Сказки о рае - Амур Гавайский

– Сорри, – извинился Василий и покраснел – может, просто накинуть сверху? Издали-то не заметно, – предложил он полицейским опять же по-русски.

Полицейские, в свою очередь, виновато улыбнулись и куда-то вышли, правда, вскоре вернулись с мотком красной верёвки.

– Вот это подойдёт! – обрадовался Василий.

В просторном и довольно холодном помещении суда, украшенном портретами членов королевской семьи и самого короля, его величества Джигми Сигаэ Вангчак, собралось всего несколько человек, что в какой-то степени разочаровало Василия: он почему-то ожидал увидеть полный зал, репортёров и всё такое. Тем не менее, он дружески поприветствовал своего следователя Льяху Нганья, увидев его сидящим в первом ряду:

– Как дела, Лёха?

– Хорошо, – тут же отозвался следователь по-русски и весело улыбнулся.

В зале также находился служащий королевской прокуратуры, одетый по-европейски, знакомая Василию переводчица, которую он тоже поприветствовал (Таши Делек, хорошая моя) и даже потряс верёвками, а также несколько полицейских чинов и, видимо, стенографистка в национальной одежде.

Все уселись и стали ждать. Минут через десять в зале показался ещё один полицейский и приказал всем встать, затем в зал вошёл сам судья, господин Мадхукар Дхарма Гамжер – невысокий сухопарый старик, одетый в пурпурную с бордовым тогу; его сопровождал немолодой ассистент и секретарь суда, которого Василий, кажется, видел раньше.

Официальная часть прошла довольно быстро: сначала – присяга, затем представитель прокуратуры зачитал обвинительное заключение на языке Дзонгха, а потом, как договорились заранее, – на английском.

Затем наступила очередь Василия.

Двое полицейских подвели его к подиуму и помогли с пластиковым пакетом, в котором лежали его бумаги.

Василий отёр пот со лба, откашлялся в верёвки и, опершись обеими руками на столешницу подиума, отчего она заунывно заскрипела, начал свою речь:

«Дорогие мои бутанцы, братья и сёстры по Другпа Кагью! – Василий сделал паузу и дал возможность переводчице зачитать его текст по-английски. – Перед вами не преступник, не турист, а русский буддист-паломник, автор трактата „Пофигизм, Живая Ветвь Русского Буддизма“, напечатанного дважды под разными названиями на литературном сайте „Litprom.ru“ (пауза, многозначительный взгляд), причём паломник, жаждущий, как и всё живое в этом мире, мудрости и просветления… (пауза для перевода).

Не прошло и трёх месяцев с того памятного дня, когда я тихим осенним утром сидел в своей автомастерской в городе Лодейное Поле в состоянии довольно глубокой медитации. Передо мной лежала рукопись с записями Жени Конгви, которому посчастливилось стать учеником ученика великого ламы Джейду Дхарма Гиамтсхо, и две бутылки водки „Тайга“… (пауза для перевода).

Не переставая медитировать, я налил себе полстакана и прочёл мою любимую молитву: „Пусть все живые существа, двигающиеся и находящиеся в покое, высокие и низкие, грязные и чистые, видимые и невидимые, находящиеся близко или далеко, уже рождённые и готовые к рожденью, будут счастливы в сердце своём“ (пауза).

Затем выпил, но нечто странное вывело меня из медитации и глубоко поразило: в моём стакане была не водка „Тайга“, а обыкновенная чуть тёплая вода… (пауза).

Потрясённый и озадаченный, бросился я с этой самой бутылкой в соседний магазин „Восточные сладости“, где и приобрёл обе бутылки не далее, как два часа назад до описываемых мною событий. С собой я захватил небольшую чугунную сковородку, которою я иногда использую для упражнения, названного в двенадцатом веке „Скорейшее обучение мастера Джи“ (пауза).

Известно, что когда один человек, обучавшийся боевым искусствам у мастера Кинзо, восхотел усовершенствовать себя в искусстве владения мечом, ему посоветовали найти в горах мастера Джи и стать его учеником. Долго скитался этот человек в восточных горах, пока не нашёл мастера Джи и не стал его учеником.

Каждое утро мастер Джи вставал, читал утреннюю молитву, а затем нещадно бил своего ученика, ничего ему не объясняя. Так прошли годы… (пауза).

Но вот однажды, когда мастер Джи, по своему обыкновению, колотил своего ученика палкой, карма ученика изменилась, и его обуял сильнейший гнев. Ученик выхватил палку и ударил учителя Джи по голове, но не тут-то было: учитель Джи прикрыл свою голову сковородкой, защитившись от удара (пауза). Движение мастера Джи было настолько совершенным, а утро столь прозрачным и чистым, что ученик впал в состояние глубокой медитации и пробыл в нём весь день до вечера, приобщаясь к тайнам вселенной. Искусство владения мечом было освоено им так глубоко, что ни один воин не смел противопоставить себя ученику мастера Джи… (пауза).

Проживая в стране, где глава демонов Давапутра Мара достиг столь многого, я часто использую уроки мастера Джи, так как заметил: как только чугунная сковородка появляется в моих руках, люди, далёкие от пути познания и погруженные по уши в сансару, осознают вещи, недоступные им в других обстоятельствах (пауза).

Вот и в это утро прихватил я с собой сковородку, чтобы ещё раз проверить мудрость мастера Джи на продавце магазина „Восточные сладости“, которого я знал лично (пауза).

Войдя в магазин, я обнаружил, что продавец не желает общаться со мной и уклоняется от беседы, я же, вопрошая на ходу о смысле содержимого моей бутылки, бросился в подсобное помещение, в котором укрылся продавец.

И вот в этот момент, братья мои бутанцы, со мной случилось нечто (пауза): в полутёмной подсобке я вдруг почувствовал, что словно споткнулся и полетел. Ощущение полёта было настолько прекрасным, что я восхотел, чтобы оно длилось вечно… (пауза).

Но меня ожидало иное, а именно: мгновенная вспышка и просветление, которое я осознал как удар головой обо что-то твёрдое (пауза). Миллионы искр, подобных дыханию дракона, промелькнули передо мной, в их сиянии я увидел образ великого мастера Джейду Дхарма Гиамтсхо, доброго, улыбающегося. Видение было столь прекрасным, что я впал в состояние глубокой медитации и пребывал в нём какое-то время (пауза).

Когда я вышел из этого состояния, то увидел перед собой довольно большой металлический баллон, в котором обычно хранят и перевозят газ. На нём я прочёл: „БУТАН. Clear, Safe, Efficient“ и тут же осознал своё кармическое призвание – совершить паломничество в Гималаи… (пауза).

Через два месяца я был в Нью Дели, Индия, где испросил визу страны Дракона Молнии – Бутан. Мне стали объяснять, что туристическая виза стоит 250 долларов в день, мне же требовалась виза по крайней мере на год…

Я долго беседовал с представителями посольства, объясняя им своё кармическое призвание, и даже рассказал вот эту историю, но визы паломника так и не получил (пауза).

И тогда я добрался до индийского города Дхака и там нанял проводника. Увидев горные перевалы, ручьи и бесконечное синее небо, я понял, что поступаю правильно, выбрав пеший путь, а не поддавшись туристическому искусу самолётного комфорта.

И вот через неделю моего путешествия я оказался в Бутане, и никто не спросил у меня визы. Да и какие визы нужны ручьям, нежно несущим свои струи, и оленям, шедшим со мной по горным тропам?

В Бутане я направился по следам великого учителя нашего гуру Римпоче в город Паро, в столицу мудрости Таксанг, чтобы испросить благословения у великого ламы Джейду Дхарма Гиамтсхо (пауза).

Именно там, у стен древнего дзонга, я повстречался с представителями вашего ведомства, господин судья. Я объяснил им, кто я, и что привело меня в Тактсанг. В процессе нашего общения выяснилось, что мы по-разному понимаем моё видение в Лодейном Поле (пауза).

Я понял, что упражнение мастера Джи может быть полезно и для них, и тут как раз произошло то, что вы называете сопротивлением при аресте, тогда как это было всего лишь общением буддистов у стен древнего монастыря.

На этом я хочу закончить и пожелать всем присутствующим полного и окончательного просветления (пауза).

В качестве доказательства своей невиновности я предоставляю высокому суду его величества (Василий сверился с бумагами) короля Джигми Сигаэ Вангчак вот эти документы: мой трактат „Пофигизм – Живая Ветвь Русского Буддизма“ и рукопись моего друга Жени Конгви об основах учения великого Ламы Джейду Дхарма Гиамтсхо».

Василий высоко поднял кипу бумаг и стал шумно трясти ими в воздухе.

Он ожидал одобрительных аплодисментов, но в зале было довольно тихо. Один из полицейских чинов подошёл к подиуму, взял бумаги и передал их судье.

Судья Мадхукар Дхарма Гамжер быстренько перелистал трактат Василия, написанный по-русски, замызганный и пожелтевший уже от времени, затем довольно внимательно просмотрел рукопись Жени Конгви, написанную частично по-английски, а частично по-русски, в которой было много довольно подробных рисунков, иллюстрирующих дыхательные упражнения, а также упражнения с колесом и гонгом.