Дверь в мансарду - Эллери Квин

В начале сентября доктор Макклур написал из Стокгольма, что возвращается домой. Эва побежала с этим письмом в приемную своего жениха.

— Хмм… — критически хмыкнул Ричард, поглядев на несколько аккуратно написанных строк. — А он не слишком красноречив. О себе информации не больше, чем от египетской мумии.

— Как по-твоему, путешествие пошло ему на пользу? — с тревогой поинтересовалась Эва, будто доктор Скотт мог видеть за четыре тысячи миль.

— Должно пойти, дорогая. Только не волнуйся. Если он нездоров, мы его подлечим сразу по приезде. Сейчас он, наверное, уже плывет где-нибудь в Атлантике.

— Любопытно, знает ли об этом Карен? — возбужденно проговорила Эва. — По-моему, знает. Очевидно, папа ей написал.

— Я тоже так думаю. В конце концов, она его будущая жена.

— Хорошо, что ты мне напомнил, Ричард Скотт. — Эва выхватила цветок из букета на его столе. — Уж если речь зашла о будущих женах.

— Да? — рассеянно отозвался он.

— Дик, не валяй дурака! — покраснела Эва. — Неужели ты не понимаешь… Я хочу…

— О, — только и произнес он.

Эва посмотрела ему в лицо:

— Дик, ну когда мы поженимся?

— Послушай, ангел мой, — начал он, потом рассмеялся и привлек ее к себе, пытаясь обнять.

— Нет, Дик, — негромко возразила Эва. — Я серьезно.

Они долго смотрели друг на друга. Наконец доктор Скотт вздохнул и слегка откинулся на спинку своего вращающегося стула.

— Ладно, — раздраженно произнес он. — Похоже, от меня остались лишь рожки да ножки. Я уже дошел до точки, и ты мне повсюду мерещишься. Я готов съесть тебя за завтраком, а стоит мне приложить стетоскоп к чьей-то груди, и я сразу вижу тебя.

— Дик!

— Я никогда не думал, что скажу какой-нибудь женщине: «Я не могу без тебя жить», но так случилось. И я говорю это тебе, Эва. Черт бы тебя побрал! Я женюсь на тебе в ту же минуту, когда старый Джон вернется домой!

— О, Дик! — прошептала Эва, и у нее перехватило дыхание. Она обошла стол и без сил села ему на колени, словно после тяжелой борьбы. Потом поцеловала кончик его точеного носа, похлопала Ричарда по руке и соскользнула с колен. — Решено! И хватит об этом! А сейчас я поеду на Вашингтон-сквер и навещу Карен.

— Отдохни еще немного и побудь со мной, — пробурчал он. — Ты можешь повидаться с Карен и завтра, и послезавтра…

— Нет. Я о ней совсем забыла, и, кроме того…

— Обо мне ты тоже совсем забыла, — продолжал ворчать Ричард. Он нажал кнопку звонка, и в приемной появилась медсестра. — На сегодня прием окончен, мисс Харриган.

— Нет!

— Ты хочешь, чтобы я, как последний дурак, гонялся за тобой по всему кабинету?

— О, Дики, дорогой, прошу тебя, не надо. — Эва с озабоченным видом попудрила нос. — Я должна побывать у Карен.

— С чего бы это такая любовь к Карен?

— Отпусти меня! Мне нужно рассказать ей, дурачок. Я должна хоть с кем-то поделиться своей радостью.

— Ну ладно, тогда я, наверное, вздремну, — недовольно проговорил он. — Я же тебя знаю. Когда ты так вздергиваешь подбородок, тебя никто не переспорит! А я всю ночь не спал, держал за руку мисс Мартин и убеждал ее, что рожать ничуть не больно. Все равно как удалить зуб.

— Ах ты бедняжка! — Эва снова поцеловала его и на всякий случай поинтересовалась: — А она хорошенькая? Ну ладно, желаю тебе как следует отоспаться.

— А мы увидимся вечером? Как-никак нам нужно отпраздновать.

— Дик! Не надо! Дик… Да, мы отпразднуем, — наконец согласилась Эва и поспешно удалилась.

Она шла по освещенной солнцем Парк-авеню и сама как будто светилась от счастья. Увидев сияющую девушку, швейцар улыбнулся ей, а шофер такси бросил зубочистку и, не мешкая, открыл ей дверцу.

Эва назвала адрес Карен и устроилась на сиденье, закрыв глаза. Итак, наконец-то это случилось. Теперь до свадьбы рукой подать. И не до какой-нибудь обычной свадьбы, а с Ричардом. Конечно, сплетен, целой массы сплетен никак не миновать — о том, как она на него бросилась и попросту окрутила его. Ну и пусть говорят. Все это от зависти. И чем больше ей будут завидовать, с удовольствием заключила Эва, тем счастливее она станет. Разумеется, подобная мысль не делала ей чести, но Эве хотелось, чтобы все женщины мира ей завидовали. Она даже оцепенела на какое-то мгновение. Миссис Ричард Барр Скотт. Звучит отлично.

Такси остановилось перед домом Карен. Эва вышла, расплатилась с шофером и помедлила, с удовольствием оглядев Вашингтон-сквер. В четыре часа дня все вокруг блестело, купаясь в солнечных лучах, — геометрические лужайки с постриженной травой, брызги фонтана, няни с колясками. Наблюдая за этими колясками, Эва невольно покраснела. С недавних пор она думала о детях чаще, чем требовали приличия. Затем ей пришло в голову, что если после свадьбы они с Ричардом не смогут жить в Вестчестере или на Лонг-Айленд, то лучше всего им будет поселиться в доме вроде особняка Карен. Это был самый изящный дом в Нью-Йорке. С несколькими спальнями, а его занавеси…

Она позвонила.

Они с доктором Макклуром жили в обыкновенной, весьма заурядной квартире на Шестидесятой улице. Эва, конечно, ворчала, но тщательно ухаживала за нею, обустраивала, стараясь сделать как можно более уютной, однако квартира по-прежнему оставалась весьма заурядной. Доктор Макклур наотрез отказался переезжать куда-нибудь подальше от своего Онкологического института, да и особняк стал бы для них ненужной роскошью, поскольку Эва никогда не бывала дома, а доктор, разумеется, проводил дни и ночи в своей лаборатории. В глубине души Эва очень радовалась, что Карен и доктор Макклур вскоре поженятся. Она чувствовала себя немного виноватой, размышляя о предстоящем отъезде. Ведь тогда он остается один в этой ужасной квартире. Но наверное, они смогут…

Ей открыла дверь незнакомая служанка.

Эва удивилась. Но вошла в вестибюль и спросила:

— А мисс Лейт дома? — Глупый вопрос, но обычно гости его и задают.

— Да, мисс. А кто ее спрашивает? — Служанка была угрюмой молодой девушкой и, судя по всему, совсем неопытной.

— Эва Макклур. О, пожалуйста, не докладывайте обо мне. Я здесь своя, — пояснила Эва. — А что случилось с Элси?

— Ее, должно быть, уволили, — сразу оживившись, ответила служанка.

— Значит, вы тут новенькая?

— Да, мэм. — У нее были пустые, глупые глаза. — Я здесь три недели.

— Боже мой! — смущенно воскликнула Эва. — Неужели я так давно к ней не заходила? А где сейчас мисс Лейт? В саду?

— Нет, мэм. Наверху.

— Тогда я пойду к ней. — Эва быстро поднялась по широкой лестнице, оставив удивленную служанку в вестибюле.

Нижний этаж дома и комнаты для прислуги были обставлены в современном, западном стиле, и об этом в свое время позаботился декоратор, однако наверху безраздельно господствовали Карен и восточное убранство.

Все спальни заполняли японская мебель и безделушки, перевезенные Карен из отцовского дома в Токио. Жаль, что так мало людей видело эти спальни Карен, размышляла Эва, оказавшись на втором этаже, ведь они такие своеобразные и в них входишь как в музей.

Ей почудилось, что у двери в гостиную Карен мелькнула фигура в кимоно, и она поспешила вслед за ней.

Да, Эва не обозналась, это была Кинумэ, верная старая служанка Карен. Теперь она ясно видела крохотную фигурку чужестранки, которая только что прошла через гостиную и закрыла за собой дверь в спальню хозяйки. Эва также успела заметить, что Кинумэ держала в руке лист японской писчей бумаги и конверт с изысканным рисунком розовато-кремовых хризантем.

Девушка собиралась постучать в дверь Карен, но в эту секунду на пороге появилась Кинумэ, уже без бумаги и конверта, и бормотала что-то на своем свистящем языке.

Затем Эва услышала голос Карен, окликнувшей свою служанку:

— Ои! Дамаре! — Похоже, она была недовольна.

— Люди уходят, насаи окаасан, — торопливо просвистела в ответ Кинумэ, захлопнула дверь спальни и повернулась. При виде Эвы старая японка выразила изумление единственным знакомым девушке способом — слегка расширив глаза. — Ло, Эва. Ты давно не приходить видеть мисси.

— Хэлло, Кинумэ, — поздоровалась Эва. — Да, меня долго не было, и мне ужасно стыдно. Как ты поживаешь, Кинумэ, и как дела у Карен?

— Я хоросо, — отозвалась Кинумэ, не отходя ни на шаг от двери. — Мисси нехоросо.

— Неужели Карен?.. — испугалась Эва.

Но Кинумэ плотно сжала сморщенные губы.

— Нельзя сейчас видеть мисси, — заявила она любезным, свистящим голосом. — Мисси писит. Она скоро консит.

Эва засмеялась:

— Да что ты! Я вовсе не собираюсь ей мешать и отрывать от работы. Такую знаменитую писательницу! Я подожду.

— Я пойду скасу мисси, сто ты здесь. — Кинумэ вновь повернулась к двери.