Городская фэнтези-2006 - Андрей Уланов

— Просто мы хотим спастись. Жить.

— Не повезло. Ты выбрала неправильный мир для бегства.

— Я не хочу исчезать, — прошептала она. — А ты… ты ведь не хочешь убивать, я чувствую! Почему же тогда?! Почему?!

— Выбора нет.

Он почти ненавидел себя за эти слова.

Скорее бы уже все кончилось…

— Не верю!

Вскочив, она вскинула руку, словно пытаясь отмахнуться от назойливого насекомого. А в следующий миг сжала ладонями виски.

— Не верю тебе! Слышишь! Страх… ложь… ненависть… движет вами! Не хочу! Почему… Просто оставьте меня!

— Все уже решено, — выдохнул лейтенант. — Так или иначе, но финал будет один.

— Не верю, — в третий раз повторила она. Уже почти спокойно. И подняла лук. — Ты не хочешь убивать меня. Твой… пистолет не выстрелит. А значит — выбор есть. И есть надежда. Прощай.

И в этот миг он вспомнил — «гребенка»! Медленно, словно во сне, начал открывать рот, чтобы сказать… но слишком поздно. Она уже шагнула назад — и растворилась в темноте.

Еще можно было крикнуть. Можно было… можно… можно… пока еще…

Лейтенант отвернул манжету куртки и посмотрел на часы.

Секундная стрелка почти не шевелилась. Ползла, словно парализованная улитка, судорожными рывками, подолгу зависая у каждого деления.

А крохотный, с ноготь большого пальца, приборчик под правым ухом так и не подал сигнал. Семьдесят два процента за то, что воздействия на его мозг не было. Целых семьдесят два.

И всего лишь двадцать восемь — что теперь она знает.

Он уже почти поверил в то, что взрыва не будет, — и как раз в этот миг рвануло!

Грохот разрыва — и короткий пронзительный визг, который, услышав хоть раз, уже никогда не спутаешь ни с чем иным. Так умеет визжать только «злюка»… она же «ведьма», она же противопехотная мина ОЗМ-72.

Лейтенант вздохнул. Затем встал, неторопливо поднял рюкзак, щелкнул кнопкой фонаря и зашагал по тропе.

Думать ему не хотелось. Точнее, он не хотел думать об одной вполне конкретной вещи — сейсмическом датчике. Простенькая электронная штучка, созданная лишь для одного — узнавать о приближающемся двуногом, узнавать безошибочно, бежит ли он, ползет или шлепает на лыжах. Опознавать в любую погоду, выделять на фоне движения животных и техники.

И активировать ближайшую к цели мину.

Лейтенант очень не хотел думать о том, что из-за взрыва тонкая настройка датчика могла сбиться — и тогда прибор «забудет», что двуногая цель весом более восьмидесяти килограммов является для него запретной. Что штатно, ехидно напомнила ему память голосом полковника Кобаевского, в комплект «Охота» входит пять мин, и ставят их с расчетом на взаимоперекрытие зон поражения.

Он очень не хотел думать об этом — и потому старательно считал шаги.

Сделав шаг номер двести сорок восемь, лейтенант увидел иссеченный роликами ствол молодого клена, ободранные кусты и комья земли. Шагнув еще раз, он услышал стон.

Она лежала рядом с тропой, свернувшись, словно пыталась согреться.

Медленно, будто во сне, лейтенант расстегнул боковой карман рюкзака и вытащил черный пенал телефона.

— «Орлиное гнездо» слушает.

— Возникли. Непредвиденные. Обстоятельства. — Горло болезненно саднило, словно его долго и старательно пытались чистить ершиком со стальной щетиной.

— Что? Какие еще непредвиденные обстоятельства? Седьмой, доложите толком!

— Она. Жива. — Лейтенант сглотнул вязкий комок и, зло мотнув головой, добавил уже почти нормальным тоном: — Объект не погиб на «гребенке».

— В каком… — На этот раз проблемы с голосом, похоже, возникли по ту сторону трубки. — В каком состоянии находится объект?

— Объект… истекает кровью, — прошептал лейтенант.

— Что? Вас не слышно, повторите!

— Состояние объекта визуально оцениваю как критическое, — четко проговорил лейтенант.

— Возможна ли эвакуа… — Трубка на миг замолкла. — Ты сможешь вынести ее?

Вот он и прозвучал, тоскливо подумал лейтенант. Тот вопрос, который ты задал себе, едва увидев ее… и, едва сформулировав его, ты уже знал ответ. Знал — но так упрямо не хотел это признать.

Кого ты хотел этим обмануть, лейтенант? Неужели самого себя?

— Маловероятно.

— Что? Седьмой, говорите громче, вас плохо слышно!

Опуститься на колени рядом с ней. Взять на руки.

Встать… Нет, с ней и рюкзаком он не встанет точно. Сбросить рюкзак, потом встать…

Брось, резко скомандовал его внутренний голос, прекрати! Ты же сам понимаешь: шансов дотащить ее живой хотя бы до машины — не говоря уж о вашем госпитале, потому что обычные врачи почти ничем не смогут помочь ей, — этих шансов практически нет. Ноль целых шиш десятых. А стоит тебе неловко качнуться, оступиться — датчик щелкнет крохотным реле, и где-то рядом выпрыгнет из-под палой листвы еще одна «злюка».

Ты, скорее всего, не спасешь ее, вкрадчиво прошелестел этот проклятый, засевший под черепом голос, а вот погибнуть самому — легче легкого. Оно тебе надо?

— Седьмой, ответьте! Седьмой!

— Я считаю, — лейтенант снова сглотнул, — товарищ полк… товарищ «Орлиное гнездо», я считаю, что успешная эвакуация объекта невозможна.

Трубка молчала.

Лейтенант зачем-то попытался вспомнить, сколько стоит минута спутниковой связи. Вроде бы и немного… Ну да, как раз месяц назад говорили, что тариф будет снижен… Ромка из отдела техобеспечения говорил.

Он попытался вспомнить, какой свитер был на технике, не смог, разозлился и в какой-то миг едва не шарахнул телефоном о ближайшую лиственницу. Но сдержался — вовремя.

— Седьмой, — ожил телефон, — вертолет к тебе не успевает, два часа лету. Посему… пункт четыре-один. Действуйте.

— Вас понял, — отозвался лейтенант.

Он был спокоен. Теперь, когда черта подведена и все решено… осталась лишь последняя деталь, формальность, а затем эта история наконец получит свой финал.

Ей было очень больно.

Боль была везде, и она ясно чувствовала, как с каждой секундой, каплями протекающей сквозь пальцы крови, из нее уходит жизнь. Но все же она сумела открыть глаза…

…и увидела низкое серое небо над лесом. Чужое небо… и зелень листвы незнакомых деревьев.

…и черное, круглое, заслонившее собой…

Не было ни вспышки, ни грохота — только негромкий щелчок выстрела.

Борис Руденко

Измененный

Изменение застало меня в огромном городе, и виной тому был лишь случай — из тех, что невозможно предугадать, и оттого именуемых несчастными. Я оказался здесь в краткой однодневной командировке, которую, по сути, и называть-то так неудобно: мне нужно было всего лишь передать смежникам нашего предприятия кое-какую техническую документацию. Два часа на электричке туда, два обратно, плюс еще какое-то время на все дела в городе. Вернуться домой я намеревался даже раньше окончания официального рабочего дня на нашей фирме.