Когда Мой Мир узнает об Этом. Письмо четвертое - Спартак Масленников

Мне повезло, тогда все мои походы проходили гладко.

Алена честно говоря, видела наши не очень честные поступки, но не рассказывала о них не кому из воспитателей, только показывая нам кулаки и качала головой молча в надежде что в детский дом не придем милиция.

Она была гораздо лучше наших остальных воспитателей, только потому, что у нее не было любимчиков среди нас.

Алена всегда разговаривала с нами находя общий язык, и когда мы были неправы, мы старались все исправить, или сделать так, как она говорит, потому что не хотели ее расстраивать или обидеть.

Возможно так нельзя говорить, но мне бы хотелось иметь такую маму как Алена и, наверное, больше никакую.

За это время, пока она не уволилась я уже успел услышать и увидеть множество историй о взрослых.

Чего только стоили те люди, которые приходили в детский дом и выбирали себе детей, которых брали на какое-то время к себе домой, а потом возвращали обратно, как товар, который не подошел.

И для таких приемных родителей, мы специально рисовали себе портфолио из рисунков и учили специально заготовленные стихи, про семью, чтобы понравиться тем людям, которые возможно не понравились бы нам, забери они нас к себе домой.

Сначала они советовались с нашим директором и воспитателями. Потом, получив пару рекомендаций, эти будущее родители приходили в расположение, и рассматривали каждого визуально как в питомнике, и уходили иногда, не выбрав никого.

Не думаю, что настоящие родители при рождении выбирают внешние и внутренние характеристики своего ребенка.

Некоторые из приемных, приходили к нам на этаж с таким видом что снизошли к нам с самых небес и хотят сделать благое дело взяв из детского дома ребенка, а за это на них свалится благословения, и они будут ходить по воде, но только внутри я понимал, что и ребенок им нужен не для того, чтобы его направить на путь исправления, прививая семейные ценности, а как раб выполняющий работу по дому и мелкие указания.

В общем за пару лет хватало разных «персонажей».

Кто-то из детей, несмотря ни на что, старался запасть в душу уходящим родителям и шел с ними рядом до самой двери нашего этажа пытаясь взять за руку или просто потрогать, кто-то пытался завести с ними беседу хотя они даже на него не смотрели.

Все же некоторым удавалось зацепить, и их приглашали поговорить с родителями наедине, и их даже забирали домой, но через неделю или пару, их возвращали обратно, потому что они не вписались в интерьер.

Чтобы жить по-другому в квартире с новыми родителями, тоже нужно привыкнуть, но никто не понимал и не давал детям такой возможности, эти взрослые считали, что они берут ребенка, который сразу будет жить по их правилам.

Пару раз я сам был на таких «собеседованиях» с родителями, по рекомендации Алены.

В общем разговоре, меня хвалил директор, который потом как по сценарию просил рассказать какой-нибудь стишок и показывал мои творческие способности, через поделки и рисунки, потом потенциальные родители задавали разные вопросы, начиная спрашивать решения примеров, чтобы проверить мою устную математику и заканчивая расспросами что мне нравиться.

Чем больше вопросов мне задавали, тем унизительнее почему-то я себя чувствовал и в какой-то момент, я просто замыкался в себе и не хотел больше разговаривать.

Пару раз выходя из кабинета после слов «мы подумаем» Алена спрашивала у меня, почему я себя так повел, ведь я же могу им понравиться?

Я предпочитал остаться с ней и с ребятами, больше чем уехать с людьми, которые со временем могут передумать, и я вернусь обратно, с внутренним состоянием еще более брошенного человек, у которого все будут спрашивать, как у остальных вернувшихся, почему так случилось? И мне придется придумывать какие-то оправдания потому что я не буду знать точного ответа на этот вопрос, меня же просто вернут, и Алена будет на меня смотреть своим взглядом говорящим, «не переживай, в следующий раз обязательно получиться».

Я такого не хотел видеть, поэтому через пару «приватных» встреч с потенциальными родителями в кабинете директора, я начал специально играть дурака.

32

Возможно за смирение с трудностями, которая предоставила мне жизнь за четыре месяца до ухода Алены из детского дома, к нам на этаж привезли новую девочку, которая была моего возраста и в свои девять была очень красивая. Она была похожа на ангелочка, которых я видел на поздравительных открытках.

У нее были волнистые русые волосы и аккуратные черты лица. Глаза был серо голубые и видимо от пережито со своими родителями, взгляд выдавал усталость, но внутри еще не погас огонь надежды, на лучшую жизнь.

Первые два дня она плакала возле своей кровати, и никого кроме Алены не подпускала к себе.

Потом она начала осваиваться и потихоньку отходить от своего состояния.

Я решил подойди и познакомиться с ней, предложив конфеты, которыми меня недавно угостили старшие ребята, а я спрятал их у себя под одеялом.

Вручив ей конфеты, которые она осторожно взяла из моих рук я задал ей тот же самый вопрос, который задал мне Вадим, когда я попал сюда в первый день.

— А почему ты здесь?

Она с грустным глазами, посмотрела на меня проверяя может ли она мне доверять и присела на кровать, я присел с ней рядом. Шёпотом, она, начала свой рассказ.

Мысли Юли явно отличались от девочек сверстниц, которые уже давно жили в детском доме. Ее речь была больше слаженна, хотя она даже не училась в школе.

В ее судьбе были родители, которые не просто пили и периодически избивали, они сами лично заставляли ее ходит и попрошайничать деньги на улице, тем самым зарабатывая себе на «бутылку», и все что оставалось тратили на очень дешевую еду, которая ей и доставалась.

В своем девятилетним возрасте, Юля понимала даже с живыми родителями что помощи ей ждать не от кого, поэтому она старалась утаить от родителей всю сумму, полученную за день, и часть оставляла у себя стараясь скопить.

Родители пару раз случайно узнавали об этом тайнике, в ее маленьком сундучке и маленькой девочки устраивали серьезную трепку.

Иногда старшие ребята забирали у нее все, что она «заработала», якобы она находиться на их территории.

За это Юля тоже получала от родителей, что пришла без всего или принесла мало.

Но как бы там не было, она продолжала заниматься попрошайничеством и