Те, кто любит. Окончание - Ирвинг Стоун

Когда Абигейл впервые посетила резиденцию президента, Вашингтон был болен и не мог встретиться с ней. При втором посещении он настоял, чтобы Абигейл впустили в его комнату. Он лежал на диване, но, явно чувствуя себя неловко, приподнялся, поприветствовал ее. Прошло много лет с тех пор, как Абигейл впервые увидела его в лагере Роксбери, где он принял командование революционными силами.

— Миссис Адамс, простите, что нахожусь в лежачем положении, но мне хотелось поздравить вас с приездом в Нью-Йорк.

— Благодарю вас, господин президент, но вовсе не нужно было принимать меня, когда вы нездоровы.

Вашингтон отмахнулся от ее замечания.

— Скажите мне, миссис Адамс, как вы, привыкшая к европейскому образу жизни, воспринимаете простые американские повадки?

— Господин президент, я уважаю простое, открытое отношение.

Она пожелала ему скорого выздоровления, и Вашингтон ответил:

— Ох, у меня в карете есть лежанка, поэтому я могу выезжать.

— Прекрасно. При очередном вашем выезде, я надеюсь, вы отдохнете на Ричмонд-Хилле.

Президент приехал на следующий день. Он с трудом поднялся по лестнице на второй этаж, чтобы выпить с Джоном чая и обсудить проблемы правительства.

Начало работы федерального правительства повлияло на облик Нью-Йорк-Сити. Когда прибыл последний конгрессмен, в городе собрались двадцать два сенатора Соединенных Штатов и пятьдесят членов палаты представителей; зеваки глазели, как они проезжают по улицам на раздельные заседания палат, открывавшиеся в федеральном зале в десять часов, а затем возвращаются в свои дома, таверны или пансионы на обед в четыре часа.

Служебные помещения президента Вашингтона находились на первом этаже дома Франклина, где он принимал руководителей департаментов, посланников иностранных государств, государственных служащих, стараясь найти разумный баланс между местными и национальными властями. Здесь же он беседовал с лицами, претендовавшими на федеральные посты: сборщиками налогов, портовыми служащими, начальниками почтовых отделений. Здесь же жили и работали его секретари — Лир, полковник Хэмфри и майор Джексон.

Включались в работу и исполнительные ведомства. Подбор их руководителей казался почти предопределенным: государственным секретарем должен стать Томас Джефферсон, Александр Гамильтон возглавит казначейство, генерал Генри Нокс возьмет на себя обязанности военного министра, а бывший губернатор Виргинии и член Континентального конгресса Эдмунд Рендолф станет прокурором. В его задачу входит проведение в жизнь конституции. Самый крупный департамент достался Гамильтону; на службе в нем состояли тридцать девять человек. Государственный департамент насчитывал всего пять человек, вероятно, из-за того, что Джефферсону никак не удавалось вернуться домой из Франции. Ноксу требовалась лишь пара писцов; большую часть своего времени он проводил за закрытыми дверями с главнокомандующим, обсуждая, как вести переговоры с индейцами, как строить милицию, которая находится под контролем штатов, но обязана хранить верность федеральному правительству.

Исполнявший обязанности государственного секретаря Джон Джей приходил с депешами из Лондона, Мадрида, Парижа. Вашингтон читал все депеши, а затем с помощью Джея составлял отчеты и письма главам иностранных правительств. Первые сообщения о восстании во Франции[2] привлекли к себе такое незначительное внимание, что никто, кроме Томаса Джефферсона, не побеспокоился информировать Соединенные Штаты. Известие, что третье сословие объявило себя Национальным собранием, приняло присягу в Зале для игры в мяч, Бастилия захвачена толпой парижан, было изложено в куцем абзаце на второй странице газеты «Нью-Йорк дейли адвертайзер».

Джон беседовал с Абигейл на эту тему, но никто из них не заметил во время пребывания во Франции признака надвигавшейся революции, и поэтому они расценили события как преходящие волнения.

Когда президент Вашингтон нуждался в совете, он надевал свою шляпу и плащ и отправлялся в дом главы соответствующего департамента. Вашингтон неоднократно приходил в дом Адамса без предупреждения. Однажды он пришел за рекомендациями относительно назначения судей в Верховный суд и Верховного судьи.

Должность президента требовала большого напряжения сил. Почти каждый день сенат или палата представителей вносили новый законопроект, подлежавший изучению. Первая подпись была поставлена 1 июня 1789 года на законопроекте о присяге при вступлении в должность; даже вице-президент был обязан принести присягу. 4 июля президент одобрил закон об импорте, устанавливавший пошлины на ввозимые товары, 27 июля он подписал долго обсуждавшийся закон об учреждении ведомства иностранных дел; 7 августа — законопроект о военном ведомстве; 2 сентября после затяжного изучения — законопроект о казначействе. Он одобрил предложение палаты представителей о субсидии в двадцать тысяч долларов ради соглашения с индейцами племени крик. К концу сентября Вашингтон подписал законопроекты об установлении федеральных судов. После консультации с вице-президентом и главами ведомств он разослал по штатам двенадцать резолюций билля о правах, гарантировавших свободу вероисповедания, слова, печати, собраний, петиций для рассмотрения жалоб. Билль поступил в законодательные собрания штатов для ратификации.

В течение первого лета Вашингтон утвердил назначение опытных лиц из различных штатов на должности морских офицеров, топографов, таможенников, а затем добился утверждения этих назначений в сенате.

Страна процветала, торговля находилась на подъеме. Перед государством тысячи задач: назначить нового посланника во Францию вместо Томаса Джефферсона, губернатора западных территорий, правительственного контролера, поверенного в делах в Испанию, составить немало договоров. Британские войска все еще оккупировали американские порты и создавали для Вашингтона бесконечные осложнения.

Штаты ссорились между собой по поводу границ, обращаясь к президенту как арбитру; предстояло принять решения о назначении или отзыве губернаторов и судей внешних территорий. Частные граждане осаждали дом президента, требуя решения их проблем. Сотни других домогались приглашения на приемы, ланчи, обеды. Правительственная машина пришла в движение. Ее работники погрузились в дела.

Все, кроме вице-президента Джона Адамса. По конституции он имел лишь одну обязанность — председательствовать в сенате. Каждое утро он покидал свой дом и ехал в сенат, садился на мешок с шерстью. Но и сенат разрешал ему немногое — лишь обеспечивать формальный порядок. Исполняющий обязанности государственного секретаря Джон Джей приходил к нему, когда хотел обсудить острые проблемы, связанные с Англией и Францией. Дружественно настроенные сенаторы и члены палаты представителей советовались по поводу готовых к голосованию законопроектов. Тем не менее всем было ясно, особенно Джону и Абигейл Адамс, что мистер Адамс отстранен от активной деятельности.

После длительной дискуссии Конгресс подтвердил оклад президента в размере двадцати пяти тысяч долларов в год, включая надлежащий дом для проживания. Вице-президенту полагалось пять тысяч долларов и никакого дома и никаких других надбавок даже для секретаря. Джон был поражен, услышав о таком решении. Была ли это пощечина ему? Или же в этом выражалось презрение к самому посту? Такие риторические вопросы задавал себе глубоко задетый человек.

— Разумеется, мне разрешено задавать себе практические вопросы, — ворчал Джон, расхаживая по спальне, окна которой выходили в сад, — как мы можем прожить в Нью-Йорке на эти деньги? И выполнять возложенные на нас обязанности?

Абигейл старалась сгладить положение.

— Мы можем справиться, Джон, проводя всего лишь один прием и один обед в неделю, отказавшись от театров и балов, требующих особых платьев; лишь немного новых книг…

Джон застонал:

— Таков круговорот нашей жизни!

Она ответила спокойно:

— Нэб обеспечена, так как президент назначает полковника Смита маршалом[4] района Нью-Йорка. Питер может присылать нам мясо, птицу, фрукты и овощи, масло и яйца, все, что здесь так дорого. Мы выживем.

— С трудом! — сказал он, скрипнув зубами.

— Джон, наше положение не хуже прежнего. Как ты заметил несколько лет назад, мы доим наших коров, а не наше правительство.

— Но я та самая корова, которую доят! — пошутив, он почувствовал себя лучше, его пухлые щеки вновь покрылись румянцем. — Если нельзя исправить, надо выдержать. Сочувствую тебе, дорогая миссис Адамс, ведь тебе придется сводить концы с концами.

Их судьба показалась им легче, когда они узнали, что их друг Джон Джей на посту Верховного судьи получит четыре тысячи долларов в год. Александр Гамильтон, юридический и финансовый мудрец федералистов, должен был получать в качестве первого секретаря казначейства Соединенных Штатов три тысячи долларов в год. А ведь Гамильтон начал зарабатывать значительные суммы как адвокат. Он пошел на большие жертвы.