Близнецы-соперники - Роберт Ладлэм

— Дай я немного поведу.

— Да мы уже почти приехали, синьор. Вы же не знаете эту дорогу. А я знаю. Мы въедем в Альбу с востока, по виа Канелли. У въезда в город может быть армейский пост. Не забудьте, что вам надо говорить.

— Лучше помалкивать.

Грузовичок влился в редкий поток транспорта на виа Канелли и легко поспевал за другими автомобилями. Как и предполагал водитель, у въезда в город они увидели двух солдат.

Остановили почему-то именно их машину. Водитель свернул на песчаную обочину и затормозил. Со стороны водителя подошел сержант, а возле Фонтини-Кристи остановился рядовой.

— Откуда вы? — спросил сержант.

— С фермы южнее Бавено, — ответил партизан.

— Столько проехали ради пяти коз?

— А это для разведения. Лучшие производители. Они только на вид такие хилые. Десять тысяч лир за козлов и восемь — за коз.

Сержант поднял брови. Он даже не улыбнулся.

— Ты-то, по виду судя, столько не стоишь. Покажи удостоверение.

Партизан полез в задний карман штанов и достал потрепанный бумажник. Вытащил оттуда удостоверение и протянул сержанту.

— Тут сказано, что ты из Варалло. — Живу в Варалло. Работаю в Бавено.

— Южнее Бавено, — напомнил ему сержант сухо. — Теперь ты, — сказал он, обращаясь к Витторио. — Твое удостоверение.

Фонтини-Кристи сунул руку в карман куртки, задев рукоятку пистолета, и вытащил удостоверение. Протянул шоферу, а тот отдал сержанту.

— Ты был в Африке?

— Да, сержант, — ответил Витторио.

— В каком подразделении?

Фонтини-Кристи молчал. Ответа у него не было. Он лихорадочно пытался вспомнить, что писали тогда газеты — какие-нибудь названия или номера воинских подразделений.

— Седьмой корпус.

— Ясно. — Сержант вернул удостоверение. Витторио вздохнул. Но радоваться было рано. Сержант схватился за ручку дверцы, дернул и распахнул.

— Выходите оба!

— Что такое? Почему? — заканючил партизан, — Нам надо добраться до места засветло. Времени в обрез.

— Вылезайте! — Сержант вытащил из черной кобуры большой армейский револьвер и направил его на них. Потом резко бросил рядовому: — Возьми его на мушку!

Витторио взглянул на шофера. Тот взглядом приказал ему делать, что сказано. Но быть начеку и готовым действовать.

Когда они вылезли из грузовика, сержант приказал пройти вместе с ним к патрульному домику у телеграфного столба. От распределительной коробки на столбе к домику тянулся телефонный кабель, он крепился к крыше; узкая дверь была распахнута.

На виа Канелли стало больше машин — или так показалось Фонтини-Кристи. Мимо проносились легковые автомобили, но попадались и грузовики, похожие на тот, в котором они ехали. Многие водители, завидев вооруженных солдат, которые вели к домику двух крестьян, на всякий случай притормаживали. А проехав опасное место, давали газу и спешили убраться подальше.

— Какое право вы имеете нас останавливать! — кричал шофер. — Мы не совершили никакого преступления! Разве это преступление — зарабатывать себе на жизнь?

— Преступление давать ложную информацию.

— Какая ложная информация! Мы — рабочие из Бавено, и, клянусь Мадонной, это сущая правда!

— Эй, поосторожней! — саркастически заметил сержант. — Ко всем твоим грехам добавится еще и богохульство. Заходите!

Патрульный домик внутри был даже теснее, чем казался снаружи. Комнатушка — шесть шагов в длину и пять в ширину. Они едва помещались там вчетвером. Но взгляд партизана сказал Витторио, что такая теснота им на руку.

— Обыщи их! — приказал сержант рядовому. Солдат поставил винтовку на пол стволом вверх. И тогда партизан сделал странную вещь. Он обхватил себя руками, словно отказываясь подчиниться. Но он же не был вооружен — он говорил об этом Фонтини-Кристи.

— Ты меня обворуешь! — закричал он куда громче, чем было необходимо, и его крик эхом отдался от деревянных стенок. — Все солдаты воруют!

— Нам наплевать на твои лиры. Тут проезжают автомобили пороскошнее. Убери руки!

— Даже в Риме всегда дают объяснения. Сам дуче говорит, что с рабочими нельзя так обращаться. Я маршировал в фашистских колоннах! Мой приятель воевал в Африке!

Да что же он такое вытворяет? — подумал Витторио. Почему так странно себя ведет? Он же только разозлил солдат!

— Не испытывай мое терпение, свинья! Мы ищем человека из Маджоре. Все дорожные посты ищут его. Тебя остановили потому, что у тебя номера маджорского района. Вытяни руки!

— Бавено! Мы из Бавено, а не из Маджоре. Кто же врет?

Сержант посмотрел на Витторио.

— Солдат, который действительно воевал в Африке, никогда не скажет, что служил в седьмом корпусе. Он расформирован.

Сержант еще не договорил, когда партизан закричал:

— Синьор! Ваш — другой!

Рука шофера метнулась вниз, выхватив револьвер у сержанта. Внезапность нападения и громкий крик партизана, сотрясший тесный домик, произвели нужный эффект. Солдаты растерялись. У Витторио не было времени на раздумье, он лишь надеялся, что его спутник знает, что делает. Рядовой дернулся к своей винтовке, ухватившись левой рукой за ствол, а правой пытаясь нащупать спуск. Фонтини-Кристи навалился на него, прижал к стене, ударил затылком о твердое дерево. С головы рядового слетела пилотка, в волосах тут же показалась кровь и потекла по лбу. Он рухнул на пол.

Витторио обернулся. Партизан зажал сержанта в угол и молотил рукояткой револьвера. Лицо сержанта превратилось в кровавое месиво: смотреть на это зрелище было страшно.

— Быстрее! — крикнул партизан, когда сержант осел на пол. — Подгоните грузовик к двери. Вплотную к двери. Поставьте между дорогой и домиком. Мотор не глушите.

— Хорошо! — сказал Фонтини-Кристи, который еще не оправился от жестокости и стремительности происшедшего в последние минуты.

— Синьор! — крикнул партизан, когда Витторио уже выходил за дверь.

— Да?

— Ваш пистолет, пожалуйста. Дайте мне его. А то эти армейские как гром грохочут.

Фонтини-Кристи поколебался, потом вытащил пистолет и отдал своему спутнику. Партизан дотянулся до висящего на Стене телефона и одним рывком сдернул его с петель, оборвав провод.

Витторио подогнал грузовичок к двери, левые колеса остались на асфальте: грузовик не уместился между домиком и обочиной. Он надеялся, что задние сигналки светят достаточно ярко, чтобы их заметили подъезжающие машины и успели вовремя объехать.

Партизан вышел из домика и сказал Витторио:

— Выжмите газ, синьор. Путь мотор ревет — чем громче, тем лучше.

Фонтини-Кристи так и сделал. Партизан бегом вернулся в домик. В правой руке он сжимал пистолет Витторио.

Выстрелы прозвучали резко и сильно: два хлопка, неожиданно и страшно разорвавшиеся посреди шума проносящихся мимо машин и ревущего мотора. Витторио смотрел на домик со смешанным чувством страха, трепета и непонятной печали. Он вступил в мир насилия, который никогда не мог понять.

Из домика показался партизан. Он плотно закрыл за собой дверь, влез в кабину, захлопнул двёрцу и кивнул Витторио. Фонтини-Кристи переждал несколько секунд, пропуская поток машин, и нажал на газ. Старенький грузовичок рванулся с места.

— На виа Монте есть гараж, там можно спрятать грузовик, перекрасить его и сменить номера. Это в миле от пьяцца Сан-Джорно. Мы дойдем туда от гаража пешком. Я скажу вам, где свернуть.

Партизан протянул Витторио пистолет.

— Спасибо, — сказал Фонтини-Кристи смущенно, опуская оружие в карман куртки. — Ты их убил?

— Естественно, — просто ответил партизан.

— Надо думать, другого выхода не было.

— Конечно. Вы уедете в Англию, синьор. А я остаюсь в Италии. Меня могут опознать.

— Понятно, — сказал Витторио с легким сомнением в голосе.

— Не хочу вас обидеть, синьор Фонтини-Кристи, но, по-моему, вам не вполне понятно. Для вас, кто всю жизнь прожил в Кампо-ди-Фьори, это все в новинку. Но для нас — нет. Мы уже двадцать лет воюем. Я лично — десять лет.

— Воюете?

— Да. Кто, как вы думаете, обучает ваших партизан?

— Что ты хочешь сказать?

— Я коммунист, синьор. Могущественные промышленники Фонтини-Кристи получают уроки борьбы от коммунистов!

Грузовик мчался вперед. Витторио крепко сжимал руль, пораженный, но почему-то не испуганный словами своего спутника.

— Я этого не знал, — сказал он.

— Странно, правда? — заметил партизан. — Никто никогда не спрашивал.

Глава 4

30 декабря 1939 года Альба, Италия

Бар был переполнен, все столики заняты, посетители громко разговаривали. Витторио прошел следом за партизаном, уворачиваясь от жестикулирующих рук и протискиваясь сквозь нехотя расступавшихся людей, к стойке бара. Они заказали по чашке кофе с бренди.

— Вот они! — сказал партизан, указывая на столик в углу зала.

Там сидели трое рабочих: об их классовой принадлежности свидетельствовали грязная одежда и простецкие лица. За столиком оставался один свободный стул.