Дело о пеликанах - Джон Гришем

Эта страховая гарантия была весьма любопытна, но бесполезна. Грей уже устал от миссис Морган и ее монотонного голоса. Ему было жаль ее, но если она ничего не знает, то пора и попрощаться.

— Вы думаете, он что-то знал? — спросила она.

Это может длиться часами.

— Не знаю, — ответил Грей, взглянув на часы. — Он сказал, что знает что-то о тех убийствах, но больше ничего говорить не стал. Я был уверен, что мы где-нибудь встретимся, он откроется и что-то мне покажет. Но я ошибся.

— Как он мог знать что-то о тех мертвых судьях?

— Не знаю. Его звонок был для меня совершенно неожиданным.

— Если у него было что вам показать, то что это могло быть? — спросила она.

Он был репортером, и это он должен был задавать вопросы.

— Не имею никакого представления. Он не намекнул.

— Где он мог бы прятать такую вещь? — Вопрос был искренним, но действовал на нервы. И вдруг его осенило: она куда-то клонит.

— Не знаю. А где он держал свои ценные бумаги?

— У него в банке был снят ящик для актов, завещаний и всякой мелочи. Я всегда знала про этот ящик. Он сам вел все дела, мистер Грентэм. Я заглядывала в этот ящик в прошлый четверг вместе с отцом, но там не было ничего необычного.

— Но вы и не ожидали ничего необычного, не правда ли?

— Нет. А рано утром в субботу, было еще темно, я просматривала бумаги на его столе в спальне. У нас там такой античный стол-бюро с убирающейся крышкой, которым он пользовался для личной переписки и бумаг, и вот там я нашла что-то не совсем обычное.

Грей вскочил на ноги, держа телефон, и дико уставился в пол. Она позвонила в четыре утра. И болтала всякий вздор в течение двадцати минут. И дождалась, пока он почти уже готов был повесить трубку, чтобы сейчас бросить бомбу!

— Ну и что же это? — спросил он по возможности бесстрастно.

— Ключ.

У него в горле перехватило.

— Ключ от чего?

— От еще одного банковского ящика.

— В каком банке?

— Первом Колумбийском. Мы никогда не пользовались услугами этого банка.

— Понятно. И вы ничего не знали об этом другом ящике?

— О, нет. Не знала до этого субботнего утра. Я была в недоумении и сейчас еще недоумеваю, я нашла все наши юридические бумаги в старом ящике, так что у меня не было причин проверять этот. Я решила, что забегу как-нибудь, когда будет настроение.

— Не хотите ли вы, чтобы я посмотрел его для вас?

— Я знала, что вы можете это предложить. А вдруг вы найдете там то, что ищете?

— Я сам не знаю, что ищу. Но что, если я найду что-то, оставленное им, и это что-то окажется очень стоящим публикации?

— Используйте его.

— Без условий?

— Только с одним. Если это хоть как-то может опорочить моего мужа, вы не воспользуетесь этим.

— Считайте, что это наше деловое соглашение, и я клянусь его выполнить.

— Когда вы хотите взять ключ?

— Он у вас в руке?

— Да.

— Если вы выйдете сейчас на крыльцо, я подъеду через несколько секунд.

На частном реактивном самолете из Майами прибыло только пять человек, так что для выполнения плана Эдвин Снеллер имел лишь семь. Семь человек, дефицит времени, совсем немного оборудования, которое было на вес золота. Всю ночь в понедельник он не спал. Его номер люкс в отеле превратился в мини-командный центр, где они всю ночь изучали карты и пытались спланировать следующие сутки. Они располагали очень немногим: Грентэм снимает номер, но там его нет; у него есть машина, но он ею не пользуется; работает в «Пост» на Пятнадцатой улице; «Уайт и Блазевич» находится в здании на Десятой рядом с Нью-Йорком, но он, вероятно, туда не вернется; вдова Моргана живет в Александрии. И помимо всего, им приходится искать двух человек в трехмиллионном городе.

Это был не тот тип людей, которых можно было поднять по тревоге и послать в бой. Их нужно было найти и нанять, и к концу дня ему обещали предоставить максимально возможное количество человек.

Снеллер не был новичком в этих играх с убийствами, но здесь было другое. Положение просто отчаянное. Все рушилось. Он, конечно, сделает все, что в его силах, но в то же время Эдвин Снеллер уже был готов к тому, чтобы дать задний ход.

Она не выходила у него из головы. Она встретилась с Хамелом на его условиях и вышла невредимой. Она увернулась от пуль и бомб и обвела вокруг пальца лучших специалистов. Он хотел увидеть ее, а не убить, он хотел ее поздравить: новичка, которому удалось убежать, который жив и может поведать обо всем этом, миру.

Им следует сосредоточиться на здании «Пост». Это было единственное место, к которому он должен вернуться.

Глава 40

Поток машин в даунтауне был невероятно плотным, и это очень устраивало Дарби. Она не спешила. Фойе банка открывалось в половине десятого, и, сидя у нее в комнате в семь утра за чашкой кофе и нетронутыми бутербродами, он убеждал ее, что ей следует одной посетить хранилище. Лично она так не считала, но это должна была сделать женщина, а им не из кого было выбирать. Беверли Морган сказала Грею, что ее банк, Первый Гамильтоновский, заморозил их ящик, как только там узнали о смерти Куртиса, и что ей разрешили лишь посмотреть содержимое и сделать опись. Ей разрешили также сделать копию завещания, но оригинал был положен обратно в ящик и препровожден в хранилище. Содержимое ящика она сможет получить лишь после того, как финансовые ревизоры закончат работу.

Так что главный вопрос состоял в том, знают о смерти Куртиса в Первом Колумбийском банке или еще нет. Морганы никогда не делали туда вкладов. Беверли не имела представления, почему он выбрал именно этот банк. Это был огромный банк с миллионом вкладчиков, и они решили, что скорее всего там еще ничего не знали.

Дарби, устала играть с судьбой. Прошлой ночью она упустила прекрасную возможность сесть в самолет, и вот теперь она собирается стать Беверли Морган, состязающейся в изворотливости с Первым Колумбийским ради того, чтобы обокрасть мертвеца. А что собирался делать ее сообщник? Защищать ее. У него есть пистолет, которым он до смерти напугал ее и которого он сам боится, хотя и не сознается в том; но он собирается разыграть этакого телохранителя у главного входа, пока она опустошит этот ящик.

— А что, если они уже знают, что он мертв? — спросила она. — А я скажу, что это не так?

— Тогда ударь эту суку по морде и уноси ноги. Я буду у входной двери, и с помощью оружия мы прорвемся к выходу.

— Продолжай, Грей. Не знаю, смогу ли я сделать это.

— Сможешь! Будь хладнокровна, настойчива, изящна, и тогда все будет выглядеть естественно.

— Премного обязана. А что, если они вызовут охрану? Я с недавнего времени страх как боюсь охранников.

— Я спасу тебя. Я ворвусь и открою огонь в фойе, как целая команда SWAT.

— Тогда нас обоих убьют.

— Успокойся, Дарби. Это сработает.

— Отчего ты такой бодренький?

— У меня чутье: в этом ящике что-то есть, Дарби. И ты должна это извлечь, детка. Все зависит от тебя.

— Благодарю за поддержку.

Они были на L-стрит около Девятой авеню. Грей притормозил, затем кое-как припарковался в месте разгрузки, в сорока футах от центрального входа в Первый Колумбийский банк, и выскочил из машины. Выход Дарби был менее поспешным. Вместе они быстро пошли к двери. Было почти десять.

— Я буду ждать здесь, — сказал он, показав на мраморную колонну. — Иди, действуй.

«Иди, действуй», — пробормотала она, проходя через вертящуюся дверь. Почему именно ее всегда бросали одну против тигров?

Фойе было огромным, как футбольное поле, с колоннами, люстрами и поддельными персидскими коврами.

— Где находятся ящики для хранения? — спросила она у молодой женщины у справочного стала.

Та указала в угол напротив.

— Благодарю, — сказала Дарби и направилась туда. Слева от нее стояли люди в очередях к кассирам, справа сотни занятых вице-президентов говорили по своим телефонам. Это был самый крупный банк в городе. Никто не обращал на нее внимания.

Хранилище находилось за рядом массивных, обитых бронзой, дверей, отполированных так, что они стали почти золотыми, что, без сомнения, имело вид безусловной безопасности и неуязвимости. Двери слегка приоткрывались, пропуская немногих избранных. Слева важная дама лет шестидесяти сидела за конторкой с надписью «Ящики для хранения». Ее звали Вирджиния Баскин.

Вирджиния Баскин смотрела на Дарби, когда та подходила к стойке. На ее лице не было дежурной улыбки.

— Мне нужен доступ к ящику, — сказала Дарби, едва дыша. Она не могла сделать вдох уже за две минуты до этого.

— Будьте добры, номер, — сказала миссис Баскин, потянувшись к клавиатуре, и повернулась к монитору.

— Ф566.

Служащая ввела номер и подождала сообщения на экране. Она нахмурилась и прильнула лицом почти вплотную к экрану. «Бежать!» — подумала Дарби. Лицо служащей еще больше нахмурилось, она почесала подбородок. «Бежать!» — пока она не сняла телефонную трубку и не вызвала охрану. «Бежать!» — пока не завыли сирены и идиот-соучастник не поднял пальбу там, внизу.