Просто волшебство - Мэри Бэлоу

Мысль, мелькнувшая у него в голове, как только он ее увидел, до сих пор приводила Питера в замешательство.

«Вот она».

Да кто «она», ей-богу?

Компания дамы, тяготившейся его обществом, явилась для Питера новостью. Ему нечасто доводилось встречаться с учительницами из Бата. Вероятно, это какая-то особая порода с очень суровым характером, отличная от женщин, к обществу которых он привык.

– Вы совершенно правы, – в конце концов сказал он лишь с тем, чтобы посмотреть, каков будет ее ответ. – Ваше появление не сделало этот летний день ни теплее, ни ярче. То было нелепое сравнение.

Мисс Осборн бросила на него взгляд, и, прежде чем лицо ее опять скрылось под полями шляпки, Питера еще раз поразили яркий золотисто-каштановый цвет ее волос, зеленые, словно море, глаза и здоровый от свежего воздуха румянец, покрывавший ее безупречную кремовую кожу.

– Да, – согласилась она, удваивая свой вклад в разговор с тех пор, как они вышли из Харфорд-Хауса.

Стало быть, противоречить ему она не собиралась. И он не мог противостоять искушению продолжить.

– Это в моем сердце, – сказал он, похлопывая по груди ладонью правой руки, – стало теплее и светлее.

На сей раз она не подняла головы, но Питер утешился тем, что поля ее шляпки, как ему показалось, слегка замерли.

– Сердце, – проговорила мисс Осборн, – не более чем орган в грудной клетке.

Ах, материалистка! Все понимает буквально!

– Выполняющий роль насоса, – кивнул он. – Но до чего ж это приземленный взгляд на вещи. Своим утверждением, мисс Осборн, вы могли бы оставить целые поколения поэтов без дела. Не говоря уж о влюбленных.

– Я не романтична, – ответила мисс Осборн.

– Вот как? – сказал Питер. – Жаль! Значит, по-вашему, таких понятий, как тонкость чувств, не существует? Разве в человеческом теле или в человеческой душе нет того, что могло бы воспылать при виде красоты?

Питер думал, она не ответит. Следуя за Рейкрофтом и леди Эджком по дороге, ведущей в Баркли-Корт, они прошли развилку, где встретились пару часов назад.

– Вы насмехаетесь над тонкостью чувств, – сказала мисс Осборн так тихо, что Питеру пришлось склониться к ней на тот случай, если она вдруг прибавит к своим словам что-нибудь еще.

Но она ничего больше не сказала.

– Ах, – произнес он, – вы полагаете, что тонкие чувства мне недоступны. Не это ли вы хотите сказать?

– Я бы не осмелилась так думать, – ответила она.

– А вот и нет. Вы уже так подумали, – возразил Питер. Он внезапно обнаружил, что ему приятно находиться рядом с этим на удивление серьезным и чопорным созданием, похожим на ангела. – Вы сказали, я насмехаюсь над тонкостью чувств.

– Простите, – извинилась она. – Мне не следовало этого говорить.

– Не следовало, – согласился Питер. – Вы больно меня ранили в самое сердце, в этот пресловутый орган человеческого тела, который находится в грудной клетке, в этот прозаичный насос. Как по-разному мы с вами смотрим на мир, мисс Осборн. Услышав от меня витиеватый и плоский комплимент, вы тут же заключили, что мне несвойственны возвышенные чувства. Я же, только взглянув на вас, такую серьезную и осуждающую меня, почувствовал… будто свершилось какое-то чудо.

– А вот теперь, – отозвалась мисс Осборн, – вы смеетесь надо мной.

Ее низкий голос был приятен для слуха, даже когда она негодовала. Невысокая и стройная, она, ей-богу, обладала всеми необходимыми изгибами. Интересно, думал Питер, как она справляется с целым классом девочек, большая часть которых мечтает оказаться где угодно, только не в школе. Сильно ли ей от них достается? Или у нее характер такой же несгибаемый, как и ее спина?

Он мог побиться об заклад, что мисс Осборн – настоящая железная леди, не склонная к нежностям. Бедные девочки!

– Боюсь, – проговорил Питер, – несколькими необдуманными словами я навсегда уронил себя в ваших глазах, мисс Осборн. Давайте сменим тему. Как вы проводили отпуск до настоящего времени?

– Да это, в сущности, и не отпуск, – ответила она. – Почти половина девочек у нас сироты, круглый год живущие в школе, поэтому кто-то из нас всегда остается присматривать за ними.

– «Из нас»? – удивился Питер.

– У нас в школе постоянно живут три учительницы, – пояснила мисс Осборн. – Два года назад, до замужества Френсис, нас было четверо. Теперь остались мисс Мартин, мисс Джуэлл и я.

– И все вы жертвуете своим отдыхом ради девочек-сирот? – изумился Питер.

Мисс Осборн снова обратила к нему лицо и серьезно, возможно, даже с упреком, посмотрела ему прямо в глаза.

– Когда-то и я была одной из таких, – сказала она, – с двенадцати лет и до тех пор, пока в восемнадцать мисс Мартин не взяла меня на место младшей учительницы.

Ах вот оно что.

Все прояснилось.

Однако…

Оказывается, он говорил с бывшей ученицей-сиротой, а ныне учительницей. Немудрено, что им трудно найти общий язык. На одной тропе сошлись два чуждых, не слишком довольных друг другом мира. Впрочем, это было не совсем так: Питер по-прежнему наслаждался обществом Сюзанны.

– Ни о какой жертве с нашей стороны речи нет, – сказала она. – Школа – наш дом, а девочки – наша семья. Конечно, мы иногда рады отдохнуть. Например, Анна – мисс Джуэлл – только что вернулась из Уэльса, куда ездила с сыном, а теперь вот и я приехала сюда на две недели. Клаудия Мартин тоже время от времени куда-нибудь уезжает. Но в целом я… то есть мы все рады, что заняты делом. Праздная жизнь не по мне.

Она была очень строгой и правильной леди. Разговор о погоде не поддерживала. Когда же он заговорил о сердце и чувствах, лишь слегка упрекнула, но говоря о своей школе, о том, что учителя и ученицы одна семья, блистала красноречием.

Господи, помоги!..

Ему, кажется, еще не доводилось встречать такой прекрасной женщины. Слово «кажется» можно отбросить, настоящее утверждение после этого не станет преувеличением. Питер часто думал, что судьба любит пошутить с людьми, и теперь в очередной раз убедился в этом. Резкое несоответствие облика мисс Осборн ее характеру и жизненным обстоятельствам еще больше подогрело его интерес к ней. Она заинтриговала его, как никто.

– Вы хотите сказать, что праздная жизнь – удел таких, как я? – рассмеялся Питер. – Хоть вы и стараетесь выражаться деликатно, мисс Осборн, язык ваш остер как бритва. Ваши ученицы, верно, вас боятся.

А впрочем, не так уж она и ошибалась: он в самом деле жил в праздности, по крайней мере последние пять лет. Да, он, конечно же, в скором времени собирался изменить свою жизнь и покончить с бездельем, но пока этого не сделал. Одно дело строить прожекты, другое – действовать.

Да, на сегодняшний день мисс Осборн права в его отношении. Ему нечего привести в свое оправдание.