Тимкины крылья - Константин Курбатов

— Что? — сказал Руслан. — До разбора еще знаешь…

Он вдруг что-то вспомнил, хлопнул себя ладонью по лбу и вытащил из кармана комбинезона над правым коленом букетик незабудок:

— Прошу.

Голубой букетик повис над оконцем аптеки. Феня протянула к нему руку и покраснела еще сильней.

— Летим мы сейчас, — сказал Руслан, — семечки щелкаем. Я автопилот включил и природой любуюсь. Гляжу, синеет что-то. Закладываю вираж. «Штурман! — кричу. — Что под нами?» А этот глухонемой отвечает: «Незабудки». Выпускаю щитки, иду на посадку. Гляжу — мать честная! Кочка на кочке. Хоть плачь. Захожу на второй круг.

Руслан резал ладонями воздух, показывая, как он закладывал вираж и заходил на второй круг. Тетка с уколом слушала его уважительно. Ей, наверно, нравились летчики, которые садятся специально за незабудками.

— Слышь, — буркнул Сеня Колюшкин, когда Барханов заложил второй круг, — еще занятия сегодня со старшим инженером. — Он снова просительно тронул Руслана за локоть.

— Да ты что вообще? — дернул рукой Руслан.

Феня ткнулась носом в голубой букетик и улыбалась. Она смотрела на Сеню, как мать на непутевого ребенка.

— У самолетного кладбища они растут, — пробормотал Сеня, перехватив ее взгляд. — Полно их там. А мы сегодня и не летали вовсе. Честное слово.

Я подумал, что Сеня Колюшкин здорово похож на Китку. Кит тоже то молчит, как глухонемой, то, когда его не спрашивают, целые речи толкает.

— Знаешь, — сказал Руслан своему штурману, — ты чего вообще сюда пришел? Тебя сюда звали? Или, может, тебе опять соды нужно? Так забирай и катись.

Дома Феня смеялась: такой чудак этот Колюшкин, каждый день приходит в санчасть за содой. Говорит, что изжога замучила.

Не отнимая букетика от носа, Феня спросила:

— Может, вам и правда соды, Семен?

Он совершенно смутился и неуклюже попятился к выходу. Мне даже обидно за него стало, что он такой растяпистый.

— Не, — пробормотал он. — У меня еще есть. Я так. Спасибо.

Дверь за ним закрылась, и в приемной стало тихо. Руслан шептался у окошечка с Феней. За младшим сержантом Евстигнеевым, который вышел из кабинета с таким видом, будто он никогда и не мычал, снова отправилась на мучения тетка в сапогах. Мы стояли за Любой-парикмахершей. Приближалась наша очередь.

— Хурды-мурды, — тяжело прошептал Эдька, которому больше нечего было прошептать.

В это время зазвонил телефон на стене. Руслан вытащил голову из аптечного оконца и снял трубку.

— Да, минуточку. Тебя. — Он посмотрел на Феню.

Феня щелкнула задвижкой и вышла из своей каморки. В белом халате и шапочке она была страшно красивая. И туфли у нее были на таком высоченном каблуке, что прямо удивительно, как они не ломались.

— Хорошо, — сказала Феня в трубку, — сейчас я принесу.

Руслан сел рядом со мной, снял фуражку и погладил себя по голове. Это он так причесывался. Погладит свои коротенькие волосы ладошкой ко лбу, и готов, причесался.

Феня повесила трубку и сказала:

— Мне идти нужно.

— Куда? — спросил Руслан.

— Я быстро.

— Звонил-то кто?

— Жена Серкиза.

— Серкиза? Чего это ей от тебя потребовалось?

— Порошки от головной боли.

— Порошки? — удивился Руслан. — И ты понесешь?

— Он все же начальник штаба, — сказала Феня.

— Так это он. А она кто такая?

Фене некогда было спорить. Она уже снимала халат.

— Да не пойдешь ты никуда! — вскочил Руслан и, сорвав трубку, попросил у телефонистки квартиру подполковника Серкиза.

В санчасти запахло взрывчаткой, и первым моим позывом было драпать отсюда, пока не поздно. Но я вспомнил, зачем я здесь, и бодро шепнул Эдьке:

— Сейчас он Серкизихе выдаст.

Эдька хотел мне что-то ответить, но ничего не ответил, потому что в этот момент завопила за перегородкой тетка. Она завопила как зарезанная.

— Простите, — сказал в трубку Руслан, — это вы звонили сейчас в санчасть? К сожалению, вашу просьбу выполнить не смогут. Фармацевт по квартирам лекарств не разносит. Что? Да, да. Кто говорит? Все говорят.

Он аккуратно повесил на рычажок трубку и развернул перед Феней халат, предлагая снова надеть его.

— Ну, Руслан, — покачала своей красивой головой Феня, — ведь иногда все же нужно думать, что делаешь!

— Нужно, — согласился Руслан. — А ты не думаешь. Хватаешь порошки и сломя голову несешься к какой-то барыне!

Халат надевался спереди. Феня сунула в него руки. Руслан соединил полы халата за Фениной спиной и прижал Феню к себе.

— Руслан! — оттолкнула его Феня и оглянулась на нас. — Очумел совсем!

— А-а-а! — взвыла за стеной тетка.

— Некрасиво толкаться, — сказал Руслан. — Я с тобой по-хорошему, а ты толкаешься.

Руслан завязывал на спине у Фени тесемки халата, когда снова зазвонил телефон.

— Да, — сказал Руслан в трубку и тут же подтянулся. — Лейтенант Барханов слушает. Что? Так точно, товарищ подполковник! Я, товарищ подполковник. Никак нет, товарищ подполковник.

Я толкнул Эдьку и шепнул:

— Туз бубей звонит.

Будто Эдька сам не видел, кто это звонит.

Прежде чем повесить трубку на хромированный крючок, Руслан посмотрел в нее, как в зеркало, покрутил вытянутыми губами и состроил смешную физиономию.

— Серкиз? — тревожно спросила Феня.

— Они самые, — сказал Руслан. — Они гневаются. Говорят, что не нужно толкать симпатичных лейтенантов в грудь.

— Ну Руслан же, — вздохнула Феня, — когда ты наконец станешь серьезным?

— Я серьезно, — сказал Руслан. — Еще он напомнил, что сегодня в Доме офицеров танцы. И поэтому я приглашаю тебя на первый вальс. И на второй я приглашаю тебя тоже. И на третий. Я приглашаю тебя на все танцы, которые прозвучат сегодня под сводами нашего благословенного Дома офицеров.

Бедный Руслан и не подозревал, что в нашем благословенном Доме офицеров в тот вечер ему не достанется ни одного танца. И мы тоже ничего не подозревали. И, уж конечно, мы совершенно не думали, что моя родная сестричка Феня окажется подлой и низкой изменницей.

Глава шестая. Женщина — не рыцарь

В зале Дома офицеров пахло духами и воском. Мы сидели в углу за грудой стульев и не сводили глаз с Фени. Предательница Феня танцевала с Сеней Колюшкиным. Три люстры с хрустальными подвесками разливали по залу яркий свет. Из мощных динамиков с шипением рвалась музыка. «Топ, топ, топает малыш!» — пели динамики простуженным женским голосом.

— Ну, я бы на месте Руслана твоей бы сеструхе устроил! — сказал Эдька.

— Ничего ей, однако, не устроишь, — возразил умный Кит. — Все женщины одинаковые. Я недавно прочитал, как в средние века одна дама специально уронила на арену со львами перчатку. А потом послала своего рыцаря, который ее любил, чтобы он достал ей эту перчатку.

Кит все знал и про все читал.

— Ну, и рыцарь что? — заинтересовался Эдька.

— Полез, — сказал Кит.

— Во дурак! — возмутился Эдька. — Пускай бы сама и лезла, чтобы следующий раз не роняла.

— Интересно, — сказал я, — а почему мужчина должен быть рыцарем, а женщина не должна? Женщина ведь тоже может быть рыцарем, если она человек.

— Ясное дело, женщина, так же само, может быть рыцарем, — подтвердил Кит. — Она даже обязана быть рыцарем. Мне бабушка рассказывала…

Кит понес про то, что ему рассказывала бабушка, вернее его прабабушка.

«Топ, топ, топает малыш!» — басом гудела певица.

Сеня Колюшкин топал вокруг Фени и неуклюже болтал длинными руками. Руки у него были большие и красные. Феня танцевала легко и весело. У нее все тело танцевало — и плечи, и руки. Только голова стояла неподвижно.

У Руслана из-за нее неприятности, а она как ни в чем не бывало выкручивала ногами кренделя с этим дремучим медведем Сеней Колюшкиным. Где только совесть у человека? Ни стыда никакого, ни совести!

Дремучий медведь кисло улыбался. Мне почему-то подумалось, что Феня говорит ему про соду и поэтому он так кисло улыбается. Точно лимон проглотил.

— Ноги бы ему переломать, этому Колюшкину! — заметил Эдька.

Мы промолчали. Такому дяде не очень-то переломаешь ноги. Но я бы ему с великим удовольствием что-нибудь переломал. У меня прямо все горело внутри. И нашла тоже на кого променять Руслана! На недотепу Колюшкина! А Колюшкин тоже хорош. Еще в одном экипаже с Бархановым летает. Да чтобы таким моментом воспользоваться — это же вообще нечеловеком быть нужно!

А Руслан настоящий человек! Я всегда знал, что он настоящий!

Когда в санчасть ворвался подполковник Серкиз, Руслан не очень-то его испугался. Он не спеша поднялся и уставился на подполковника своими небесно-голубыми глазами. Серкиз скользнул по нему диким взглядом и шагнул к аптеке. Руслану он ничего не сказал. А у Фени от страха затрепыхали длинные ресницы.