Близнецы-соперники - Роберт Ладлэм

— Они хотят накрыть тайную встречу в Кампо-ди-Фьори. И заставить всех участников свидетельствовать против Фонтини-Кристи как государственных изменников. Это не так трудно сделать, как вам кажется.

— Согласен. Вот почему мы до сих пор действовали с такой осторожностью... Когда это может произойти? Что вы об этом думаете?

— Я вылетел из Рима в полдень. Могу лишь предположить, что кодовое слово «поршень» было использовано не случайно.

— Собрание назначено на сегодняшний вечер.

— Значит, «поршень» использован очень своевременно. Отмените собрание, синьор. Явно просочилась информация.

— Мне понадобится ваша помощь. Я дам вам список имен... наши телефоны прослушиваются. — Фонтини-Кристи стал писать на листке карандашом, который передал ему третий partigiano.

— Когда должна состояться эта встреча?

— В половине одиннадцатого. Времени еще достаточно, — ответил Савароне.

— Надеюсь. В Берлине основательно взялись за дело. Фонтини-Кристи перестал писать и взглянул на связного.

— Мне это странно слышать. Немцы могут отдавать свои приказы в Кампидольо, но в Милане их нет.

Трое партизан переглянулись. Савароне понял, что услышал еще не все. Наконец человек из Рима заговорил:

— Как я сказал, мы располагаем неполной информацией. Но нам известно кое-что вполне определенное. Например, мы знаем, насколько Берлин заинтересован в этом. Германское командование требует, чтобы Италия открыто вступила в войну. Муссолини пока колеблется. По разным причинам, не в последнюю очередь и учитывая оппозицию со стороны столь влиятельных людей, как вы. — Он замолк в нерешительности. Не оттого, что сомневался в достоверности сведений, просто не знал, как их сообщить.

— К чему вы клоните?

— Говорят, что внимание Берлина к Фонтини-Кристи подогревается гестапо. Именно нацисты требуют от Муссолини показательного разоблачения, нацисты намереваются сокрушить оппозицию режиму дуче.

— Понял. Дальше?

— Они не доверяют Риму и еще менее — местным властям в провинциях. Карательная операция будет осуществлена немцами.

— Немецкая карательная экспедиция прибудет из Милана?

Связник кивнул.

Савароне положил карандаш на стол и воззрился на человека из Рима. Но думал он сейчас не об этом человеке, а о греческом товарном составе из Салоник, который он встретил в горах близ Шамполюка. О грузе, который доставил этот состав. О ларце Константинской патриархии, что ныне покоится в недрах промерзлой земли высоко в горах.

Это казалось невероятным, но невероятное стало обычным в это безумное время. Неужели в Берлине известно об этом товарном составе из Салоник? Неужели немцы знают о тайне ларца? Матерь Божья! Нельзя, чтобы он попал к ним в руки! Или в руки им подобных.

— Вы уверены в достоверности, этой информации?

— Уверены.

С Римом можно справиться, подумал Савароне. Италии нужны заводы Фонтини-Кристи. Но если вмешательство немцев как-то связано с ларцом из Константины, Берлин не станет считаться с интересами Рима. Обладание ларцом — вот что самое главное...

И посему сохранность ларца важнее жизни. Тайна не должна попасть в чужие руки. Не сейчас. Возможно, никогда, но уж точно не сейчас.

Теперь дело в Витторио. Всегда Витторио, самый способный из всех. Ибо каким бы он ни был, он в первую очередь Фонтини-Кристи. Он поддержит честь семьи, для Берлина он — достойный соперник. Пришло время рассказать ему о поезде из Салоник. И раскрыть детали договора семьи с Ксенопским монашеским орденом. Успели вовремя, сделали все правильно.

Дата, высеченная на камне на века, — лишь намек, ключ к разгадке, если вдруг остановится сердце, настигнет внезапно естественная или насильственная смерть. Но этого недостаточно.

Надо сказать Витторио, возложить на него эту огромную ответственность. В сравнении с важностью константинских документов все бледнеет.

Савароне взглянул на своих собеседников:

— Я отменю сегодняшнюю встречу. Карательная экспедиция обнаружит лишь большой семейный сбор. Праздничный ужин. Мои, дети и внуки. Однако чтобы сбор был полный, мой старший сын должен прибыть в Кампо-ди-Фьори. Сегодня я пытался ему дозвониться весь день. Теперь вы попробуйте его разыскать. Обзвоните всех, кого знаете в Милане, но найдите его непременно. Скажите ему, чтобы он воспользовался дорогой к конюшне, если приедет поздно. Негоже ему появляться в доме вместе с карателями.

Глава 2

29 декабря 1939 года

Озеро Комо, Италия

Белая двенадцатицилиндровая «испано-сюиза» с наполовину откинутым верхом на большой скорости зашла на длинный вираж. Внизу, слева от дороги, виднелись по-зимнему темно-синие воды озера Комо, справа — вершины ломбардских гор.

— Витторио! — закричала молодая женщина рядом с водителем, одной рукой придерживая бьющиеся на ветру белокурые волосы, а другой — воротник кожаного пальто. — С меня сейчас всю одежду сдует, мой мальчик!

Водитель улыбнулся. Прищурившись, он смотрел на освещенную солнцем ленту шоссе, а его руки уверенно, почти нежно внимали игре руля из слоновой кости.

— "Сюиза" — отличная машина, куда лучше «альфа-ромео». А уж британский «роллс» вообще с ней не сравнится...

— Тебе не надо мне это доказывать, милый. Боже, я не могу смотреть на спидометр! И на кого я буду похожа?

— Ну и хорошо. Если твой муж в Белладжо, он тебя не узнает. Я представлю тебя как свою очаровательную кузину из Вероны.

Пассажирка расхохоталась:

— Если мой муж в Белладжо, он представит нам с тобой своюочаровательную кузину!

Оба рассмеялись. Поворот кончился, и дорога побежала прямо. Девушка придвинулась к водителю. Она просунула ладонь под его локоть — рукав коричневого замшевого пиджака разбух от толстого белого шерстяного свитера — и на мгновение прижалась лицом к его плечу.

— Как мило, что ты позвонил. Мне и впрямь надо было вырваться оттуда.

— А я знал. Я прочитал это в твоих глазах вчера вечером. Ты умирала от скуки.

— А ты разве нет? Тоска зеленая, а не ужин! Говорят, говорят, говорят. Война то, война се. Рим — да. Рим — нет, и вечно — Бенито. Меня просто тошнит! Гштад закрыт. В Сент-Морице полно евреев, которые швыряют деньгами направо и налево. Монте-Карло — это просто беда! Одно за другим закрываются казино, ты знаешь? Все говорят. Занудство какое!

Водитель снял правую руку с руля и дотянулся до края ее пальто. Раздвинул меховые полы и стал ласкать ее бедро, столь же уверенно, как только что сжимал костяной обод руля. Она застонала от удовольствия и, выгнув шею, дотронулась губами до его уха, жаля язычком.

— Если ты не перестанешь, мы упадем в воду. Подозреваю, что она довольно холодная.

— Ты сам начал, милый Витторио!

— Больше не буду, — сказал он, улыбаясь, и снова положил руку на руль. — Я теперь не скоро смогу купить такую же машину. Сегодня все помешаны на танках. Но танки приносят куда меньше прибыли.

— Прошу тебя! Хватит разговоров о войне!

— Все, умолкаю! — сказал Фонтини-Кристи, засмеявшись. — Если только ты сама не захочешь обсуждать со мной закупки для Рима. Я готов продать тебе все что угодно, начиная от конвейерных лент до мотоциклов и военного обмундирования, — если хочешь.

— Вы же не производите обмундирование!

— Мы владеем компанией, которая производит.

— Ах, я и забыла. Фонтини-Кристи владеют всем к северу от Пармы и к западу от Падуи. По крайней мере, так говорит мой муж. Разумеется, умирая от зависти.

— Твой муж, этот вечно сонный граф, никудышный бизнесмен.

— Он и не притворяется бизнесменом.

Витторио Фонтини-Кристи улыбнулся, притормозив перед длинным крутым спуском к озеру. На полпути к берегу, на мысе, называвшемся Белладжо, располагалось роскошное имение «Вилла Ларио» — названное в честь древнего поэта из Комо. Это был пансионат, известный бесподобной красотой и фешенебельностью.

Когда члены аристократических кланов ездили на север, они обычно останавливались на «Вилла Ларио». Они были вхожи сюда благодаря своим деньгам и громким именам. Служащие пансионата были учтивы и невозмутимы, посвящены в тайные склонности своих клиентов и тщательно составляли расписание посещений. Тут не случалось, чтобы чьего-то мужа или жену, любовника или любовницу внезапно предупреждали о возникшей опасности и просили срочно уехать.

«Испано-сюиза» свернула на стоянку, вымощенную голубым кирпичом. Из сторожки сразу же выбежали двое служащих в форме, открыли дверцы машины и поклонились.

Служащий, открывший левую дверцу, сказал Витторио:

— Добро пожаловать на «Вилла Ларио», синьор. Они никогда не говорили «рады снова видеть вас здесь». Никогда.

— Спасибо. У нас нет багажа. Мы только на один день. Проверьте бензин и масло. Механик здесь?

— Да, синьор.

— Пусть проверит центровку осей. Что-то там стучит.