Багаев лог - Валерий Андреевич Москвитин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Арестовать Копытовых? — ответил вопросом на вопрос Федор.
— Нет, — твердо отрезал прокурор. — Ты про метод Герасимова слышал?
— Художника Герасимова? — недоуменно переспросил Чернов.
— Нет, антрополога и скульптора, Герасимова Михаила Михайловича. Он тоже художник в своем роде, разработал способ восстановления лица человека по его черепу.
— Про это я не слышал, — признался Федор.
— А работник уголовного розыска обязан про это слышать и знать, — назидательно произнес Рылов. — Так вот, надо направить череп в лабораторию Герасимова, и мы точно узнаем, Петренко это или нет. Сдается мне, что этот человек пострадал намного раньше, чем Петренко, — добавил прокурор, внимательно рассматривая останки. — Поэтому арестовывать Копытовых мы не будем, а вот обыск у них снова сделаем на днях. Из Н-ской прокуратуры по нашему запросу сообщили, что разыскан сослуживец Николая Петренко и Алексея Копытова — Сергей Переломов. Он вместе с ними ехал на пароходе с Чукотки и хорошо знает, какие вещи были у Петренко и Копытова. Он уже выехал к нам. После его приезда и сделаем обыск. Не возражаешь?
— Нет, конечно, — ответил Чернов.
9
Все повторилось, как и в первый раз. Так же на стук в ворота долго никто не отзывался, так же за высокой оградой злобствовал цепной кобель, так же неожиданно в проеме ворот открылась небольшая калитка и перед ними предстал грозный старик Копытов. В черных бездонных глазах нет-нет да и поблескивал тщательно скрываемый огонек ненависти. На этот раз Данила не сказал вошедшим ни слова, лишь окинул каждого с ног до головы беглым взглядом и молча двинулся к крепкому высокому крыльцу. Федор подумал, что человеку со слабыми нервами под взглядом Копытова наверняка станет не по себе.
Обыском опять руководил Степан Филиппович. Все найденные вещи были тщательно переписаны. В конце обыска Рылов вытащил из своего кармана толстую записную книжку и, полистав ее, обратился к старшему Копытову:
— Я не вижу большого кожаного чемодана, коричневого кожаного пальто, хромовых сапог, мехового костюма, меховых брюк с заплаткой на колене и ряда других вещей. Куда они девались?
— А почему вас заинтересовали эти вещи?
— Мы установили, что они принадлежали Николаю Петренко.
— А почему вы их спрашиваете у нас?
— Они были у вас при прошлом обыске.
— А если сплыли? — с издевкой спросил Копытов и тут же сам себе ответил: — Нет, уважаемые власти, копия протокола оставлена у нас, — и он достал из-под клеенки со стола лист бумаги и торжествующе потряс им перед лицом прокурора. — Здесь не говорится, что у нас были вещи Петренко. Были свои, ими мы и распорядились по-своему. А вещи Петренко? Ищите, воля ваша.
— Найдем, — спокойно ответил Рылов.
Осмотр многочисленных сараев, амбаров, чердаков, погребов не оправдал надежд. Чернов досадовал на прокурора, считая, что на обыск следовало взять бывшего сослуживца Петренко — Сергея Переломова. Перед обыском Сергей подробно описал вещи, имевшиеся у Петренко и Копытова в тот момент, когда они плыли на пароходе с Чукотки. В частности, он отметил такую подробность: Петренко случайно прожег свои меховые брюки на коленке и прямо в каюте наложил на это место заплату. Рылов, Чернов и понятые помнили, что при первом обыске видели брюки с заплатой, но сейчас они как в воду канули. Исчезли и некоторые другие вещи. Чернов считал, что Переломова следует взять с собой, чтобы легче было найти вещи Петренко. Но Рылов рассуждал иначе: мы сами должны по описаниям Переломова найти необходимые вещи, а уж он опознает их в числе других аналогичных вещей. В противном случае снизится доказательственное значение его показаний. И вот они ничего не могут найти...
Со двора снова вернулись в дом, где опять начали обследовать все углы. Рылов шепнул Чернову, чтобы тот вел осмотр тщательно, постепенно переходя от одного места к другому. И теперь Федор медленно ходил из угла в угол, из комнаты в комнату, а прокурор незаметно наблюдал за реакцией старика Копытова. Почему именно старика, а не других членов семьи? Степан Филиппович рассудил, что в доме должен быть тайник и уж старик Копытов, как глава семьи, обязательно знает о нем, а вот жена и сын могут и не знать, поэтому наблюдать за их поведением бесполезно.
Старик внешне был спокоен. Но вот Чернов снова подошел к русской печи, которая занимала пятую часть дома и, расположенная посредине, обогревала все комнаты. Уже в который раз он заглянул в топку, затем в большое квадратное отверстие печи. «Стоп!» — сказал себе Рылов. Он заметил в глазах Копытова беспокойство. Оно показалось в них лишь на одно мгновение, на какую-то долю секунды, но этого оказалось достаточно для опытного в своем деле Степана Филипповича.
Прокурор подошел к печи, отстранил Чернова и, изогнувшись, засунул голову в отверстие камина, расположенное на высоте примерно ста тридцати сантиметров от пола. Туда свободно входила не только голова, но и плечи. Сам камин русской печи был размером примерно два на два метра. Кроме углей на дне камина и сажи на уходящих вверх сводах, Рылов ничего не увидел. Он попытался повернуть голову вверх и рассмотреть дымоход, но мешал какой-то выступ внутри печи. Рылов вытащил голову из камина. Его лицо, испачканное сажей, выражало скрытую досаду. Федор едва удержался от смеха. Прокурор, не обратив внимания на широкую улыбку Федора, внимательно, в упор посмотрел на Копытова, и тот отвел взгляд в сторону. Тогда Рылов небрежным тоном, будто из простого любопытства, спросил:
— Наверное, в печи и мыться можно?
— Да, раньше кости парили, — нехотя ответил Копытов.
— Давайте все во двор, — неожиданно скомандовал прокурор.
Копытов с готовностью выскочил из избы. Во дворе Рылов предложил Федору залезть на крышу.
— Так чердак мы уже осмотрели, — не понял его Чернов.
— А теперь лезь и иди к трубе.
Федор по грохочущей железом крыше дошел до трубы и заглянул в нее. Сначала он не увидел ничего, кроме нагара сажи.
— Ну что там? — нетерпеливо спросил снизу Рылов.
— Да ничего.
— Смотри внимательней.
Приглядевшись, Федор увидел на внутренней кирпичной стенке трубы металлический костыль, от которого тянулась вниз тонкая бечева.
—
