Принц для Сумасшедшей принцессы - Татьяна Устименко

– Хорошо, это хорошо, – обессиленно шептала Оружейница, неловко оседая на пол. – Теперь ты готова стать творцом нового мира и научить его жить по принципам добра и справедливости…

– Мама! – Я обхватила ее за талию. – Не уходи…

– Мой час пробил. – На губах умирающей играла легкая, счастливая улыбка. – Я ухожу спокойно, ибо верю – будущее этого мира находится в надежных руках…

Очертания ее сильного тела внезапно утратили четкость и потекли, будто плавящийся от жары воск. Плоть сходила кусками, обнажая кости и железные детали искусственного экзоскелета. Буквально на моих глазах сталь покрывалась ржавчиной и рассыпалась хлопьями жирной коричневой трухи. Микросхемы, ранее образующие ее нервную систему, перегорали и разваливались одна за другой.

– Мать, – жалобно стонала я, удерживая на своих коленях ее голову, – я ведь только что тебя обрела… Мама, а как же Астор?

Правый глаз Оружейницы сверкнул красным огоньком светодиода и ехидно воззрился на меня так, будто готовил последнее испытание моей прочности и храбрости.

– Радужный уровень, – проскрипел механический голос, – найди Поля мертвых и дождись выпадения Снега желания. Воссоздай тело Астора из этого снега, окропи…

Дальнейших ее слов я не расслышала. Голова Оружейницы замолчала, лобная пластина ввалилась внутрь, нижняя челюсть переломилась пополам, и мгновение спустя от великой создательницы всего земного и сущего осталась лишь маленькая лужица зловонной бурой жижи, растекшейся вокруг моих ступней… Смерть победила даже демиурга, оказавшись сильнее всех…

– Прах к праху! – глотая слезы сострадания, молилась я, бережно прикрывая останки матери своим колетом. – Покойся с миром!

Мы вышли из часовни спустя несколько минут, соблюдая траурное молчание, вежливо прикрыв за собой дубовую дверь и надеясь, что ни одна сила в мире уже не потревожит души скончавшейся Оружейницы. Трудно передать словами, что я тогда испытывала… Наверно, тихую печаль и бесконечную благодарность к этому загадочному существу, так и оставшемуся до конца не понятым ни людьми, ни своими родичами, которых она предала ради меня. Она подарила мне свою жизнь… И теперь я силилась прочувствовать – что же такое смерть, конечна ли она? Куда уходят наши души после того, как тела перестают дышать, осязать и чувствовать? До каких пор пребываем мы в Обители затерянных душ, ожидая следующего часа рождения, и кем становимся в той – иной, новой и, хочется верить, лучшей жизни? Лишившийся нас мир – каким он станет? Возможно, именно это, ответы на все не высказанные мной вопросы и предстояло теперь узнать ей – ушедшей в небытие Оружейнице…

Я много думала о смерти. Пройдя через нее несколько раз, я так и не поняла ее смысла, не постигла всей заложенной в ее глубину сути очищения и обновления. Полагаю, моя собственная смерть может огорчить кого-то другого, но только не меня саму, ибо мне не дано возможности осознать всей ее необратимости. Но вот гибель любимых ранит нас куда сильнее, чем личные горести и потери. Смерть – это награда, наказание, искупление или миг наивысшего прозрения? Смерть – не истинная ли это жизнь? Ведь именно перед ее лицом мы все становимся лучше и чище, ибо лишь за миг до смерти мы и начинаем жить по-настоящему…

Я узнала много – но, увы, так и не сумела разузнать самого важного: как я могу помочь Астору, каким образом мне суждено вернуть назад его блуждающую во тьме душу, вернуть себе его глаза, руки и губы. Я мучительно гонялась за своей ушедшей любовью, не понимая, где она – со мной или же все еще вне меня… Приблизилась ли я к нему или по-прежнему нахожусь неизмеримо далеко? Какие пути ведут нас к любви? Любовь похожа на всепожирающий пожар, а двум языкам пламени, наверное, никогда не суждено слиться в один: ведь огонь не сгорает в огне…

Я руками хватаюсь за стены —Долго путаюсь: я или ты?Увядаем, как в вазе цветы,Или режем набухшие вены.

Где мы – там или все еще вне?Под ногами свинцовые плиты.Мы смеемся безрадостно: «Квиты!»Ведь огонь не сгорает в огне.

Мы успеем спастись… Но петляМне безжалостно стиснула шею…Мозг свербит – я опять не успею,Мое тело не примет земля.

И возможно, мне нужно лишь влитьсяВ те потертые временем скалы…Но в улыбки впивались оскалыИ кричали: «Все может случиться!»

Как запачканный кровью букет,Осыпались недетские сны,Запах вечной, цветущей весныИ бессмертье, которого нет.

В знак прощанья Судьбы круговертьРаскроила надтреснутый лед,Обрывая мой дерзкий полет…А внизу сыто чавкнула Смерть.

Где мы – там или все еще вне?Расстоянье я меряю взглядом —Далеко?.. Или ты уже рядом?Ведь огонь не сгорает в огне…

Мы с Кса-Буном покинули часовню и медленно пошли вперед, миновав врата всех трех порталов, но так и не выбрав ни одного из них. Меня вела интуиция. Свод над нашими головами потемнел, налившись полуночным сумраком. Неровную дорогу устилали обломки камней, сильно утруждавшие мои усталые ноги и вселявшие в меня смутный страх перед будущим. Будущим, еще более извилистым, чем этот путь. В воздухе витала некоторая неопределенность и неясное предчувствие чего-то страшного…

Наконец мы достигли небольшого скального уступа, с которого открывался вид на округлое, шумно бурлящее озеро с впадающей в него рекой.

– Госпоже нужно передохнуть, – заботливо посоветовал канагериец, бросая на землю свой плащ, жестом убеждая меня прилечь и немного поспать. И я совсем уже готовилась последовать его совету, как вдруг ощутила дикую, совершенно нестерпимую судорогу, огненным стержнем пронзившую мои внутренности и скрутившую их в тугой, наполненный страданием и кровью узел. Я не сдержала крика и завыла, будто зверь, – отчаянно, мучительно. По моим ногам стекла какая-то прозрачная жидкость. Испытывая тошнотворное головокружение, я почти упала на руки едва успевшего подхватить меня Кса-Буна. А боль все усиливалась – пульсируя, раздирая плоть, властно опоясывая таз и впиваясь в мое лоно раскаленными щипцами палача…

– Что со мной? – Я недоуменно хваталась за пальцы телохранителя, ища поддержки и облегчения. – Мне кажется, я умираю…

– О нет, вы ошибаетесь. – Кса-Бун сурово сжал губы, в его опасливо прищуренных черных глаза плескался панический ужас. – Это все ваш ребенок, госпожа! Он собирается появиться на свет, у вас начались роды! И я подозреваю, что они будут очень тяжелыми…

Часть вторая

Глава 1

Мой сын Люцифер родился на рассвете первого мая, накануне старинного праздника Бельтайн, в тот дивный миг, когда на розовеющем небосклоне медленно гасла последняя утренняя звезда. Согласно легендам эта ночь знаменуется скоротечным слиянием всех сил природы, происходящим всего лишь один раз в году. Именно тогда, в период от полуночи до восхода солнца, на несколько кратких часов, предшествующих расцвету нового дня, духи стихий случайно соединяются в единую грозную силу, приходя к мирному соглашению и временно забывая свои постоянные раздоры да распри. Вода уже не стремится затушить огонь, ветер не иссушает траву, и даже смерть не противостоит жизни. Люди разжигают костры и славят недолгие мгновения всеобщего вселенского благоденствия, а мудрые маги бдительно прислушиваются и приглядываются, стремясь выявить младенцев, появившихся на свет в ночь Бельтайна, – ибо они являются теми, кому изначально суждено вырасти великими воинами и волшебниками, богато отдаренными самой судьбой. И так ведется испокон веков…