Путь израильского наёмника - Наталья Рябцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Помню отчётливо, как в тот день пришла Рахиль и принесла бритву и мои документы.
– Сегодня праздник для тебя.
– Ты отпускаешь меня?
– Нет, в кибуце будет праздник урожая.
– Я не пойду.
Спокойно улёгся на всё ту же кровать, всё в том же саду.
– Ты не хочешь пострелять?
– А если я всех обстреляю, ты отпустишь меня?
– А если нет, ты останешься ещё на один год.
– Хорошо.
Рахиль рассмеялась.
– Готовься жить ещё один год. Сегодня сюда приедут лучшие стрелки. Не боишься?
– Ради свободы стоит рискнуть.
Рахиль посмотрела в небо и подставила лучам лицо. Она хотела ещё что-то сказать, но промолчала, села в свой автомобиль и уехала.
С приходом вечера все жители собрались на стрельбище. Их разговоры мне были не интересны. Рахиль пришла со мной и принесла Англичанку.
– На вот, возьми. Это мой подарок тебе. Она мягкая и нежная словно девушка. Полюби её и она подарит тебе свободу. Эта винтовка однажды полюбила моего сына, – и чуть промедлив, добавила, – чересчур она его полюбила. Помни, Влад. Никогда не впускай работу в свой дом. Оставляй её на пороге, иначе старуха смерть придёт за тобой.
Я пнул ботинком камень и не выдержал, задал вопрос:
– А где ваш сын?
У неё вдруг стал очень грустный взгляд.
– Его уж нет. Его убили, – это прозвучало безлико и монотонно, как будто говорил робот.
Я понял, что есть вещи, о которых не стоит спрашивать. Пристроив подарок в руках, посмотрел в открытые клапаны на всё вокруг. Оптика была отличная. Рахиль улыбнулась.
– Пошли, стрелок. Покажешь, что ты умеешь. Помни – один патрон, одна мишень. Удиви меня, и тогда можешь не выигрывать соревнования.
Мне показалось, что всё это время она испытывала и тренировала меня, любя как сына. Эта женщина старалась научить меня тому, чему тот так и не научился. Вот так мы пришли на стрельбище.
Тут нас остановил вопрос какого то бородача.
– Это твой новый ученик, Рахиль?
– Саймон, ты болтать пришёл или стрелять?
Резкий ответ обрезал все остальные желания поддёрнуть нас. Стрелки оценили меня и вернулись к расчехлению своих винтовок. Каких игрушек здесь только не было: и англичанки, и русские девушки в умелых руках, и американки, и даже азиатки. Рахиль протянула мне патрон.
– Помни один выстрел, одна мишень.
Я вышел на рубеж, поднял винтовку. Открыл два клапана и поймал в прицеле мишень метрах в 600 от меня. Со всех сторон началась стрельба. При попадании происходил взрыв. Мало у кого получалось попасть. Одни перезаряжались, вторые молча уезжали. Я всё стоял и смотрел на мишень. Наконец медленно поднял плечо и вложил в него мою Англичанку. Лёг щекой на приклад и в прицеле-крестике поймал мишень. И вот вдохнув, я почувствовал, что сейчас выстрелю вместе с ударом сердца. Но внезапный лай моего щенка отвлёк меня всего лишь на миг. Я выдохнул.
– Ну же стреляй!
Крик Рахиль и лизание моих ботинок прибежавшим другом, наверное, должны были отвлечь меня. Но я не отвлёкся. Удар сердца – выстрел. Вижу взрыв. Значит, попал.
– Молодец, – впервые за время пребывания в этом аду Рахиль похвалила меня.
– Ты прошёл подготовку, и я со спокойной душой скажу, что ты готов. А теперь отдохни и понаблюдай за мастерами.
Усевшись в тени оливкового дерева, я махнул рукой и подбежал мой щенок, превратившийся во взрослого пса.
– Ах ты, бродяга! Где же ты был?
Свист не дал псу лизнуть моё лицо. Подчиняясь зову нового хозяина, он оставил меня и кинулся к бородатому кибуцнику. Я проводил его спокойным взглядом. Любовь сейчас может быть только одна. Погладил свою Англичанку и, стряхнув с неё упавший лист, стал смотреть, как стреляют другие. До меня долетели слова:
– Он готов.
– Ты уверена?
Ответ заставил меня обернуться. Выглянув из-за дерева, я увидел человека в форме полковника и красных ботинках.
– Раз готов, тогда завтра я забираю его у тебя.
Рахиль улыбнулась, заметив мой взгляд.
– А подслушивать нехорошо. Ты слышал? С завтрашнего дня ты солдат армии обороны Израиля. Теперь ты часть большой семьи и помни – таких, как ты, единицы. Поэтому ты должен служить не ради почёта, а ради добра. Там ты не будешь обучаться, там ты будешь жить.
Рахиль уселась в автомобиль и умчалась прочь со стрельбища. Я хотел поговорить и ждал её у дома до самого утра, но она так и не вернулась.
Перед самым рассветом меня разбудил писк тормозов возле дома. По звуку я понял, что это не автомобиль Рахиль, поэтому не выскочил навстречу. Сел на пороге дома с винтовкой наперевес и стал ждать.
– Ну что, мы будем играть в гляделки, или поедем?
– Поиграем ещё немного.
– Эй, тебя звать Влад?
– Да.
– Тогда я за тобой. Не жди Рахиль, она не приедет. Меня зовут Андрей. Мне приказано доставить тебя на базу, причём срочно. Там начинается заварушка. Твоя помощь скоро всем понадобится.
Андрей не переставал говорить. Я обвёл взглядом место, где прожил год. Оно стало для меня родным. Здесь я оставил прошлую жизнь и приобрёл новую.
– Погоди, Андрей.
Бросился в сад, скатал спальник и оставил его на пороге. Шепнул:
– Спасибо.
Посмотрел на дом и сел в джип с военными номерами. Бронированный джип качнулся мягко. Я сидел на заднем сидении рядом с Англичанкой. Колёса с мягким хрустом покатили меня по песку к выезду из кибуца. Я оглянулся: сад, полный персиков, ждал хозяйку. Выезжая за жёлтые ворота, я заметил машину Рахиль, на заднем сидении которой сидел новый «рабочий».
Глава 6
Вскоре мы приехали к старинному городу. Здесь были одни камни и много-много солдат, которые шатались туда-сюда. От такого шума и неожиданного слова: «выходи» я растерялся и остался в машине. Андрей удивлённо глянул на меня.
– Ах да, прости. Вот тут всё, что тебе надо.
С переднего сидения он протянул кулёк. Я подозревал, что там военная форма. Думал, она буде покрасивее. Ну, что-то вроде цвета хаки. А она оказалась простой тряпичной, которую здесь носят все солдаты.
– Твой размерчик!
Андрей засмеялся, глядя на моё разочарование.
– Ничего, прорвёмся, – сказал я сам себе.
Стянул штаны и натянул те, что были в кульке. Приятная ткань прохладой обволокла ноги. Ботинки то ли жёлтые, то ли красные натянул на тёмно-зелёные носки.
– Красавец, ты хоть знаешь, куда приехал?
– Не знаю, – буркнул я, продолжая одеваться и не глядя на Андрея.
– Сейчас присягу крикнешь, и тебе дадут оружие.
– А у меня есть.
– Своё оставь, а то лишишься мигом. Потом получишь всё, что полагается.
– А что мне полагается?
Андрей улыбнулся.
– Если будешь хорошо себя вести, то полагается койка, спальник и немного приключений.
– Это мне подходит.
– Так чего же ты ждёшь? Ступай! Вон твой командир полковник.
Обучаемый Рахиль я понял, что вовсе не умею вести себя в окружении солдат. Как обращаться к командиру, что говорить? Меня сковало страхом, который вдруг исчез, когда полковник запросто протянул руку и скорее как друг, а не командир, похлопал по плечу.
– Ну что, пошли? Встанешь в строй.
– А куда?
– Да не тушуйся ты так. Всё хорошо. Ты только внимательно слушай и запоминай, а остальное всё придёт само. Доверься интуиции.
Не молодой и не старый военный в очках, привёл меня как сын отца к толпе солдат. Те приняли меня насторожено. У каждого были береты в цвет сапог, а я был без берета. То есть у меня он был засунут под обычным погоном.
– Он один из вас.
Никто не протянул мне руки, мол: «Ты кто и что тебе надо? Мы элита! Аты откуда появился такой?». Полковник взглянул на всех и заступился за меня, как отец за своего сына.
– Он вас спасёт, даже не задумываясь. А вы размышляете только над тем, протянуть ли руку в ответ?
Слова старшего по званию не звучали как приказ. Они были ещё одним уроком для тех, кого отобрали в этот отряд. И действительно, кто я был для них? Когда они учились выживать, я спал и убирал, стрелял и ждал окончания моего «садового» ада. Обветренные лица юношей были совсем недетскими. Кто-то буркнул из уважения к старшему и протянул мне руку. Потом засмеялись, подтолкнув меня, так как я не понимал их шуток.
Я остался тем же одиночкой, но теперь в окружении толпы одетой в форму. Автомат, слова присяги, повторяемые за девчонкой. Всё как в кино, но чувства не описать. Такой праздник бывает раз в жизни. Сердце как будто стало биться по-другому, и мир вокруг перестал быть просто миром. Он превратился в территорию, которую я должен теперь оберегать не потому, что надо, а по зову сердца. Всё изменилось, коме одного: всё то же солнце, то же небо и те же серые камни старинного города. Невыносимая жара и ещё много-много чужих мам и пап. Вот бы мои приехали и порадовались за меня. А может быть это и к лучшему, что их нет? Меньше знаешь – лучше спишь. В толпе много девчонок-солдат. Как же они прекрасны в форме. Она их стройнит. Я уселся на камень рядом с толпой гуляющей присягу и стал наблюдать.