Фаза боя - Владимир Добряков

Постепенно картина проясняется. Оборотни выгоняют людей из пещер и выстраивают их вдоль стен в несколько рядов. В центре зала расположилась группа оборотней, которые никуда не бегают, только время от времени отдают какие-то распоряжения. Вооружены оборотни весьма разнообразно: винтовки, карабины, изредка автоматы и даже охотничьи ружья. Но есть и кое-что общее. Практически у каждого оборотня на поясе висит топор. Длинная рукоятка и широкое лезвие. Такими топорами пользуются мясники и палачи.

Оборотни всё выгоняют и выгоняют людей из пещер, а в центре зала уже начинается какое-то движение. Один из оборотней присаживается на бочонок. Другие подгоняют к нему выстроенных вдоль стены людей. Люди подходят группами, по пять-шесть человек. Оборотень осматривает их, кое-кого о чем-то спрашивает, затем делает какие-то жесты и отдаёт команды. В соответствии с этими знаками и командами людей разделяют и разгоняют в разные стороны. Теперь они стоят группами ближе к главному входу в Замок.

Оборотень меняет позу и поворачивается лицом к нам. И тут я с трудом сдерживаюсь от возгласа удивления. Внизу, на бочонке, сидит Бетховен. Нет, не пёс, которого какой-то недоумок назвал именем великого мастера. Внизу сидит тот самый Людвиг ван Бетховен, с усталым и даже брезгливым выражением на лице небрежно машет рукой направо или налево, делает еще какие-то знаки. А оборотни отводят людей к одной или другой группе. С некоторыми Бетховен заговаривает. Чаще он задаёт короткий вопрос. В зависимости от ответа человека отводят в ту или иную группу. Чаще — в большую, что стоит у самого выхода. Реже — в малую, за спиной у Бетховена. В этой группе совсем мало народу, не более десятка. Есть еще одна группа, в неё отводят молодых женщин, девушек и даже девочек.

Я обратил внимание, что иногда Бетховен затевает долгий разговор. Он о чем-то расспрашивает. Результат разговора его, как правило, не удовлетворяет, и человека отводят либо в большую группу у выхода, либо в меньшую, где сосредоточены в основном пожилые люди, маленькие дети и увечные.

—Лена, — зову я, — ты лучше меня читаешь по губам. Попробуй определить, о чем он расспрашивает.

Лена несколько минут внимательно всматривается в Бетховена, потом усмехается и тихо говорит:

—Я так и думала. Он ищет нас. Многих слов я не поняла, но, в общем, он описывает нас довольно точно. Особенно тебя. Но, как я поняла, все утверждают, что никто нас не видел. Поэтому он сердится. И сердится не на шутку.

—Вот вам еще одно подтверждение, что в этой Фазе хозяйничают наши «прорабы». Откуда у этого оборотня такое точное описание наших примет? Ясно, отец Таканда постарался. Он держит своё слово. Погоня за нами далеко не закончилась. Уверен, что самое интересное…

То, что начинает твориться внизу, мешает мне закончить свою мысль. Шум усиливается до невообразимого предела. Два десятка оборотней, отстёгивая на ходу топоры, направляются к группе, в которой сосредоточены старики, дети и калеки. Они работают своим оружием мастерски, как профессиональные палачи. Или мясники. Последнее — точнее. Они не убивают свою жертву сразу, а расчленяют её. И не прекращают орудовать топором, пока не изрубят тело на куски, годные «для продажи». Только после этого палач приступает к следующей жертве.

—Ах сволочи! — слышу я сзади голос Петра. Одновременно клацает затвор автомата.

—Отставить! — бросаю я через плечо тихо, но твёрдо. — Разрядить оружие!

—Но, Андрей!.. — начинает было Анатолий.

—Толя, я тебе уже говорил, что мы здесь не для того, чтобы восстанавливать справедливость по нашим понятиям. И потом, мы этим беднягам уже ничем не поможем. Палачи просто спрячутся за своими жертвами, и мы своим огнём только облегчим им работу. Оружие будем применять только тогда, когда нам будет непосредственно угрожать опасность.

—Ах ты, старый моховик! — прерывает меня Лем. — Он мне еще вчера не понравился.

Я снова оборачиваюсь к амбразуре и вижу, что возле Бетховена на коленях стоит старик. Тот самый, что привёл нас вчера в эту пещеру. Старик что-то говорит и куда-то показывает.

—Сдаёт он нас, гнида старая! — в сердцах шепчет Лем. — Жизнь себе купить хочет, слякоть болотная! Только зря он так. Всё равно его убьют. Такие, как он, оборотням не нужны.

—Точно, — подтверждает Лена, приглядываясь к губам старика, — он рассказывает главарю о нашем убежище.

Бетховен встаёт с бочонка и толкает старика в спину. Тот ведёт его и два десятка оборотней к входу в нашу пещеру. Повозившись немного, старик приводит в действие скрытый механизм, и камень, закрывавший вход, поднимается. Теперь мы ясно слышим голоса тех, кто стоит у входа.

—Вот, повелитель, — дребезжащим голосом говорит старик, — здесь они и прячутся.

—Ого! Хитрое укрытие, — голос Бетховена лязгает как литавры. — Сколько их там, говоришь?

—Как раз столько, сколько вы, повелитель, искали. Четыре мужчины и две женщины. С ними есть и седьмой, но он наш. Это весёлый гуляка Лем, родом…

Старик не успевает договорить. Бетховен машет рукой, и на спину предателя обрушивается топор. Лем не ошибся. Он хорошо знает нравы оборотней. Несколько минут Бетховен молча изучает крутую винтовую лестницу и пытается разглядеть, что там, наверху. Лицо его искажает злорадная гримаса. Надо полагать, так он улыбается. Мы снова слышим его лязганье.

—Нам повезло, братья. Нам улыбнулось счастье, и нас ждёт награда. Возьмите их!

Ты даже не представляешь, сукин сын, как тебе повезло!

Только вот насчет счастья ты несколько заблуждаешься. И награда вас ждёт та еще.

— А вот теперь, — говорю я, — пора браться за оружие. К бою!

В пещеру, пыхтя, сопя и толкая друг друга, вваливаются шестеро детин в черных балахонах, с топорами наперевес. Хари лоснятся от пота, глаза блестят, на мордах злорадные ухмылки. «Чичас покуражимся!» Короткие очереди в упор сбивают их с ног и опрокидывают назад, в проход, на винтовую лестницу. Слышно, как скатываются тела и гремят по ступенькам топоры. Что дальше, господин Бетховен? Куражиться так куражиться.

А положение-то серьёзное, Время побери! Оборотней только здесь я насчитываю около двух сотен. А сколько их наверху? А если они еще и подкрепление вызовут? Прорваться отсюда мы так и так не сможем. Нас задавят массой. Аналогичный случай был у нас в Фазе, где жил Вир. Но тогда мы отражали атаку, а сейчас надо атаковать самим. Хорошо подготовленное отделение вполне может сдержать атаку роты и даже батальона. Но атаковать батальон или даже роту — никогда. Тут не помогут ни выучка, ни оружие.

Положение, однако, патовое. Оборотни тоже не могут взять нас. Винтовая лестница, узкий проход. Бетховен может бросать на нас одну за другой пятёрки и десятки своих мясников-топорников. Пусть даже они пойдут на нас не с топорами, а с автоматами. Их тела быстро перекроют сюда доступ. Патронов у нас на это дело хватит. Впрочем, их можно и сэкономить. Будем резать лазерами. У Бетховена остаётся один вариант: взять нас измором. Пожалуй, с его точки зрения, это было бы самое разумное решение. Конечно, пайков космодесанта у нас хватит до второго пришествия, но без воды они — вещь бесполезная. А воды у нас, прямо скажем, в обрез. Максимум, сколько мы сможем продержаться, это дней шесть, от силы семь. И то это касается только нас с Леной. Анатолия с Наташей мы, разумеется, учили управлять своим организмом, но практики соответствующей у них еще не было. Про Петра с Сергеем я уже и не говорю. Так что, господин Бетховен, не губите зря своих мясников, а запаситесь терпением. Это мой вам дружеский совет.

Но неожиданно ситуация резко меняется к худшему. И виной тому оказывается, вот чего никогда не ожидал, моя подруга. Ей, видите ли, захотелось посмотреть на оборотня поближе. Она подходит к телу, лежащему на самом пороге нашей пещеры, и наклоняется к нему. Лем предостерегающе кричит:

—Осторожно! Они живучи, как…

Как кто, он сообщить не успевает. Оборотень пальцами и зубами хватает Лену за щиколотку и рывком валит её с ног. Она, не ожидавшая такой прыти от пробитого тремя пулями «трупа», на мгновение теряется. Этого мгновения оказывается достаточно, чтобы оборотень ухватил её еще и за руку и укатился вместе с моей подругой вниз по лестнице.

Всё происходит так быстро, что моя очередь, выпущенная по оборотню, только поднимает фонтанчики каменных осколков. Снизу доносится торжествующий, злорадный рёв. Анатолий с Петром и Сергей бросаются к лестнице, но я останавливаю их.

—Стоять! Они только этого и ждут!

—Но там Лена! — кричит Пётр.

—За неё не переживай. Она хроноагент.

—И что?

—А то, что она выпутается и без нашей помощи.

—А если нет?

—Значит, — я вспоминаю слова нашего Магистра и невесело улыбаюсь, — значит, тогда она — никуда не годный хроноагент.

—Да ты…

Пётр теряет дар речи и задыхается от гнева. Автомат в его руках даже дёргается в мою сторону, но он справляется с обуревающими его чувствами. А я неумолим.