Тотем и табу - Зигмунд Фрейд

и одобряется. Даже когда проводится четкая разграничительная линия между половой свободой и соответствующими запретами, все равно ряд индивидуумов причисляется к извращенцам, а какое-то количество других людей – они прилагают усилия, чтобы не стать извращенцами, хотя по своей телесной и душевной конституции должны быть таковыми – доводится до нервного расстройства. Нетрудно предсказать результат дальнейшего ограничения половой свободы и устрожения условий культурности до уровня третьей стадии развития культуры, на котором воспрещается всякая половая жизнь вне законного брака. Число сильных натур, готовых открыто противостоять требованиям культуры, начнет стремительно возрастать – как и число тех более слабых натур, которые, столкнувшись с противоборством культурного влияния и потребностями собственной конституции, попытаются найти спасение в нервозности.

Попробуем дать ответ на три вопроса, который встают перед нами.

1) Какую задачу ставят перед индивидуумом условия третьей стадии развития культуры?

2) Может ли допустимое и одобряемое законом сексуальное удовлетворение восполнить отказ от всех прочих удовольствий?

3) Каково отношение между возможными пагубными последствиями такого отказа и его применением в области культуры?

Ответ на первый вопрос связан с проблемой, которая часто обсуждалась и которая не может быть исчерпывающе описана в этой статье, – речь о проблеме полового воздержания. Наша третья стадия культуры требует, чтобы люди обоих полов воздерживались от половой близости до вступления в брак и чтобы все, кто не заключает законный брак, воздерживались от близости до конца своих дней. Утверждение (вполне приемлемое для всех властей), будто половое воздержание не вредит человеку и его довольно просто блюсти, принимается и распространяется врачами среди широкой публики. Однако следует указать, что обуздание столь сильного позыва, как тот, что исходит от полового влечения, любыми иными средствами, кроме его удовлетворения, наверняка потребует от индивидуума всех сил. Его подчинение посредством сублимации, то есть за счет отвлечения полового влечения от сексуальной цели и перенаправления на более возвышенные культурные цели, достижимо для меньшинства, причем лишь временно, а менее всего к нему склоняются в пору пылкой и пышущей здоровьем юности. Большинство же превращается в невротиков – или так или иначе страдает. Опыт доказывает, что большинство людей, составляющих наше общество, по самой своей конституции не приспособлено к воздержанию. Те, кто все равно заболел бы при более мягких половых ограничениях, тем скорее и тяжелее заболевают в условиях нашей сегодняшней половой морали; ведь мы не ведаем лучшей защиты от угроз нормальной половой жизни, будь то со стороны ущербных врожденных склонностей или со стороны нарушений в развитии, чем само сексуальное удовлетворение. Чем явнее кто-то предрасположен к неврозам, тем менее он способен переносить воздержание; влечение, изъятое из нормального развития (как то описывалось выше), становится фактически неудержимым. Но и люди, которые сохранили бы душевное и физическое здоровье в условиях второй стадии культуры, ныне все чаще оказываются подверженными нервозности. Психологическая ценность сексуального удовлетворения возрастает по мере отказа от него; «запруженное»[20] либидо обретает возможность выявлять те или иные слабые места, почти всегда находимые в области половой жизни, прорывается наружу и получает замещающее удовлетворение невротического свойства в виде патологических симптомов. Всякий, кто сумеет разгадать причины нервных заболеваний, быстро убедится, что рост числа таких болезней в нашем обществе обусловлен устрожением сексуальных ограничений.

Тем самым мы приблизились к вопросу о том, может ли половой акт в законном браке целиком восполнить воздержание от близости до брака. Материалов в пользу отрицательного ответа на этот вопрос столько, что здесь придется дать кратчайшее их изложение. Прежде всего следует иметь в виду, что наша «культурная» половая мораль ограничивает половые отношения даже в браке, навязывая супружеским парам необходимость довольствоваться немногочисленными, как правило, деторождениями. Вследствие этого удовлетворяющие супругов половые отношения в браке наблюдаются лишь на протяжении нескольких лет, из которых, разумеется, нужно вычесть промежутки воздержания, продиктованные заботой о здоровье женщины. Затем, по истечении трех, четырех или пяти лет, брак разрушается – как способ полноценного удовлетворения сексуальных потребностей. Ведь все изобретенные до сих пор приспособления для предотвращения зачатия мешают сексуальному наслаждению, затрагивают тончайшую чувствительность обоих супругов и могут даже обернуться болезнями. Страх перед последствиями половой близости поначалу ослабляет физическую тягу супружеской пары друг к другу, а далее обычно пропадает и близость духовная, которой, как считается, суждено становиться преемницей первоначальной страсти. Духовное разочарование и телесное отчуждение – удел большинства браков – возвращают обоих супругов в то состояние, в каком они пребывали до брака, вот только теперь они обеднели, расставшись с иллюзиями, и потому им предстоит снова прибегнуть к силе духа для обуздания и перенаправления своего полового влечения. Нет нужды уточнять, насколько успешно мужчины, достигшие зрелого возраста, справляются с этой задачей. Опыт показывает, что очень часто они обладают немалой сексуальной свободой, каковая им предоставляется – пусть неохотно и под покровом молчания – даже в рамках самого строгого кодекса полового поведения. «Двойная» половая мораль, принятая для мужчин в нашем обществе, есть наглядное признание того факта, что общество не верит в возможность исполнения и соблюдения предписаний, им самим установленных. Правда, опыт также показывает, что женщины, будучи действительными проводниками сексуальных интересов человечества, лишь в малой степени наделены даром сублимировать свои влечения (они способны отыскать замещение сексуальному объекту в виде младенца у груди, однако подросший ребенок их уже не привлекает), – так вот, опыт показывает, что женщины, пережившие разочарование в браке, склонны страдать тяжкими неврозами, навсегда омрачающими их жизнь. В наши дни замужество давно перестало служить панацеей от женской нервозности, и если мы, врачи, по-прежнему советуем замужество, то все же сознаем, что девушке надлежит быть здоровой душевно и физически, чтобы вытерпеть брак; мы настоятельно советуем пациентам мужского пола не жениться на тех особах, которые испытывали нервное расстройство до брака. Исцеление от нервозности через брак чревато супружеской неверностью. Чем строже женщина воспитывалась, чем покорнее она подчинялась требованиям культуры, тем больше она боится такого выхода, а потому, в конфликте между своими желаниями и чувством долга, снова ищет убежище в неврозе. Ничто не защищает ее добродетель надежнее, чем болезнь. В итоге супружество, которое внушается культурному человеку в юности как мера ослабления полового влечения, не соответствует даже повседневным требованиям такого человека, и не может быть и речи о том, чтобы оно могло восполнить воздержание, которое ему предшествует.

Но даже если признать тот вред, каковой несет в себе культурная половая мораль, в ответ на наш третий вопрос можно возразить, что культурная польза от столь обширных ограничений сексуальности более чем уравновешивает, быть может, эти страдания: они в конце концов в своей тяжкой форме затрагивают лишь