Дневник на итальянском - Элиза Харрис

Я плотно сжала губы. В горлу подступила неприятная горечь. Или это была горечь прошлого вечера.

— Я через это проходила много раз. И даже сейчас, пока я с умным видом зачитываю тебе памятку общения со сводным братом, лично попадаюсь своему на крючок. Но милым он бывает лишь в те моменты, когда алкотестер, от переизбытка спирта в его крови, может дать сбой. В остальных случаях, Рэн все так же остаётся идиотом.

— Да, идиот, — подтвердила я, и опустилась на диван рядом с подругой, кладя голову на плечо Эбби и притягивая к себе коленки. — Не понимаю, почему успела подумать, что он может быть не идиотом.

И ведь действительно успела. Думала о том, как приятно с ним просто разговаривать и смеяться с глупых шуток. Просто находиться рядом и чувствовать тепло медовых глаз. Когда он не пускает ядовитых выражений, не выделывается, не играет в свои игры, и не надевает маску самолюбивого пижона.

Но ведь он не обещал перестать быть сволочью, правда?

— Это моя проблема, что я сама себе решила, будто человек может измениться..

— Проблема не в тебе, услышь меня! — вздохнула подруга и, обняв, уложила мою голову к себе на плечо. — Я знаю Джеймса с детства. К сожалению, даже лучше, чем хотелось бы. Он парень неплохой, отзывчивый, щедрый, даже сердце у него вроде есть…но он предпочитает не вспоминать об этом. Точно так же, как и Рэн. Наверное, поэтому я и успела понять так хорошо твоего братишку.

— Лучше бы я вовсе не узнавала его…

— Ты разве этого не хотела?

Пауза. Улыбка, коснувшаяся губ и мой собственный тяжелый вздох.

— Когда ты стала понимать меня лучше, чем я сама?

— Слышала что-нибудь про родственные души? — усмехнулась Эбби.

— С тобой узнала.

После моей попытки к бегству с зала, Эбигейл пошла следом. Подруга не задала ни единого вопроса, ни накинулась с расспросами и обидами. Она молча довезла меня домой, зашла следом и выслушала, когда мой пульс восстановился, а беспорядочные мысли в голове притихли.

Сказать, что Эбби была удивлена — ничего не сказать. Она все поняла ещё в момент нашего побоища с Джеймсом, но не задала ни единого вопроса.

— Будь я на твоём месте, тоже остерегалась бы сплетен по поводу родственничка. Джеймс слишком яркая и популярная персона в Эмертон Холле. Окажись твои сводным Гарик с последней парты, никто бы и глазом не повёл. Но если то, что вы скрываете, просочиться во всеобщее внимание, школа будет стоять на ушах.

— И ты на меня не обижаешься? — с надеждой спросила я.

— За что? — искренне удивилась подруга. — Это только твоё право: кому что о себе говорить. И я, правда, ценю, что ты делишься со мной многим. Но я никогда не стану вытягивать из тебя то, что ты захочешь держать в себе.

— Спасибо тебе…я не знаю, как чувствовала бы себя, не окажись тебя рядом.

— Наверное, ты сошла бы с ума

Впервые за тот вечер Эбигейл заставила меня улыбнуться. Мы поужинали спагетти, которые подруга приготовила на скорую руку, пока я горевала, укутавшись в теплый плед, а потом поднялись ко мне в комнату.

— Почему мне так не везет? Я лишь хотела спокойно и в одиночестве провести этот год, а потом, исчезнуть из их жизни навсегда. Но нет же, чертово предательское сердце хочет моей смерти!

— Он тебе нравится.

— Нет. — отмахнулась мгновенно я.

— Это был не вопрос, — Мартинес посмеялась. — Ты можешь обмануть меня, но себе-то хоть не ври.

— Это так очевидно? — я подняла налитые слезами глаза на подругу, поджав губы.

— Только для тех, кто хорошо тебе знает.

Я пожала плечами, вытерев мокрые щеки рукавом кофты.

— И ты ему тоже нравишься. Он ляпнул ту фразу не сгоряча. А осознанно. Просто такой же слабак, как и Форд. Боится признаться, что тоже человек, у которого есть чувства, не хочет показаться подкаблучником, и слышать осуждения своего окружения. Они привыкли держать статус волков одиночек и расправляться со всеми жёстко. А девушки…те, которые не на одну ночь, в их планы не входят.

В этот раз я была не единственной, кто грустно улыбнулся, смахнув слезу.

— Что между вами происходит на самом деле? — осторожно спросила я, заглядывая в печальные глаза Эбби, которые хотели сказать многое, но молчали.

— Когда-нибудь, я обязательно тебе расскажу. — невинный смешок. — Но на сегодня, пожалуй, драмы хватит с нас обеих.

Мы просидели ещё недолго, а потом с огромным нежеланием и неохотой, Эбигейл уехала к себе. Их поездка была назначена на ночь, а это значило, что со следующего утра, я буду справлять без подруги. Несчастные три дня.

Как вернулся домой Джеймс, я не слышала. Закрылась в своей комнате, рисовала и заполняла страницы дневника чернилами. А к десяти часам, когда ноги онемели от холода, чувствуя усталость и озноб, уснула.

Мне все ещё вспоминались его слова. Вновь и вновь повторяясь. С той же интонацией, эмоциями, и тем же голосом…

«…как бы ты не сводила меня с ума»

На утро я была слишком вялой. Тело ломило, голова раскалывалась, а желания вылезать из постели не было. И все же, сделав над собой усилие, я собралась, а уже к нужному часу, спустившись на первый этаж, столкнулась с Джеймсом на лестнице. Оба были неразговорчивы. Он, старался не обращать на меня внимания, а я, пожалев, что не спустилась позавтракать до него, просто-напросто вышла из дома, вызвав такси и, пока не стало хуже, уехала в школу.

Без Эбигейл школа казалась не такой радужной, как я её себе представила. Зато, радужные изменения в мою жизнь внесли подружки сводного.

Спускаясь между уроками на первый этаж, в узком коридоре меня поджидали трое: Ася, и её верные собачки. По их взгляду я поняла, что ничего хорошего ожидать не стоит.

— А вот и наша серая мышка, — растягивая слова, с мерзкой полуулыбкой, стала надвигаться на меня Ася. — Ну что, шлюшка малолетняя, добилась своего?

В попытке отступить, я наткнулась на другую блондинку, преградившую мне путь.

— Убегаешь? А крысы всегда бегут с корабля первыми…

— Чего ты от меня хочешь? — всё ещё чувствуя, как ломят кости и бросает тело в жар, я как можно увереннее подала голос. Отгребать за сводного перед его девушкой я не собиралась. И позволять унижать себя тем более. Да, я не была той, на чью сторону станут, кого возьмутся защитить и оправдать, но у меня хватало сил, чтобы дать отпор тупой,