Массовые беспорядки в СССР при Хрущеве и Брежневе - Владимир Козлов

ГЛАВА 9. ЗАМОРОЖЕННАЯ «ОТТЕПЕЛЬ» ИЛИ ПОЧЕМУ НЕ «КАК В ВЕНГРИИ»?

В конце 1950-х гг. коммунистический режим предпринял решительные шаги по искоренению инакомыслия в СССР и заморозил «оттепель». Предпосылки для такого поворота в политике начали складываться еще весной 1956 г., когда руководству страны стало известно об активной роли молодежи и студентов в тбилисских событиях. Чаша терпения переполнилась поздней осенью 1956 г. Партийная верхушка остро отреагировала не только на венгерские события, но и на выступления советской образованный молодежи против ввода войск в Венгрию. Начался принципиальный поворот к политике «социалистически законных» политических репрессий в собственной стране. Показательно, что Президиум ЦК КПСС одновременно (4 ноября 1956 г.) рассмотрел два вопроса — стабилизацию ситуации в Венгрии после ввода туда советских войск и «очищение вузов от нездоровых элементов»[396]. Именно тогда обозначилась прямая и непосредственная связь между событиями в Восточной Европе и отношением партийного руководства к «внесистемной» политической активности некоторых групп населения СССР. Эффективной тактикой решения наиболее острых идеологических проблем по привычке сочли методы политического сыска — «разбираться» со студентами поручили КГБ[397]. Чуть больше месяца спустя (19 декабря 1956 г.) новый репрессивный курс был закреплен в закрытом письме ЦК КПСС к партийным организациям «Об усилении политической работы партийных организаций в массах и пресечении вылазок антисоветских, враждебных элементов», разработкой которого занималась комиссия по руководством Л. И. Брежнева[398].

Таблица 1. Статистические сведения о числе лиц, осужденных за антисоветскую

агитацию и пропаганду и за распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, за период с 1956 по 1987 гг.*._ Годы Осуждено по: ст.70 УК РСФСР ст.190 УК По обеим В среднем РСФСР статьям осуждений за год 1956–1960 4676 - 4676 935,2 В том числе: 1957 1964 - 1964 1964 1958 1416 - 1416 1416 1961–1965 1072 - 1072 214,4 1966–1970 295 384 697 135,8 1971–1975 276 527 803 160,6 1976–1980 62 285 347 69,4 1981–1985 150 390 540 108 1986–1987 11 17 28 14 Итого 6543 1609 8152 254,8 * Подсчитано по: О массовых беспорядках с 1957 года…//Источник. 1995. № 6.

С.153.

Данные таблицы 1 показывают мощный всплеск политических репрессий в 1957–1958 гг. Количество осужденных за антисоветскую агитацию и пропаганду в течение этих двух лет составляет 41,5 % от общего числа всех осужденных за 32 года «либерального коммунизма”! На этот всплеск политических репрессий после ХХ съезда КПСС, противоречащий мифу о хрущевской «оттепели», уже обратили внимание некоторые авторы[399]. Е.Пановян, понимая вопиющий характер противоречия между данными судебной статистики и стереотипными представлениями о хрущевском времени, подчеркнула в начале своей публикации о применении статьи 5810 УК РСФСР в 1957–1958 гг.: «У людей, специально не интересующихся современной историей, упоминание о репрессиях второй половины 1950-х годов вызывает удивление»1.

Вспышка репрессивной активности власти косвенно отражала глубокие трансформации в советском обществе. В 1957–1958 гг. социальные иллюзии, порожденные разоблачениями "культа личности” на ХХ съезде КПСС и мифом о наступившей "оттепели”, с одной стороны, трудности адаптации значительных групп населения к новой политической интерпретации недавнего прошлого, с другой, наложились на противоположные по своей политической направленности и потому дезориентировавшие общество события: откровенная демонстрация сталинистских мускулов — подавление советскими войсками восстания в Венгрии, и удаление в 1957 г. из политического руководства наиболее "крутых” сталинистов (в действительности, может быть, и не намного более крутых, чем Хрущев, но ставших опасными для него Молотова, Кагановича, Маленкова и "примкнувшего к ним” Шепилова). Взаимодействие этих разнонаправленных факторов, отразивших серьезные противоречия среди коммунистических олигархов, активизировало практически всех потенциальных оппонентов режима: от «истинных марксистов» и «либералов» до националистов и сталинистов.

Подавление венгерского восстания вызвало протесты прежде всего образованных или относительно образованных романтиков как марксистского так и "протолиберального” толка. Они хотели от власти логики и последовательных действий на пути к «истинному ленинизму» или абстрактно понимаемой «свободе». В свою очередь, отставка Молотова, Кагановича и Маленкова ("верных ленинцев и сталинцев”) спровоцировала вспышку "народного сталинизма”, вообще простонародную оппозиционность власти, проникнутую недовольством условиями жизни и традиционными для России эгалитаристскими и античиновничьими настроениями. Оба тренда политической оппозиционности представляли собой принципиально разные исторические эпохи, выражали разновременные общественные идеалы, а потому скорее взаимно «гасили» политическую активность друг друга, чем действовали в унисон. Однако ослабление режима, мучительно распутывавшего огромный клубок проблем, оставленных в наследство Сталиным, в принципе могло создать предпосылки для тактического (либо долговременного) соединения простонародного протеста и интеллигентской оппозиционности, как это было в Венгрии, затем в Чехословакии, наконец, в СССР во времена Горбачева. Однако этого не случилось. Возможность соединения простонародного недовольства условиями жизни и ростков политической оппозиционности во второй половине 1950-х годов была наглухо заблокирована коммунистическим руководством.

Подъем оппозиционных настроений в 1957–1958 гг. заставил власти задуматься над тем, кто и почему противостоит режиму. В мае 1958 г. Верховный суд СССР произвел обобщение судебной практики по делам о контрреволюционных преступлениях[400]. Анализ был основан на репрезентативной выборке из всех рассмотренных в 1956–1957 гг. дел (кроме дел, рассмотренных в военных трибуналах), что составляло 59,9 % от общего количества, а также на материалах общесоюзной судебной статистики[401]. Общий вывод вселял некоторую тревогу, но не обескураживал: снизившись до минимума в 1956 г., судимость за контрреволюционные преступления в 1957 г. резко пошла вверх — 2498 человек. Впрочем, успокаивали чиновники Верховного суда СССР, «удельный вес этих преступлений к общей судимости по уголовным делам остается незначительным и составил 0,3 %»[402]. Причины же явления объясняли в целом верно, но в тонкости не вдавались. Рост числа осужденных за антисоветскую агитацию и пропаганду (84,5 % всех осужденных за "контрреволюционные преступления”) связывали как с реакцией «неустойчивых и враждебных элементов на события внешнеполитической и внутренней жизни» (события в Венгрии, разоблачение культа личности Сталина), так и с деятельностью органов государственной безопасности, прокуратуры и суда, воодушевленных письмом ЦК КПСС от 19 декабря 1956 г. "Об усилении политической работы в массах и пресечении вылазок антисоветских, враждебных элементов»»1.