Те, кто любит. Окончание - Ирвинг Стоун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Над куполом федерального зала взвился американский флаг. Не смолкали приветственные выкрики, корабли в гавани произвели еще один салют, звонили колокола церквей. Президент Вашингтон возвратился в помещение сената, где зачитал свое обращение, а затем все собравшиеся пошли пешком в собор Святого Павла на церковную службу.
Так родился в Соединенных Штатах институт президентства.
Этот благородный пост занял великий человек. Пост вице-президента не мог быть долго вторым по значению в стране даже для Абигейл и Джона Адамса. Вице-президент оставался в запасе и действовал самостоятельно лишь в случае трагедии.
У Джона возникли проблемы не меньшие, чем у Абигейл. Семья Джея отличалась гостеприимством, но Джон чувствовал себя нахлебником. Усилилась дрожь его правой руки, беспокоили и глаза. Джон ссорился с сенатом, вместо того чтобы играть роль беспристрастного парламентария, выступающего только в том случае, если голоса разделились поровну; он пытался руководить сенатом, давать советы сенаторам по бесчисленным вопросам протокола.
Джон снял дом мистера Монтье на Норт-Ривер в одной миле от города. При доме имелись хорошая конюшня, каретный сарай, сад, выпас для двух коров, достаточное число комнат. Абигейл вместе с Эстер и Брислером надлежало приехать без промедления, захватив с собой мебель. После окончания учебы Чарли присоединится к ним. Чтобы набрать деньги, Абигейл предстояло продать весь скот. Если это не удастся, придется его просто отдать даром.
Абигейл была в ярости. Зачем он настаивал на приобретении скота, сельскохозяйственных орудий, возводил заборы и засеивал поля? Почему они не сидели тихо, не берегли деньги, ожидая окончательного решения?
Джон уверял Абигейл, что они проживут в Нью-Йорке четыре года. Он не хочет, чтобы они метались между Нью-Йорком и Брейнтри, поэтому ремонт тамошнего дома можно отложить.
Утешало лишь одно: Джон принял меры, чтобы Нэб, полковник Смит и сыновья переехали в их дом с собственной мебелью. Это означало, что Абигейл могла оставить в доме несколько кроватей, стулья и столы на тот случай, если захочется навестить Брейнтри и посмотреть, как растут новые посадки фруктовых деревьев.
Когда Абигейл проезжала по извилистой дороге Ричмонд-Хилла через лес, у нее захватывало дух от акварельной красоты пейзажа. Дом стоял на вершине холма; с террасы второго этажа она любовалась сверкавшей на солнце величественной гладью Гудзона, по которому скользили парусные суда. За Гудзоном раскинулись покрытые бархатной зеленью поля и луга Джерси. К северу были видны выпасы для скота, а к югу через купы деревьев — крыши Нью-Йорк-Сити.
Вернувшийся из сената Джон воскликнул:
— По выражению твоего лица вижу, что тебе здесь нравится!
— Да, Джон, красочность пейзажа может поспорить с самой прелестной панорамой, какую я когда-либо видела.
Подобно Бостону, Нью-Йорк был типичным портовым городом; в конце каждой улицы высились раскачивающиеся на фоне неба мачты парусных судов. Голландский язык вперемешку с английским звучал в лавках и церквах. Улицы заполняли многонациональные толпы моряков, иностранных торговцев, большие группы французов, шотландцев, ирландцев, евреев, поляков, португальцев, негров, все они изъяснялись на своем языке.
Однако огорчали скромные размеры города: он был меньше Бостона. Бродвей, начинавшийся от мыса, где находилась крепость, был застроен добротными домами лишь в радиусе одной мили, а дальше шло чистое поле.
Чтобы обойти город в любом направлении, хватало полчаса; прогулка вдоль Ист-Ривер завершалась у болота, а вдоль Уолл-стрит у чьей-нибудь фермы. Но город был полон жизненных сил: строилось множество новых домов, у океана и рек отвоевывалась суша, открывались новые театры, кофейни и лавки. Большая часть улиц не была вымощена. Тротуары шириной менее метра были засыпаны щебенкой, почти непроходимые, с коновязями, грязными лужами, кучами мусора, где копошились в поисках объедков свиньи, с экскрементами, которые как и в Париже, выливали на улицы прямо с порога.
Набрав всех слуг, Абигейл обнаружила, что ее семейство насчитывает восемнадцать членов: три Адамса включая Чарли, четыре Смита, ее племянница Луиза, Брислер в роли мажордома (Эстер предпочла остаться в Брейнтри со своим ребенком), молодая девушка из Брейнтри, Полли Тейлор, остальная прислуга была из местных. Продовольствие стоило дорого, да и качество оставляло желать лучшего. Абигейл не нравился вкус местного масла. Нанятые ею белые слуги не просыхали от пьянки, негры работали хорошо одну неделю, а после первой зарплаты исчезли. Брислер спасал положение, выезжая по нескольку раз в день на рынок. Посетителям нравилось приезжать ранним утром к Адамсам на завтрак: новые сенаторы и члены палаты представителей, среди них некоторые давние сторонники Джона по Конгрессу; вечерами здесь собирались близкие друзья, иногда — друзья полковника Смита, а иногда — гости из Новой Англии.
Абигейл содрогалась при мысли, во что обойдется прием ее знакомых, новых правительственных чиновников и членов нью-йоркского общества, ожидавших встреч с вице-президентом Соединенных Штатов. Лучше спрятать голову и ничего не видеть, ожидая приезда Джонни на каникулы; он наведет порядок в счетах и скажет, как много она тратит.
Поскольку продолжалась вакханалия с прислугой, появлявшейся и исчезавшей столь же быстро, как гости, она не выдержала. Как-то отдыхая с Джоном в гостиной на втором этаже, сидя на позолоченных стульях, поцарапанных при очередном переезде, Абигейл сказала:
— Джон, мне кажется, что я содержу придорожную таверну.
— Что мы можем поделать? Это укрепляет положение вице-президента, создает ощущение устойчивости власти, а она в этом нуждается.
5Абигейл выбрала один день недели для приемов. Дом был открыт для всех. В остальные шесть дней нужно было посещать иные места: у миссис Джей приемы проходили в четверг, у мисс Нокс — в среду, а у леди Темпл — во вторник.
Абигейл посетила Марту Кустис Вашингтон на следующее угро после ее приезда в дом Франклина на Черри-стрит, который считался официальной резиденцией председателя Континентального конгресса. Это был добротный, скромный особняк. Во время войны супруга Вашингтона иногда посещала генерала, но она неизменно оставалась в тени, и поэтому никто не имел четкого представления о ней.
Абигейл приехала вместе с Нэб. Марта Вашингтон приняла их вежливо, без церемоний. Абигейл убедилась, что Марта непритязательна, скромна.
Миссис Вашингтон провела их в гостиную, заказала утренний кофе. Одевалась она просто, но, как Абигейл заметила, ткань ее платья отменного качества. Марта была невысокая и явно склонная к полноте. Несмотря на почтенный возраст, ее зубы прекрасно сохранились, а голос отличался душевной теплотой.
— Мне так приятно, что вы здесь, в Нью-Йорке, миссис Адамс. Я ожидала вашего приезда. Мистер Вашингтон высоко ценит мистера Адамса и надеется, что они вместе добьются многого для нового правительства. Быть может, в скромной мере вы и я сумеем сделать что-то.
— И я мечтаю об этом. Для начала хочу спросить вас, установили ли вы день вашего приема? Я хотела бы отложить свой выбор, пока не узнаю, что вы думаете.
— Полагаю, что выберу пятницу.
— А я понедельник.
— Договорились. — Она повернулась к Нэб: — Мистер Вашингтон питает добрые чувства к полковнику Смиту. Он полагает, что полковник способен отдать свои выдающиеся таланты на службу правительству.
Нэб расплылась в довольной улыбке. Она и Абигейл откланялись. На следующий день миссис Вашингтон приехала в дом на Ричмонд-Хилл без предварительного уведомления. Уезжая, она пригласила чету Адамс на обед.
— Джон, чем больше я общаюсь с миссис Вашингтон, тем большим уважением проникаюсь к ней. Она производит на меня более сильное впечатление, чем королева Великобритании.
— У меня такое же чувство в отношении президента. Он относится ко мне с большой сердечностью, любовью и доверием. Мы вершим дела в приятной атмосфере. Нам нужна дружба, чтобы решить множество проблем, которые ставят перед нами, как перед китами, выброшенными на берег, враги правительства.
Абигейл и Марта Вашингтон встречались почти каждый день. Они устраивали приемы в установленные дни, но большое число гостей мешало их содержательным беседам. Однако на чае в интимной компании им удавалось договориться о совместных шагах в новой обстановке.
Противники федералистов внимательно присматривались, в глубине души надеясь, что они допустят серьезные промахи. Ни одна из них не доставила противникам такого удовольствия. Обеды, которые давала миссис Вашингтон, были чопорными, с лакеями в припудренных париках, принимавшими гостей. В гостиной президента Абигейл было отведено почетное место справа от миссис Вашингтон. Если это кресло было случайно кем-то занято, президент в своей вежливой и достойной манере поступал так, что занявший его вставал, и Абигейл садилась на свое место.