Затерявшиеся во времени - Саймон Кларк

Карсвелл, однако, бананов не ел. Он кушал сандвичи, сделанные из тоненьких кусочков хлеба, который по цвету был ближе к серому, нежели к белому.

Карсвелл помахал им рукой, предлагая присоединиться.

– Исключительно противные сандвичи. Огурцы имеют текстуру утильной резины, – сказал он, небрежно кладя сандвич обратно в тарелку. – А вот чай вам могу предложить. – Он щелкнул пальцами, подзывая служанку – девочку лет четырнадцати. – Еще две чашки и чайник вашего чая. Спасибо, Дженни.

Когда служаночка убежала, Карсвелл улыбнулся одной из своих двусмысленных улыбок, что была холоднее январского утра, и пробормотал:

– Могу сказать не кривя душой: обслуживание здесь не хуже чая. Рекомендую пить его с молоком. Сахара, боюсь, нет. Девочка сообщила мне, что корабль, который вез сахар в гавань Скарборо, наткнулся на блуждающую мину. Стало быть, океан сейчас стал немного слаще, чем эта викторианская булочка, сделанная из губки.

Джад нахмурился.

– У нас нет монет сороковых годов. Как вы...

Карсвелл поднял вверх мизинец левой руки.

– Я заложил перстень с этого пальчика. Не волнуйтесь, рядом с пробой стояла дата «1906», так что никто не сможет насторожиться и доказать, что мы фактически происходим из второй половины этого столетия. – Он говорил своим презрительным тоном, громко, не заботясь о том, слышит его кто-нибудь или нет. – Ну и как? Удалось вам справиться со своей таинственной миссией?

– Да, – коротко ответил Сэм.

– Надеюсь, она не была слишком опасна? Никаких попыток нарушить покой Женских Вспомогательных Сил?

Сэм холодно сказал:

– Джад хотел повидать родителей.

– О? Чудненько! – Карсвелл произнес это слово мягко, но сумел внести в него столько сарказма и наглой насмешки, что Сэм скрипнул зубами. Карсвелл ясно дал понять им, что смотрит на них как на пару никчемных сентиментальных идиотов.

Сэму очень хотелось в нескольких ядовитых фразах объяснить Карсвеллу, что отнюдь не все люди обладают сердцем из камня, но остановился. Циника Карсвелла этим не проймешь. Когда служаночка принесла чашки с блюдцами и поставила их перед Сэмом и Джадом, Карсвелл сказал:

– Пока вы занимались своими, без сомнения, очень важными делами, я пытался расспросить туземцев. – Он прикоснулся к губам кончиком салфетки. – Особенно тщательно я расспрашивал их о бродягах, которых в этих краях предостаточно.

– И...

– И тут их целая троица. Они прожигают жизнь под кличками: Вонючий Джо, Жаба Гилберт и мистер Сикспенс. Их настоящие имена один Бог ведает. Горожане дали им эти кликухи много лет назад.

– Вам удалось получить их описания?

– Я сделал кое-что получше. Кому-нибудь угодно еще чаю? – Карсвелл налил себе чай, его зрачки с бешенством сверлили коричневую жидкость, струившуюся из носика чайника в чашку. – Помните, джентльмены, не жалейте молока, иначе, боюсь, у вас вода начнет выступать прямо из глаз. – Он отхлебнул из своей чашки. – Итак... трое бродяг. Жаба Гилберт сидит сейчас как раз против нас на торговой площади. Он рыщет там в поисках гнилых фруктов и овощей.

Джад вытянул шею, чтобы видеть получше.

– Не утруждайте себя, – предостерег его Карсвелл. – Это не наш человек. Ему около семидесяти, он в совершенном маразме – ну просто полный идиот. Можем мы исключить и Вонючего Джо. Он африканец и лыс, как колено. – Карсвелл замолк, чтобы глотнуть еще чая. – Вонючий Джо. Явно в сороковых годах никто не боялся обвинений в расизме.

– Значит, остается лишь тот, которого кличут Сикспенс. Вы его видели?

Карсвелл опять щелкнул пальцами, и служаночка тут же подбежала к нему.

– Дженни, мистер Сикспенс. Как он выглядит?

– Опять вы о нем, сэр? – Девочка застенчиво улыбнулась. – Ради Бога, зачем вам снова надо говорить о нем, сэр?

– Для моих друзей. Вот этих. Я уже говорил тебе, что мы бригада медиков, которые выясняют те ужасные и крайне тяжелые условия, в которых живут такие вот джентльмены с большой дороги. Ну, так что же о мистере Сикспенсе, Дженни?

– Ну, он носит оранжевый комбинезон... впрочем, может быть, это такая у него летняя куртка, я не уверена. Галоши. У него рыжие волосы. Они торчат вот так. – И она показала на собственной головке, как выглядят нерасчесанные патлы бродяги. – Его зовут мистером Сикспенсом, потому что, когда бы вы его не встретили, он всегда спрашивает: «Сикспенс? Есть ли у вас сикспенс?», а потом уходит и бормочет...

Официанточка все еще говорила, а Карсвелл переводил взгляд с Сэма на Джада, подняв брови и будто говоря: «Мы нашли того, кто нам нужен, верно?»

Найти Ролли оказалось довольно легко. Они увидели, как он бредет по одной из задних улочек Кастертона, прижимая к груди большой пакет из бурой бумаги. Его спутанные рыжие патлы казались коллекцией туго закрученных штопоров, а колени и локти оранжевого комбинезона были измазаны травяной зеленью. Сэм подумал: а не падал ли бродяга ниц на какой-нибудь лужайке, чтобы вознести хвалу Господу?

Карсвелла тонкости общения не тревожили. Он просто схватил Ролли за локоть, когда тот проходил мимо. Вид Карсвелла полностью соответствовал роли детектива, производящего арест подозреваемого.

– Отпустите его, Карсвелл, – сказал Сэм. – Он ни в чем не обвиняется.

– Ну, если он наша единственная надежда убраться из этой безумной круговерти и скачков сквозь время, то я не могу позволить ему проскользнуть у нас сквозь пальцы.

– Карсвелл... Нам нужно добровольное сотрудничество мистера Ролли.

Недовольный Карсвелл пожал плечами, будто говоря: «О'кей, вам кажется, что вы лучше разбираетесь в этих делах, но не просите у меня помощи, если он удерет».

– Мистер Ролли, – быстро вмешался Сэм. – Вы меня помните?

– Вы из ямы, из Недреманного Ока. Я помню. Я помню. Помню... – Он как бы выпевал эти слова, положив их на странную пульсирующую мелодию, незатейливую и быструю. – Я сказал вам, что вам всем следует уйти подальше от ямы. Иначе вас интегрируют, вы сольетесь, вас превратят в фарш, надо слушаться...

– Интегрируют? – Сэм вспомнил человека с птицей, которая проросла через его щеку. – Вы хотите сказать, что каждый раз, когда происходит прыжок во времени, кто-то из нас подвергается опасности срастись с чем-то, что занимает то же пространство, что и материализующийся человек?

– Именно... И что поток времени стал дырявым проводником, ох каким дырявым... Лиминалы[12]разбегаются. Они стремятся удрать в сюда и в теперь. – Ролли даже смешливо хмыкнул, хотя его глаза не отрывались от лица Сэма. – Так сколько же времени... сколько его осталось до того дня, когда Робин из Гринвуда въедет на торговые улицы завтрашнего года? И сколько его пройдет, пока вы встретитесь с Цезарем у стойки Макдональдса? Биг-Мак, Кровавый-Мак, Мертвый-Мак... Извините, мой язык скользок как угорь. Он забегает вперед очень, очень быстро. – Ролли глубоко втянул воздух, чтобы успокоиться. – Теперь моя кровь бурлит... Спасение... Спасение – Господом мне поручена забота о спасении... – Он сделал несколько мелких шажков, будто боялся опоздать на важное свидание. – У меня есть дела и в других местах.