

из-за пазухи замотанный в наволочку топор и огляделся в поисках камня, на котором можно было бы разрубить прОклятую подвеску. Заботливо положенный Александром осколок гранита его вполне устроил. Вытащив из кармана бляху, Степан долго рассматривал её на солнце, после чего размашисто перекрестился и, поплевав на ладони, примерился к топору. Земля под ногами начала трястись, и шаману пришлось подпитать дымку силой, чтобы проклятие не смогло её прорвать раньше времени. Степан в это время занёс топор над головой и, зажмурившись, ударил по подвеске топором. Огромный всплеск силы чуть не сбил Александра с ног, но в это время на лезвие топора проступили руны, и вся выброшенная энергия тут же впиталась в них, отчего лезвие засветилось тёмно-синим цветом. Степан довольно хмыкнул, быстро обошел камень с другой стороны и вторым ударом рассёк две получившиеся половинки подвески напополам. В этот раз выброса энергии не было, но разрубленная бляшка тут же почернела и превратилась в песок. Увидев это, Степан удивлённо затряс головой и, ещё раз перекрестившись, загнал топор в землю так, что на поверхности осталась только половина ручки.

В мире людей ничего не изменилось, а вот в междумирье стали развиваться просто фантастические события. Топор удлинился и, превратившись в подобие секиры, ударил вглубь кургана мощным смертоносным заклятием. В пиалах вновь вспыхнули ритуальные костры, и их дымка, поднявшись вверх, повторила собой начертанные котом на земле руны. Курган на какое-то время превратился в искорёженный криком рот с торчащей из глубины секирой, который затем медленно стал терять свои очертания. Стоящий рядом с секирой колдун ожил и, открыв глаза, попытался выдернуть оружие, но не смог даже ухватиться за ручку и упал на колени рядом. Затем поднял горящие ненавистью глаза на Александра и стал что-то быстро-быстро говорить, совершая пассы в сторону шамана и его друзей.

Анна на всякий случай спряталась за спину любимого, с двух сторон от которого встали Дима с Григорием, готовые отразить любую атаку. Но шаман только прикрыл глаза и, покачав головой, развёл руками, давая понять оппоненту, что против него тот бессилен. В последнем рывке колдун всё же встал на ноги и даже поднял руку для заклятия, но не смог ничего сделать и попросту растворился без следа, а на месте, где он только что стоял, проступило скрюченное от боли, лежащее на боку тело Степана.

- И что? Это всё? Он ушел? Я почему-то думал, что он ещё сразится с тобой, - растерянно протянул приготовившейся к новой битве Григорий.

- Это жизнь, дружище! - похлопал его по плечу шаман. - А в жизни зачастую не бывает зрелищных финальных сцен и красивых геройских монологов.

- А Степан что, тоже умер? - тихо спросила подбежавшая к отражению тела копателя Аня.

- К сожалению, да. У него не было своей души, а без неё дух не может управлять телом. Пойми, он не был полностью человеком, он был лишь очередным вместилищем души колдуна, - Александр начал говорить ещё в Междумирье, а закончил уже в мире людей, выдергивая из земли топор.

- Но ведь он любил, он жил, он чувствовал! - практически закричала девушка, не обращая внимания на растерянные взгляды Григория, Димы и подошедшей к ним после падения барьера Нины. - Ты же знал, что он умрёт! Но говорил, что он сможет прийти через месяц для оплаты! Ты предал того, кто тебе поверил!

Шаман виновато вздохнул и легонько кивнул головой.

-Ну да, ну да... Знаешь, солнышко, в чём суть должности Стража миров? Не в вечной жизни, и не в огромной силе, а в ответственности перед мирами. Ведь предал невиновного я один, а победили колдуна и убийцу мы все вместе…

Кот встал на задние лапы, подошёл к шаману и в знак солидарности коснулся передней пушистой лапой его правой руки.

- Отставить рефлексию, командир! Если бы Кутузов не сдал Москву, он бы не победил в войне. Вот и мы всю жизнь на войне. Можно сколько угодно рассуждать о гуманизме, человеколюбии и ждать, пока все агрессоры умрут своей смертью, либо ждать того, кто придёт и спасёт. А можно взять и сделать. Самому прервать череду смертей. Но ты же знаешь, тогда тебя будут ненавидеть и поверженные, и спасённые! Каждый из них найдёт за что! Это я тебе говорю как бывший комиссар, бывший герой, а ныне, по мнению многих, просто вечно пьяная сволочь!

Ветер трепал засохшую траву на разрытом кургане, то прижимая её к земле, то пытаясь вырвать с корнем, швырял в сторону леса горстки пыли и играл с рыжей бородой умершего от сердечного приступа на разрытом кургане мужчины.

- И что он тут забыл? Не мог же случайно сюда забрести? Не мог, какая-то уж совсем странная случайность получается! - рассуждал молодой следователь, составляя протокол. Яркие лучи заходящего солнца слепили глаза прямо из бездонного неба, золотя будто бы перепаханную древнюю могилу.

- Скажи, шаман, а как так вышло, что Степан разрыл свою же могилу? Или это случайность? - за несколько сотен километров от кургана спрашивал у шамана кот. Шаман отхлебнул смородиновый чай и, упершись локтями в перила балкона, посмотрел в прозрачное нежно-голубое небо.

- Случайность, Дим, конечно, случайность! Как и все случайности, произошедшая удивительно вовремя. Как там наши девочки? Подружились?

- Конечно подружились, что им делить? Им же на одной кухне не готовить и в одежде не конкурировать! – пригладив усы, засмеялся кот, - а это и есть залог настоящей женской дружбы!

© Copyright: Тимофей Клименко

Два шамана. Часть 11

Июнь шелестел зелёной пеной листвы, доносился отзвуками в чириканье птичьей стаи и растворялся без следа в небесной сини. На натянутой между прутьями балкона паутине притаился паучок в ожидании очередной своей жертвы. Свернувшийся клубком на низком табурете кот лениво раскрыл глаза, прищурился и сладко зевнул, закрывая мягкой пушистой лапкой рот. Потом с трудом сфокусировал сонный взгляд на пауке и начал вслух рассуждать:

- Я Страж. Я добрый и светлый... Блин, как пиво! Если я сейчас прогоню паука, я спасу множество невинных мух. Это хорошо. Но обреку на голод паука. Это плохо. Если же я его не трону, то погибнут мухи. Это плохо. Вот и как тут поступить? – кот сладко потянулся и подпёр лапкой голову, всё так же щурясь на сверкающую в солнечных лучах паутину.

- Для начала полей каланхоэ, - беззлобно ткнула его в бок