Холодные дни - Джим Батчер

Но сквозь всю эту какофонию прорезались голоса, улетавшие в другую крайность, голоса, выводящие мелодию с таким совершенством, с такой бритвенной точностью и ясностью, что хотелось вскрыть о нее вены. Люди всегда уподобляют красоту и добро, но это неверно. Среди подданных Зимнего Двора были существа потусторонней красоты, гипнотизирующе прекрасные, обезоруживающе великолепные, безумно восхительные, кровожадно притягательные. Даже в мире смертных многие хищники прекрасны, и если у вас достанет скорости и мотивации, вы успеете насладиться красотой, пока они убивают и пожирают вас. Как и все существа вокруг, Сидхе пели сейчас для меня, и я физически ощущал их давящее внимание, как жертва чувствует волну, порожденную движениями несущейся к ней акулы.

Такую музыку не слушают ради удовольствия. Когда она звучит, остаться в живых – уже везение.

Все голоса внезапно смолкли, и лишь кристальной чистоты альт выводил: «И еще, и еще, и еще многая, многая лета».

Толпа тварей внезапно раздалась, и из нее вышла девушка. Она остановилась на мгновение – для вящего драматического эффекта, дабы позволить всем полюбоваться собою.

Она снова изменила прическу. Теперь это был широченный ирокез, удлиненный кроме боковых участков головы, начисто выбритых, что позволяло видеть кончики ее слегка заостренных ушей. Волосы по-прежнему были окрашены в ледяные оттенки синего, зеленого и темно-фиолетового и зачесаны на одну сторону, делая ее похожей на Веронику Лейк[11] и придавая широким, очень широким глазам еще больше лукавой таинственной безнравственности. Для девушки она была довольно высока, около пяти футов и десяти дюймов; фигура ее являла собой совершенный баланс стройности и пышности – пропорции, которые редким счастливицам удается сохранить хотя бы год; именно та внешность, что притягивает к таким юным девицам мужчин в летах – мужчин, возраст которых требовал мудрости и осмотрительности.

И она была обнажена. Величественно, шокирующе обнажена – и выглядела столь же свежей, энергичной и невинной, как во время первого нашего знакомства, более десяти лет назад.

Только тогда она была чуточку менее обнаженной.

О, я всегда замечаю подобные перемены.

– А вот и наш именинник! – произнесла Мэйв певучим голосом, взметнув обе руки вверх. Она двинулась ко мне медленной игривой походкой. С формальной точки зрения, она была не совсем голой. Серебряный пирсинг в сосках, под нижней губой, в пупке, и, думаю, кое-где еще. Я не позволил себе всматриваться. Ее безупречная бледная кожа также была украшена драгоценными камнями. Уж и не знаю, чем они были прикреплены, но каким-то немыслимым образом держались на ней, и, когда она двигалась, камни отбрасывали разноцветные блики на стены пещеры. Наиболее густо самоцветы располагались вокруг ее… ну… В общем, это самое сияло ослепительно.

В наступившей тишине она крадущимся шагом подошла ко мне – зеленые глаза в обрамлении нанесенной на лицо маски из драгоценных камней и хны; секс буквально исходил от нее волнами. Она и раньше казалась на редкость соблазнительной, но сейчас это был совершенно новый – запредельный – уровень.

– Ну-ну-ну, – сказала она, обходя меня кругом и разглядывая тщательно и неторопливо. – Похоже, слухи о твоей смерти оказались сильно преувеличенными.

– Привет, Мэйв, – сказал я. – Знаешь, я чуть было не пришел в таком же наряде. Оконфузились бы мы с тобой.

Зимняя Леди, преемница и заместительница Мэб, завершила круг и остановилась прямо передо мной, источая чисто животное влечение.

– Это день рождения. Я надела костюм, в котором родилась.

Она сделала глубокий вдох для вящего эффекта.

– Надеюсь, тебе понравилось.

Да, черт возьми, мне понравилось! Или по крайней мере понравилось всему, что располагается ниже моей верхней губы, причем понравилось намного больше, чем следовало бы. Она не наводила на меня никакой магии; я, как только увидел ее, уже был начеку, ожидая подвоха. Должно быть, сыграли свою роль отдых, физические упражнения и хорошее питание, – все то, чего в реальном мире я, как правило, благополучно избегал. В результате у меня сильное, здоровое, и совершенно нормальное либидо. Совершенно нормальное.

И дело не в том, что я изменился. То, что сделала Мэб, исцелив мой сломанный позвоночник, позволило мне двигаться со скоростью вампира и наделило такими рефлексами, с которыми я мог уклониться от атаки разъяренного малка – но все это не изменило меня на основном, фундаментальном уровне.

Здесь, на Земле Запретов, все было абсолютно здоровым и нормальным.

Взгляд Мэйв встретился с моим, и она одарила меня медленной ленивой улыбкой. И, как и в те моменты, когда рядом со мной оказывалась Мэб, я почувствовал, как все мое тело вибрирует, реагируя на Мэйв, на ее присутствие, ее близость, ее… все. В этой улыбке было нечто, раскрывшее для меня в одно мгновение: Мэйв, какой она была бы в экстазе, лежа подо мной, без тени мысли – только страсть – на очаровательном лице. На этот образ тут же наслоились сотни и тысячи других – застывшие во времени моменты, из тех, что возможно пережить лишь в безумном сне, – исполненные обещаний и предвкушений, нацеленные точнехонько в самые животные, самые примитивные части моего мозга. Это были не только зрительные образы. Каждый из них нес свой заряд чувственной памяти, в каждом отдельное, но до предела интенсивное чувство – прикосновение, вкус, запах, звук, зрение – десятки и десятки желаний и фантазий, сжатые в единый миг порочного возбуждения.

Порой секс не доставлял мне такого удовольствия, как улыбка Мэйв.

Ты слышишь меня, звучали мысли Мэйв, сплетаясь с образами. Ты слышишь меня сейчас, потому что мы теперь вместе, точно так же, как ты с Мэб. Я почувствовала тебя – и ты знаешь это – с того мгновения, как ты стал одним из нас. И я хочу чувствовать еще больше. Ведь теперь ты и мой Рыцарь, Дрезден. Позволь мне приветствовать тебя. Приди ко мне. Иди со мной. На прогулку под светом звезд. Там я открою тебе секрет наслаждения.

Только через несколько секунд я вспомнил, что все еще стою в ледяном зале, все еще в смокинге, все еще на расстоянии вытянутой руки от Мэйв. Я произнес, или, точнее, процедил сквозь зубы:

– Извини, Мэйв. У меня уже есть спутница на этот вечер.

Она откинула голову назад и рассмеялась.

– Бери и ее с собой, – сказала она, и в ее вдруг ставших дикими глазах заплясали огоньки. Ее взгляд метнулся к Сариссе, которая сделала резкий вдох и застыла рядом со мной. – Она потрясающа, и мне очень хотелось бы… познакомиться с ней поближе.

Только представь себе все возможности, мой Рыцарь. Очередное мультисенсорное слайд-шоу замелькало в голове, и видя каждый возникающий образ, я понимал, что в него нельзя погружаться, но и заставить себя полностью игнорировать эти картины я не мог – на сей раз в них присутствовала и Сарисса. Я могу дать тебе удовольствия, о которых ты никогда прежде не мечтал. Приводи свою очаровательную спутницу. Я подарю тебе ее и многих, многих других.

В моей голове снова вспыхнули видения безумных, почти доступных наслаждений, головокружительных, заряженных тысячами вольт, и я почувствовал, что вот-вот сорву с себя все одежды.

И – пусть даже одно мгновение – я подумывал именно так и поступить.

Гордиться тут нечем, но это не значит, что искушения мне нипочем. Я, как и любой мужчина, способен на глупости, и на секунду задумался, что открылось бы за сладостной дверью. Я знал, это было бы глупо – и весело, и здорово, но все-таки глупо. Я знал, что буду последним идиотом, если решусь на это, и все же…

Когда-нибудь меня убьют. Может быть, какое-то чудовище. Может, моя собственная глупость. А может быть, то, что рано или поздно убивает каждого: неумолимое время (хотя на эту возможность я бы не ставил). В последние дни, будучи мертвым, или скорее мертвым, чем живым, я начал свыкаться с мыслью о смерти, хотя не скажу, что это меня радовало. И мне не хотелось уйти из жизни столь отвратительно и болезненно, как я проделывал это прежде.

Но если уж тебе приходится уйти, то наверняка найдутся способы и похуже, чем сгореть в огне сибаритских наслаждений.

Черт, Мэйв сделала фантастическое предложение.

Ха!

Лоху обязательно впаривают что-нибудь фантастическое.

В зале наступила мертвая тишина, слышно было лишь мое хриплое дыхание, и я внезапно почувствовал повисшее в воздухе напряжение. Все присутствующие замерли в ожидании, а я наконец понял, что это вторая попытка убийства за вечер. Мэйв пыталась разделаться со мной.

– Ты когда-нибудь делала такое предложение Ллойду? – спросил я.

Мэйв склонила голову, не сводя с меня глаз, а улыбка на ее губах внезапно заледенела.

– Язык проглотила? – спросил я уже громче. И с презрением добавил: