Нейромант (сборник) - Уильям Гибсон

Кейс молча пожал плечами и отхлебнул кофе.

– Ты ведь компьютерный ковбой. Так вот, прототипы программ, которыми ты взламываешь промышленные банки данных, были разработаны для операции «Разящий кулак». Для нападения на компьютерный центр в Киренске. Каждая группа состояла из сверхлегкого мотодельтаплана «Ночное крыло» с пилотом и матричной деки с жокеем. Мы пользовались вирусом «Крот». Эта серия стала первым поколением действительно мощных программ вторжения.

– Ледоколы, – кивнул Кейс, не отводя от губ красную кружку.

– Да. Система защиты компьютерных банков данных – «лед», система вторжения – «ледокол».[4]

– Вы, мистер, ошиблись адресом или, лучше сказать, опоздали. Я больше не жокей. Так что нам остается только попрощаться и…

– Я был там, Кейс. Там, где изобрели тебя и тебе подобных.

– Ни хрена тебе, мужик, не обломится – ни с меня, ни с подобных мне. Ну водятся у тебя крутые башли. Ну нанял ты эту ой как дорогую девку с бритвами. Ну взяла она меня за жопу и приволокла сюда, ну и что? Где сядешь, там и слезешь. Не буду я больше работать на деке, никогда. Ни для тебя, ни для кого другого. – Кейс подошел к окну и посмотрел вниз. – Вон где я теперь живу.

– Судя по психопрофилю, ты намеренно пытаешься спровоцировать улицу, чтобы она тебя убила – в тот момент, когда ты этого никак не ждешь.

– Психопрофиль?

– Мы создали подробную модель. Раздобыли маршруты твоих поездок под каждым из псевдонимов и обработали полученную информацию с помощью некой военной программы. Ты склонен к суициду, Кейс. Модель оставляет тебе всего месяц жизни. Да к тому же наш медицинский анализ говорит, что уже в этом году тебе понадобится новая поджелудочная железа.

– Мы… – Кейс посмотрел в выцветшие голубые глаза. – Кто это – мы?

– А что бы ты сказал, узнав, что мы можем починить твою нервную систему?

Теперь Армитидж казался глыбой металла – громоздкой, чудовищно тяжелой. Статуя. Кейс понял, что это только сон и он сейчас проснется. Армитидж больше не заговорит. Сны всегда заканчивались стоп-кадром, вот и этот сейчас кончится. Тем же.

– Ну, так что ты на это скажешь?

Кейс перевел взгляд на залив и зябко поежился:

– А то и скажу: не засирай мне мозги.

Армитидж невозмутимо кивнул.

– А затем спрошу: на каких условиях?

– Примерно на тех же, на каких ты работал раньше.

– Дай человеку прийти в себя, Армитидж, – подала голос Молли; детали игольника лежали перед ней наподобие хитроумной головоломки. – Он же на куски разваливается.

– Точные условия, – упрямо мотнул головой Кейс, – и сейчас. Прямо сейчас.

Его била дрожь. И он не мог эту дрожь унять.

Безымянная клиника в дорогом районе: новехонькие, блистающие чистотой павильоны, разделенные аккуратными, ухоженными садами. Кейс помнил это место – одно из тех, куда он обращался в первый месяц своего пребывания в Тибе.

– Ты напуган, Кейс. Напуган так, что поджилки дрожат.

Воскресным полднем он стоял вместе с Молли во внутреннем дворике. Белые валуны, островок зеленого бамбука, черная галька, выложенная пологими волнами. Робот-садовник, похожий на большого механического краба, подстригает бамбук.

– Все будет хорошо, Кейс. У Армитиджа огромные возможности. Он расплатится с этими нерводерами той самой программой, которая объяснит им, как тебя лечить. С этой программой они обойдут всех своих конкурентов года на три. Ты представляешь себе, сколько это стоит?

Она сунула большие пальцы за ремень кожаных джинсов и качнулась на лакированных каблуках своих вишнево-красных ковбойских сапог. Узкие носы окантовывало блестящее мексиканское серебро. Непроницаемые, отливающие ртутным блеском линзы казались глазами какого-то фантастического насекомого.

– Ты ведь уличный самурай, – сказал Кейс. – Как давно ты на него работаешь?

– Пару месяцев.

– А до этого?

– Работала на другого. Вот такая я работящая девушка.

Он кивнул.

– Забавно, Кейс.

– Что забавно?

– Я же с тобой, считай, знакома. Этот профиль, о котором он говорил. Я знаю, что у тебя внутри.

– Ничего ты, сестренка, не знаешь.

– Ты же в полном порядке. То, что с тобой случилось, – просто непруха.

– Ну а как Армитидж? Он как, в полном порядке?

Лавируя среди волн черной гальки, к ним приближался робот-краб. Его бронзовый панцирь казался древним, тысячелетним. В метре от сапог Молли робот выплеснул из себя луч света и на мгновение застыл, анализируя полученные данные.

– Знаешь, Кейс, я никогда не ищу на свою драгоценную задницу никаких приключений.

Краб повернул в сторону, но Молли ловко ударила его ногой; окантованный серебром носок сапога лязгнул по бронзовому панцирю. Механизм упал на спину, задергал бронзовыми лапами и быстро перевернулся обратно.

Кейс сел на валун и стал водить носком ботинка по гальке, разрушая идеальную симметрию черных волн. Порылся по карманам в поисках сигарет.

– В рубашке, – подсказала девушка.

– Ты не ответила на мой вопрос.

Кейс выудил из пачки мятую «ехэюанину», и девушка щелкнула тонкой стальной зажигалкой немецкого производства, блестевшей, как хирургический инструмент.

– Ладно, скажу. Этому мужику подвернулось что-то серьезное. У него большие деньги, которых не было раньше, и он все время получает еще и еще. – В уголках ее губ явно чувствовалось напряжение. – А может быть, наоборот, это он кому-то удачно подвернулся… – Она пожала плечами.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Не знаю. Я знаю только то, что не знаю, на кого мы работаем.

Кейс посмотрел ей в глаза – в два круглых серебряных зеркальца. В субботу утром он вернулся из «Хилтона» в «Дешевый отель» и проспал десять часов. Затем он долго без всякой цели гулял вдоль портовой ограды, глядя, как кружатся чайки. Если она и следила за ним, то делала это очень незаметно. Он не пошел в Ночной Город, а вернулся в гроб и стал ждать звонка от Армитиджа. И вот теперь, в воскресный полдень, он находится в тихом дворике, а рядом с ним – эта девушка с телом гимнастки и руками фокусника.

– Если угодно, сэр, анестезиолог ждет вас.

Санитар поклонился и, не дожидаясь Кейса, направился обратно в клинику.

Пахло холодным металлом. Лед приятно холодил позвоночник.

Кейс, такой маленький, затерялся в огромной тьме, руки окоченели, тело осталось где-то далеко внизу, а сам он летит по коридорам телевизионного неба.

Голоса.

И вдруг черный огонь нащупал нервные сплетения. Боль, превосходящая все, что называют этим словом…

Лежи спокойно, не дергайся.

Рац и Линда Ли, Уэйдж и Лонни Зоун, моряки, жулики, шлюхи – сотни лиц среди неоновых джунглей под ядовито-серебристым небом – все где-то там, за тюремной оградой, за стенами черепной коробки…

Какого хрена, ты будешь наконец лежать спокойно?!

Небо, бывшее прежде рябью статических помех, поблекло и превратились в бесцветье матрицы, а потом перед глазами замелькали сюрикэны, его путеводные звездочки.

– Прекрати, Кейс, мне нужно попасть тебе в вену!

Она склонилась над ним с голубым пластмассовым шприцем в руке.

– Если не будешь лежать спокойно, я проткну твое долбаное горло. В тебе еще полно ингибиторов эндорфина.

Кейс проснулся в полной темноте и обнаружил, что девушка лежит рядом.

Шея казалась хрупкой, сплетенной из тонких хворостин. В самой середине позвоночника пульсировала боль. Перед глазами проносились смутные образы: то мерцающие коллажи из небоскребов и дырявых фуллеровских куполов[5] Муравейника, то в тени каких-то мостов на него надвигались мрачные фигуры…

– Проснулся? Сегодня среда, Кейс.

Девушка села и, перегнувшись через него, начала что-то искать. Обнаженная грудь задела руку. Кейс услышал, как она открыла банку и стала пить.

– На. – (Банка очутилась у него в руке.) – Я вижу в темноте, Кейс. У меня в глазах миниатюрные фотоумножители.

– Спина болит.

– Это там, где брали спинномозговую жидкость. Тебе поменяли и ее, и всю кровь. Это из-за того, что у тебя теперь новая поджелудочная. Еще тебе вшили новый кусок печени. Что делали с нервами, мне не известно. Знаю только, было множество инъекций. И там обошлось без вскрытия. – Девушка опять легла. – Сейчас ночь, Кейс, два часа сорок три минуты двенадцать секунд. У меня часы выведены прямо на зрительный нерв.

Кейс с трудом сел и попытался попить из банки. Поперхнулся, закашлялся, тепловатая вода полилась на грудь и бедра.

– Мне нужна дека. – Кейс почти не поверил, что это его собственные слова. Он стал нащупывать одежду. – Я должен знать…

Молли засмеялась. Маленькие сильные руки обхватили его за плечи:

– Очень сожалею, торопыга. Но тебе придется подождать восемь дней. Твои нервы выскочат наружу, если ты подключишься с ходу. Доктора велели тебе отдыхать. Они считают, что все прошло удачно. Через день-два пойдем на консультацию.