Нежные узы - Бобби Смит

Дейв опустился на траву, мальчик устроился рядом.

– Тут ты ошибаешься. Мне пришлось бы волноваться. Я стал бы беглецом. За мной бы охотились, куда бы я ни отправился. Да еще я никогда не смог бы смотреть на себя в зеркало. Для мужчины самоуважение и доброе имя – превыше всего. Ты не будешь нравиться людям, если не будешь нравиться самому себе.

Отец Джимми умер, когда тот всего лишь начинал ходить. С тех пор он мало по-настоящему общался с мужчинами. Джимми получал удовольствие от общения с Дейвом, прислушиваясь к каждому его слову. Этот человек казался ему таким большим и умным. Джимми понимал, почему Дейв так нравится Молли.

– Вы мне нравитесь, Дейв, очень. Молли – тоже.

– Рад это слышать. Вы мне тоже нравитесь.

– Настолько, чтобы остаться насовсем? – поинтересовался мальчик с чистой надеждой в лице.

Дейв не хотел будоражить рану, поэтому избежал прямого ответа.

– Настолько, насколько смогу, Джим.

– Хорошо.

Лишь на краткий миг Дейв представил себе, как все было бы, если бы он остался здесь навсегда. В прекрасном сне наяву он представил себе, как все они смеются, работают и любят друг друга. Немного денег и упорный труд – и это место засияет, превратившись по-настоящему в хороший дом. Если он пристроит изгородь, можно будет даже держать несколько голов скота и лошадей. Но реальность рушила планы Дейва, так что он отбросил фантазии в сторону. Он тихонько отругал себя за то, что позволил себе думать об этом. Дейв знал, что его ждет в будущем. И это отнюдь не счастье с Молли.

– Что скажешь, если мы вернемся к работе? – предложил Дейв. – Ты умеешь заколачивать гвозди или пользоваться пилой?

– Нет, – признался Джимми.

– Что ж, идем. Пора тебе научиться.

Он обнял мальчика за худенькие плечики, и они направились обратно к сараю.

Наверное, в сотый раз задень Уилли нервно оглянулся через плечо. Он направлялся от Монтерея к своей хижине. Хотя он и поступил так, как сказал Стивенс, поспешно покинув город вчера вечером, но все еще не доверял тому человеку и опасался за свою жизнь.

Уилли не знал, почему Стивенс и его приятели так настаивали на том, чтобы повесить О'Кифа, или почему они так волновались из-за шерифа. Уилли только понял, что это для них очень важно, раз уж они так ему грозили. Он раздумывал, не пойти ли к шерифу и не рассказать ли ему об этом, но шериф не может защищать его постоянно, а умирать Уилли не хотелось.

Уилли всегда считал себя практичным и разумным человеком, поэтому и направился прочь из города. Он собирался отсутствовать по меньшей мере несколько недель, пока все неприятности не закончатся. Лишь удостоверившись в том, что опасность миновала; он добровольно вернется в Монтерей. А до тех пор он будет прятаться в своей хижине. Он нежно похлопал по седельным сумкам. Там лежало несколько бутылок виски. Уилли решил, что они теперь станут его ближайшими товарищами на предстоящие долгие дни.

Луис немного успокоился по поводу безопасности О'Кифа, но он все еще нервничал, направляясь к дому. Его мучили тревожные мысли о Рейне. С того времени как она исчезла, дни превратились в недели. Теперь недели грозили превратиться в месяцы, а от нее все еще не было вестей. Он с отчаянием раздумывал, удалось ли Корделлу ее найти.

Злость, которую Луис поначалу испытывал по поводу дезертирства Рейны, теперь смягчилась растущей тревогой за ее судьбу.

Представляя себе, что ей грозит какая-то смертельная опасность, он невольно натянул поводья. Лошадь испугалась. Если с Рейной случилось что-то плохое, он никогда этого себе не простит. Он любит ее, своего единственного ребенка, и желает ей только лучшего.

Луис подумал, что, наверное, хорошо, если о Корделле ничего не слышно. Не все новости хороши. Можно утешать себя тем, что по крайней мере Рейна в безопасности. Он попытается проявлять терпение, хотя это становилось все труднее и труднее. Может быть, если молиться чуть усерднее, молитвы будут услышаны и она скоро вернется домой.

Глава 24

Рейна казалась такой же спокойной и безмятежной, как бирюзовое море утром. Она стояла у перил и любовалась непокоренной красотой, хотя в действительности сходство было обманчивым. Воды могли быть спокойными, но в Рейне никакого спокойствия не было. Всего лишь пару часов назад капитан объявил за завтраком, что они на следующий день причалят к Панаме. Она изо всех сил пыталась спланировать побег, чтобы раз и навсегда освободиться от Клэя Корделла.

Клэй... Одна мысль об этом человеке приводила ее в ярость. Судьба Рейны зависела от него полностью, и за это она его презирала. Да, она открыто заявляла ему о своей ненависти. Но стоило ему лишь дотронуться до нее, и тело предавало ее, добровольно покоряясь его чувственной власти.

Ее потрясала собственная уязвимость. Почему из всех мужчин в мире именно этот прихвостень отца должен был воспламенить ее душу? Почему она не могла испытывать такие же чувства по отношению к Натану? Если бы это было так, ничего бы никогда не случилось.

Но в данной ситуации есть лишь один выход – побег.

– Где бродят твои мысли, Рейна?

Голос Клэя раздался за спиной, и ее потрясло осознание того, что она разволновалась. Он встал рядом с ней у перил. Ее напугало его неожиданное присутствие. Рейна взволнованно взглянула на него. Их глаза на мгновение встретились. Он уловил в ее взгляде какие-то непонятные эмоции.

Клэй тихонько хмыкнул, обнимая ее рукой за плечи, что все вокруг восприняли как жест защиты и привязанности между супругами.

– Достаточно заглянуть в твои глаза, чтобы разоблачить тебя, но можешь забыть о побеге. Единственное место, куда ты направляешься, – Монтерей, и ты поедешь туда вместе со мной.

Хотелось освободиться от его прикосновений. Хотелось сказать ему, что пройдет еще день, они прибудут в Панаму, вот тогда она и исчезнет. Но вместо этого Рейна одарила его холодной улыбкой.

– Как скажешь, Клэй, – слишком уж покорно ответила она, молча ощетинившись от его высокомерного предположения, что она не сможет от него бежать.

Она собиралась провести его и провести хорошенько.

– Я так и говорю, – заявил он с самоуверенной ухмылкой, чуть сжимая ее, потом отпуская.

Он знал, что эта ее нежная покорность – не более чем уловка.

– Наступает время ужина. Ты готова спуститься?

Рейне тут же захотелось стереть эту самодовольную улыбочку пощечиной. Хотелось отойти от него, а не спускаться в столовую и не притворяться его любящей женой.

– Я больше устала, чем голодна, – ответила она, и это было правдой.

Она не высыпалась в течение последних нескольких ночей, во время которых приходилось делить с ним постель. Поначалу она потребовала, чтобы он спал в кресле или перебрался в другую каюту, но он лишь усмехнулся в ответ. Рейна покраснела от ярости, когда Клэй сказал, что у нее нет причин для волнения: он не собирается заниматься с ней любовью, а будет крепко спать. Несмотря на то что он сдержал слово и не пытался дотронуться до нее снова, от того, что она лежала рядом с ним, ее нервы были туго натянуты. Каждую ночь она часами мучилась без сна, прежде чем ею овладевало судорожное забытье.