Секретные операции ХХ века: Из истории спецслужб - Владимир Бирюк

Три главы союзных держав подтвердили свои намерения предать главных военных преступников справедливому суду. Советская делегация предложила назвать в числе главных военных преступников Геринга, Гесса, Риббентропа, Розенберга, Кейтеля и других, но американская сторона — Эттли, Бирнс — считали «нецелесообразным называть определенных лиц» или определять их виновность. Было решено опубликовать через месяц первый список немецких военных преступников.

Черчилль утверждал в Потсдаме, что правительства Англии и США с изобретением атомной бомбы не нуждались в помощи СССР для достижения победы над Японией. В действительности это было не так. Военные профессионалы по-прежнему считали, что Японию можно победить, только разгромив ее вооруженные силы, а без помощи СССР этого было сделать невозможно. Поэтому Объединенный комитет начальников штабов в докладе Трумэну и Черчиллю указывал: «Вступление России в войну против Японии должно быть поощрено».

Трумэн писал в своих мемуарах, что одной из наиболее важных причин его поездки в Потсдам было получение подтверждения решения советского правительства, принятого на Ялтинской конференции, о вступлении СССР в войну с Японией. Он получил это подтверждение в первый же день работы конференции. Крайняя заинтересованность США в помощи СССР в войне против Японии несомненно способствовала более успешному решению сложных проблем в Потсдаме и сдерживала пыл сторонников «холодной войны».

Когда конференция подходила к концу, Трумэн, по-видимому, решил ошеломить главу советского правительства необычным сообщением. 24 июля после окончания пленарного заседания, когда делегаты поднялись со своих мест и стояли у стола небольшими группами, Трумэн с важным видом подошел к Сталину вместе со своим переводчиком и сказал ему о наличии у США страшного оружия «исключительной разрушительной силы», не назвав его атомной бомбой. Черчилль заранее знал, о чем Трумэн беседует со Сталиным, и ожидал, какая будет реакция. Однако Сталин ничем не выдал своих чувств, как будто это было обычное сообщение.

Конечно, Трумэн не собирался передавать Советскому Союзу секрет производства атомной бомбы, о чем было решено еще на совещании Объединенного политического комитета по атомной энергии в Вашингтоне в начале июля 1945 г. Беседа на этом закончилась.

Черчилль, поджидавший Трумэна близ своей машины, подошел к нему и спросил: «Ну как, сошло?» — «Он не задал мне ни одного вопроса», — ответил разочарованный Трумэн.

Сталин прекрасно понял смысл угрожающего заявления Трумэна и сделал правильные выводы. Вернувшись с заседания, Сталин в присутствии Жукова рассказал Молотову о состоявшемся разговоре с Трумэном, заметив: «Надо будет переговорить с Курчатовым об ускорении нашей работы».

Атомный шантаж потерпел неудачу. В июле 1949 г. СССР стал обладателем ядерного оружия защиты.

После рассмотрения ряда других важных вопросов поздно ночью 2 августа 1945 г. Потсдамская конференция закончила работу.

«Авиадесант… приступил в выполнению задачи»

К началу августа 1945 г. Квантунская армия под командованием генерала Отоязо Ямада на Дальнем Востоке включала 2 фронта и 2 отдельные армии, состоявшие из 24 пехотных дивизий, 9 отдельных пехотных бригад, 2 танковых бригад, бригаду смертников, 2-ю воздушную армию, Сунгарийскую военную флотилию. Всего — около 750 066 человек, 1155 танков, 5360 орудий, 25 кораблей и 1800 самолетов. Командованию Квантунской армии подчинялись войска марионеточного государства Маньчжоу-Го и японского ставленника во Внутренней Монголии князя Дэвана, а с 10 августа — также войска Корейского фронта и 5-я воздушная армия.

С мая до начала августа советское командование перебросило на Дальний Восток часть высвободившихся на Западе войск и техники в количестве свыше 400 тысяч человек, 7137 орудий и минометов, 2119 танков и др. Вместе с дислоцированными на Дальнем Востоке войсками Советская группировка составила 131 дивизию и 117 бригад, или свыше 1,5 миллиона человек, свыше 27 тысяч орудий, 5250 танков, свыше 3700 самолетов.

К проведению наступательных операций привлекались силы Тихоокеанского флота: около 165 тысяч человек, 416 кораблей, 1382 самолета, 2550 орудий и минометов, кроме того, Амурская военная флотилия — 12 500 человек, 126 кораблей, 68 самолетов, 199 орудий. В военных действиях принимали участие также монгольские войска. Главнокомандующим советскими войсками на Дальнем Востоке был Маршал Советского Союза A. M. Василевский, монгольскими — маршал МНР Х. Чойбалсан.

События под Муданьцзяном — первым крупным городом на пути ударной группировки 1-го Дальневосточного фронта — огорчали его командующего, Маршала Советского Союза К. А. Мерецкова. Из-за мощи неприятельских укреплений наступление замедлилось. События же на левом крыле фронта радовали. 25-я армия генерал-полковника И. М. Чистякова успешно наступала в сторону Гирина. К тому же 11 августа моряки-тихоокеанцы высадили десанты в портах Райсин и Сейсин.

У начальника инженерных войск 1-го Дальневосточного фронта А. Ф. Хренова весть о морских десантах вызвала в памяти события на Черном море: Крым, Феодосия, малые «охотники», врывающиеся в занятый гитлеровцами порт и высаживающие на причалы штурмовые группы. Дерзкий, внезапный десант! А почему бы опыт десантирования не использовать для захвата Харбина и Гирина — главных объектов наступления фронта? И между Хреновым и Мерецковым состоялся разговор.

— Есть предложение по скорейшему захвату Харбина и Гарина, — сказал Хренов.

— Интересно. Докладывай!

— Надо срочно готовить воздушные десанты и высаживать их там!

— Инженер, ты разве не знаешь, что у нас нет парашютных полков? — удивился Мерецков.

— Но у нас достаточно транспортной авиации. Десанты можно высадить прямо на аэродромах. Сыграем на полной внезапности.

— Но это же авантюра чистой воды!

Чуть позже Мерецков позвонил главкому. Василевский идею десантов одобрил. Два дня спустя Мерецков вызвал Хренова и как ни в чем не бывало спросил:

— Ну, Аркадий Федорович, готовы твои десанты?

— Готовятся, товарищ командующий.

— Вот и хорошо. На днях они могут пригодиться. Если японцы взорвут в Харбине и Гирине мосты через Сунгари, нашим войскам придется там долго топтаться. Стало быть, одна из задач десантов — захватить мосты, не допустить их разрушения. И, разумеется, захват ключевых объектов в городах… Готовь людей и жди команды… А операцию назовем «Мост».

18 августа десанты (в каждом по 150 человек), сформированные из личного состава 20-й штурмовой бригады, погрузились в самолеты. Первый отряд летел курсом на Харбин, второй — на Гирин.

Пролетев над линией фронта, через два часа транспортные самолеты, развернувшись над городскими кварталами Харбина, пошли на посадку. Короткая перестрелка — и аэродром в руках десантников.

В 19 ч 30 мин Мерецков получил радиограмму: «В 19.00 авиадесант приземлился на аэродроме Харбин и приступил к выполнению задачи. Еще через полчаса в помещении аэродрома была обнаружена группа японских генералов во главе с начальником штаба Квантунской армии генерал-лейтенантом Хикосабуро Хата. Японцам предложили подписать безоговорочную капитуляцию. В 23.00 капитуляция была подписана. Сдались 43 тысячи человек из частей Харбинского гарнизона. Все мосты были захвачены без боя».

В полдень 19 августа в Кафедральном соборе по просьбе многочисленных русских эмигрантов, проживавших в Харбине, был отслужен молебен в честь доблестной Советской Армии.

В тот же день 1-й Дальневосточный фронт успешно высадил воздушный десант и в Гирине. Гарнизон капитулировал.

В агентурных донесениях, поступавших в штаб Забайкальского фронта, говорилось: Чанчунь, столица Маньчжоу-Го, уже несколько дней объята паникой. На юг, в сторону Мукдена, непрерывным потоком идут автомашины, с железнодорожных станций ежечасно отходят поезда, переполненные японцами.

В этой ситуации Военный совет фронта решил высадить по опыту 1-го Дальневосточного фронта в Чанчуне и Мукдене воздушные десанты вместе с уполномоченными для переговоров с японским командованием о безоговорочной капитуляции всей Квантунской армии, тем самым расширив действия операции «Мост».

К главнокомандующему Квантунской армии генералу Ямада, находившемуся в своей резиденции в Чанчуне, одновременно направлялся полковник И. Т. Артеменко с текстом ультиматума.

В 8 часов 18 августа группа Артеменко вылетела с монгольского аэродрома и приземлилась на маньчжурской территории у города Тунляо, на окраине которого еще шли бои. Пополнив десант за счет личного состава 6-й гвардейской танковой армии, утром 19 августа транспортный самолет, сопровождаемый девяткой «Яков», вылетел из Тунляо и взял курс на Чанчунь. А генералу Ямада Р. Я. Малиновский радировал: