Флигель-Адъютант - Евгений Адгурович Капба
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вставайте, государь, нас ждут великие дела! — сказал я.
-Боже мой, за что? В такую рань! — император натянул одеяло на голову.
— Кто рано встаёт, тому Бог подает! — продолжая злодействовать, я раздвинул шторы, и яркий свет восходящего солнца ударил хозяину имперских земель в заспанное лицо с разводами от подушки. — Кто до ночи сидел в наушниках и строчил телеграммы?
— И этого человека я приблизил, обласкал и обогрел? Вы — подлец, ваше превосходительство! Я немедля кликну охрану, и вас выведут вон и сбросят с Тарпейской скалы как исчадие ада!
Я потихоньку начинал вспоминать, почему мне так понравился этот парень!
— С Тарпейской скалы сбрасывали больных и слабых младенцев, Ваше Величество, если я не ошибаюсь. Так что с этой инициативой вы запоздали. Мое младенчество пришлось на период, когда вас еще и в планах не было.
— Ошибаетесь! С Тарпейской скалы как раз сбрасывали тех, кто перечит монарху, а еще — беглых рабов и дезертиров, — монарший нос показался над одеялом.
— Тогда — прыгнем вместе? — усмехнулся я. — Вы всё еще хотите увидеть свою Ясмину?
Одеяло полетело прочь, Император, наряженный в пижаму и с невероятным бардаком на голове, мигом оказался рядом со мной:
— Вы предлагаете побег?
— И немедленно!
Он глянул на меня испытующе, потом кивнул:
— Я весь ваш! Командуйте!
Я скинул китель и принялся шарить за подкладкой и по карманам дорогущего мундира. Благодаря моей Лизе, туда удалось поместить массу полезных вещей! На свет Божий появились два синих комбинезона наподобие тех, какие носят строители, несколько метров прочной веревки, две пары рабочих перчаток и набор женской косметики.
— Это что еще такое? — удивился мой подопечный.
— Немедленно в ванную! У вас есть ножницы и бритва?
— Найдутся.
Моя физиономия во дворце еще не примелькалась, потому о собственной маскировке я особенно не переживал, а вот над Императором поработал основательно: остриг волосы, как на фотографии с паспорта, выбрил часть брови, нанес на лицо несколько асимметричных полос — как будто работник испачкался чем-то на стройке. Его Величество терпел всё это стоически.
— Раздевайтесь! — сказал я. — До исподнего.
Кто заподозрит Императора в мускулистом, перепачканном невесть чем молодчике? Пижамные штаны и куртка полетели на пол, Его Величество подтянул лямки и глянул на себя в зеркало: ну, чисто маляр-штукатур с окраины! Комбинезон, который теперь являлся единственной одеждой монарха, смотрелся просто великолепно: он был заляпан краской аккурат так, чтобы не вызвать подозрений, обнажал крепкие руки и плечи государя, привлекая внимание к ним, а не к его лицу.
Не хватало только одной детали.
— У вас есть газета? — спросил я.
— Какая газета?
— Любая.
— «Курьер» подойдет? — он сходил за газетой, и я в два счета соорудил ему головной убор из бумаги — треуголку.
Пока Император любовался своим отражением в зеркале, я снял мундир и тоже облачился в комбинезон, оставив только видавшую виды сорочку. Нет, стесняться мне не приходилось — мои стати были не намного субтильнее императорских. Однако на дворе, конечно, лето, но ветерок нынче холодный, утренний, свежий... На голову повязал цветастый платок, на манер моряков из Сипанги.
— И что теперь? — спросил Его Величество.
Я молча указал через окно во внутренний двор. Там вокруг опутанного лесами внутреннего флигеля уже начинали свою суету строители, разбирая инструмент и готовясь к рабочему дню.
— Стремянка? — удивился Император, проследив за моим взглядом. — Зачем нам стремянка? И как мы попадем во двор? Будем спускаться на веревке через окно?
— Спускаться на веревке? Какая банальность! Мы поднимемся на крышу! — не удержался от бахвальства я. — Вы знаете, какой диаметр у трубы вашего камина?
* * *
Мы перемазались, как черти, пока лезли вверх по трубе, и это было только к лучшему — наша маскировка становилась совершенней с каждой секундой, проведенной в дворцовом дымоходе. В зубах я держал конец веревки, к которой были привязаны сумки с документами и всем прочим, на башку мне то и дело сыпалась сажа, содранная со стен каминной трубы монаршими подошвами и ладонями.
Выбравшись наружу, Император протянул мне руку, чем заработал еще несколько очков в свою пользу.
— Фажмыте ферефку! — прошамкал я, и облегченно вздохнул, когда он достал из моих зубов изжеванный канат.
Пока Его Величество вытаскивал из камина сумки, я осматривался. Нерадивый трубочист оставил тут метлу на длинной ручке и металлический ёж на цепочке, так что мы снарядились как положено.
— Когда вы только успели всё это притащить в мою спальню? — удивился Император, осматривая наш багаж.
— А это не я, это преторианцы. Поставили в вашей берлоге, рядом с книгами и проводами, я сказал только, что это для радиостанции. А уже утром с собой принес.
— Хм!
Нет, дворец охраняли как положено, существовало несколько уровней проверки и три или четыре рубежа обороны. Но — не для лейб-гвардейцев. Каждого из них назначал лично Император по согласованию с Тайным советом, и если уж кто-то из этих великолепных молодых людей решил бы предать своего Государя — это бы означало крах всех идеалов и принципов, на которых зиждился нынешний государственный строй. Лейб-гвардейцы имели право доступа в любое помещение дворца, а я как флигель-адъютант — еще и допуск к Его Величеству в какое угодно время суток. Это была единственная брешь в обороне, и я ею воспользовался.
Мы шагали по крыше, совершенно не стесняясь, грохоча ботинками по металлическим листам. Для внутренней охраны само наше нахождение там, наверху, означало, что мы — люди проверенные и нас пропустили. А придворные могли только морщиться и сетовать на беспардонность пролетариев, которые мешают им совершать утренние ритуалы или досматривать последние сны.
Спустившись по пожарной лестнице во внутренний двор, мы поудобнее нагрузились сумками и инструментами и подошли к стремянке, которая стояла тут же, прислоненная к стене флигеля.
— И как мы выберемся наружу? — с сомнением посмотрел на меня хозяин Империи. — Тут кругом преторианцы!
— Внимание, фокус
