Весенний детектив 2015 (сборник) - Алла Полянская

На сердце у Стаса было неспокойно, и нехорошие предчувствия не обманули. Из-за угла донесся скрип тормозов, звук удара и вскрик. А потом оттуда на полном ходу выскочила черная «Мазда» с забрызганными грязью номерами, свернула и понеслась прочь.

Добежав до угла, Стас Данилов выхватил пистолет и осторожно заглянул в переулок. Незнакомец лежал на асфальте.

– Чёрт! – с досадой воскликнул Стас.

Он быстро подошел, присел возле окровавленного тела и потрогал пальцами его шею.

– Мертв, – мрачно констатировал Стас.

Данилов убрал руку от шеи мертвеца, посмотрел по сторонам, а затем быстро обшарил его карманы. В куртке он обнаружил тот самый конверт из плотной бумаги, все остальные карманы оказались пусты.

Стас убрал пистолет в наплечную кобуру, выпрямился и вскрыл конверт. Ухватил пальцами несколько твердых глянцевых листков, но вытащить их не успел. Что-то кольнуло его в шею, прямо под затылком. Стас машинально поднял руку к голове, но в ту же секунду почувствовал, что теряет власть над своим телом.

Конверт выскользнул из его ослабевших пальцев, ноги подкосились, Данилов покачнулся, стараясь удержать равновесие, но не удержал и рухнул на асфальт. Лежа на асфальте, Стас попытался пошевелить рукой, но тщетно. Он не чувствовал своего тела.

Перед глазами у него всё поплыло. Расфокусированным взглядом Стас увидел, как какой-то человек наклонился рядом с ним и поднял с мокрого асфальта конверт.

– Стой, – хотел сказать ему Стас, но губы и язык его, скованные параличом, остались неподвижны.

Веки Стаса сомкнулись, и он погрузился во тьму.

– Дружище, ты как? – заботливо спросил Толя Волохов два часа спустя, когда Стас вошел в кабинет и уселся на стул.

– В норме, – ответил тот. – Голова только тяжелая. Анатоль, сделай-ка мне чаю.

Толя тут же поднялся из-за стола и прошел к чайнику. Стас посмотрел на Машу.

– Ну? – спросил он. – Что удалось выяснить, пока я глотал таблетки и отвечал на глупые вопросы нашего врача?

Маша улыбнулась:

– Рада, что ты снова в норме, Стасис. Убитого мужчину звали Виктор Дронов. Когда-то он работал в сто шестом отделении полиции, но полтора года назад уволился из органов и чем занимался потом – неизвестно.

Толя поставил перед Стасом чашку чая.

– Держи, эксплуататор!

– Спасибо, – поблагодарил его Стас. И добавил утрированно-жалостливым голосом: – Дай бог тебе здоровья, добрый человек. – Затем снова обратился к Маше: – А что было со мной?

– В твоей крови обнаружен растительный яд, который вызывает у человека кратковременный паралич. Название я не запомнила, но оно есть в заключении, можешь посмотреть.

– Обойдусь. Что еще?

– Еще подтвердилось, что на шее у тебя – действительно след от укола.

Стас отпил чаю и облизнул губы.

– Значит, кто-то кольнул меня отравленной иглой в шею, – угрюмо констатировал он. – Но когда я вскрывал конверт, рядом никого не было. Готов в этом поклясться!

– Не хочешь же ты сказать, что тебя вырубил невидимка? – пробасил Волохов. – Или ты стал верить в магию и чудеса?

Стас скривил лицо и хотел ответить Толе что-то иронично-насмешливое, но тут дверь кабинета открылась, и в проеме показалась голова молоденького лейтенанта.

– Здравия желаю! – проговорил он, увидев Стаса, потом перевел взгляд на Машу и сказал: – Мария Александровна, мы ее привезли. Можно вводить?

– Да, – ответила Маша. – Введите.

Молодой полицейский кивнул и скрылся, а несколько секунд спустя ввел в кабинет красивую, дорого и со вкусом одетую женщину лет тридцати пяти.

– Ирина Владимировна, здравствуйте! – поприветствовала ее Маша. – Присаживайтесь, пожалуйста.

Она указала на стул рядом со своим рабочим местом. Ирина Бобышева с рассеянным видом прошла к столу Маши и села на жесткий, неудобный стул. Стас и Толя переглянулись.

– Простите, что пришлось вызвать вас сюда, – сказала Маша. – Но вы сами меня вынудили, отказавшись от беседы.

– Что вам от меня нужно? – холодно осведомилась Бобышева.

– Пару часов назад вы встречались в кафе с неким Виктором Дроновым. Он собирался передать вам конверт, но в последний момент передумал и ушел.

Бобышева чуть прищурила холодные глаза:

– Вы что, следили за мной?

– Это называется «наружное наблюдение», – ответила ей Маша.

– И на каком основании?

– На том основании, что вы подозреваетесь в убийстве своего мужа, Дмитрия Бобышева.

Бобышева изумленно приподняла тонкие брови.

– Вы тут что – совсем умом тронулись?! – гневно воскликнула она. – В тот момент, когда Дима умер, я была в десятках километров от него! И потом, с чего вы взяли, что его кто-то убил? Это же бред!

– Не очень-то вы похожи на скорбящую вдову, – сказал Толя Волохов, глядя на ухоженное, свежее лицо Ирины.

Бобышева не удостоила его реплику ответом.

– Ирина Владимировна, – снова заговорила Маша Любимова, и голос ее зазвучал жестко и официально, – вам придется нам все рассказать. Зачем вы встречались с Дроновым? Что он хотел вам передать?

Некоторое время Бобышева молчала, нервно поглядывая на Машу и покусывая губы, потом вздохнула и спросила:

– У вас тут можно курить?

– Нет, – ответила Маша.

– Жаль, – она снова вздохнула. – Ну, хорошо. Я вам все расскажу. Виктор Дронов – частный детектив. Я наняла его для того, чтобы он следил за моим мужем.

– И зачем вам понадобилась эта слежка? – спросила Маша.

– Дронов должен был выяснить, есть ли у моего мужа любовница.

– Вы собирались разводиться и хотели уличить его в супружеской неверности?

– Да.

– В этом случае вы бы получили от него щедрые «отступные», – подал голос Стас Данилов.

Ирина Бобышева кивнула:

– Именно так.

– Что было в конверте, который Дронов собирался вам передать? – спросила Маша.

– Фотографии. Фотографии, на которых мой муж… мой бывший муж запечатлен в объятиях своей любовницы.

– Почему Дронов передумал их вам отдавать?

– Он понял, что за ним следят. Но не знал, что это вы. Да и потом, все это уже не имело смысла. Мой муж мертв, и теперь уже не важно – была у него любовница или нет.

– Ошибаетесь, – сказала Маша. – Это по-прежнему очень важно.

Ирина чуть прищурила свои холодные, красивые глаза:

– Вы что… правда думаете, что я способна убить собственного мужа?

– Я уверена, что вы на это способны, – сказала Маша. – Уверена я и в том, что у вас достаточно ума и хладнокровия, чтобы запутать следы.

– Вы ничего не сможете доказать, – презрительно проговорила Ирина. – Даже того, что я встречалась с этим частным сыщиком и что-то там ему заказывала. Мои слова против ваших. Разве не так? – Ирина улыбнулась. – Господи, да у вас даже фотографий нет. Я ведь права?

– Следствие еще не закончено, – сказала Маша. – И доказательства у нас будут.

Бобышева пожала плечами:

– Что ж, дерзайте. А я, пожалуй, пойду. У меня много хлопот, связанных с получением наследства. И знаете… – она снова улыбнулась. – … Это очень приятные хлопоты.

Ирина поднялась со стула.

– Сядьте, – сказала ей Маша.

– Что? – не поняла Бобышева.

– Я сказала, сядьте. Мы вас задерживаем. Толя, вызови, пожалуйста, конвой!

После того как конвой увел вдову депутата, Маша погрузилась в долгие размышления. Стас поставил на стол чашку с новой порцией чая, подождал немного, потом сказал:

– Нужно разрабатывать версию о виновности Ирины Бобышевой. Идеальных убийств не бывает, и где-то она точно напортачила.

– Да, – сказала Маша, выходя из задумчивости. – Нужно покопаться в ее врачебном прошлом. Установить, поддерживает ли она связи с бывшими коллегами. И если да, то с какими именно. И еще: необходимо взять на анализ ее одежду. И хорошенько обыскать дом.

– Будем искать следы химикатов и лекарственных препаратов?

– Да. Но сначала проконсультируемся на эту тему с эпидемиологами, – Маша вздохнула. – На данный момент мы точно установили несколько фактов. Первый – у депутата Бобышева действительно была любовница. Второй – для встреч с ней он, видимо, и купил квартирку в Люберцах. Третий – таинственная любовница очень не хочет, чтобы кто-то ее опознал.

– Значит, нужно организовать поиски этой таинственной любовницы, – сказал Волохов.

В эту секунду дверь распахнулась и в кабинет вошел Глеб Корсак. Плащ его был расстегнут, темные волосы всклокочены, дорогой шелковый галстук съехал в сторону (впрочем, как всегда).

Глеб с ходу уселся в кресло, взял чашку чая, стоящую на столе, отпил глоток и только после этого весело проговорил:

– Всем привет! Как настроение? Надеюсь, апрельское?

– Не совсем, – прогудел Толя Волохов.

– Зря. В воздухе уже пахнет летом. Если, конечно, хорошенько принюхаться. У меня новая информация по делу Бобышева.

– Это был мой чай, – мрачно проговорил Стас, глядя на чашку, которую Глеб сжимал в руке.