Предатель. Нелюбимая жена (СИ) - Борзакова Надежда Марковна

Не я заполняла документы - заявление на наш со Славой развод. Заполняла так, словно это какая-то самый обычный документ, вроде какой-то платежки, а не практически окончательное материальное подтверждение того, что моя жизнь разбита вдребезги. Окончательное будет пятого июня. Именно в этот день мы должны снова прийти в ЗАГС чтоб забрать свидетельство о разводе. Третье июня - если четко через месяц - это суббота. А по субботам тут свадьбы и свидетельства о разводе не выдают.

Было видно, как Слава недоволен, что придется лишних два дня пробыть моим мужем. Инесса же сказала, что не будет с ним говорить до тех пор, пока он не привезет свидетельство о разводе. Интересно, она сдержала слово? Такая, как она, скорее всего да. Инесса же не тряпка, как я…

Когда сотрудница спрашивала, оставлю ли я фамилию по мужу или захочу вернуть свою, я растерялась. Это как еще один удар. Еще одно свидетельство того, что все, я теперь буду одной. Сама по себе. Больше не женой Славы.

Сказала, что верну девичью.

- Спасибо тебе, что приехала, - сказал Слава, когда мы вышли на улицу.

- В смысле?

- Ну, честно говоря, я ожидал каких-то фокусов, капризов. А ты поступила по-взрослому, - с жестоким спокойствием сказал мужчина.

- Я просто тебя не узнаю, Слава. Ты как будто другой человек. Незнакомый. Как заколдованный.

- Серьезно? - он усмехнулся. - Ты серьезно в такое веришь?

- Я больше ни во что не верю, Слава. Ни в любовь, ни в брак, ни во что… Мне жить не хочется!

Слезы покатились по щекам.

- Женя, не дави на жалость. Хватит, это не поможет. Не в этот раз. И не делай глупостей, я тебя прошу. Это ничего не изменит…

- О чем ты? Что значит не в этот раз? - всхлипнула я.

А он лишь махнул рукой и, ускорив шаг, двинулся к своей машине, оставив меня одну. Мимо прошла парочка. Молодые - примерно, как я по возрасту. И счастливые. И за руки. Девушка наткнулась взглядом на меня и погрустнела.

- Извините, может быть вам нужна помощь? - спросила она, приблизившись.

- Нет, - я замотала головой из стороны в сторону. - Нет…

И почти бегом прочь. Потому, что чувствовала - от сочувствия расклеюсь. Не хочу им, этим ребятам, портить такой день. Ясно же, что они шли подавать заявление…

Я вспомнила, как мы это делали со Славой. Мне его пришлось ждать час в ЗАГСЕ и, я точно это помнила, он ни разу не улыбнулся. Сказал, что на работе проблемы. Завал, который надо разгрести, чтоб мы смогли в свадебное путешествие слетать. И - это я тоже помнила - говорил так, словно бы я была в чем-то виновата.

Я разрыдалась в машине. Смотрела в зеркало заднего вида на себя. Красные глаза, потекшая косметика, дрожащие распухшие губы.

Развалина.

Тряпка.

Да, именно такой я и была.

Включился телефон. Звонил папа. Торопливо вытерев слезы и высморкавшись, я взяла трубку.

- Алло?

- Женя, ты где сейчас? - раздраженно крикнул в трубку папа.

- Привет, пап! Я…Я же отпрашивалась у тебя вчера вечером помнишь? - как можно более бодрым голосом сказала я в трубку. - Но я уже еду! Скоро буду!

- Приедешь, сразу ко мне в кабинет!

- А что, что-то случилось?

- Я жду! Все, едь!

Положил трубку. Я полезла в косметичку и реанимировала макияж. Оценила свое отражение в зеркале. Ну что ж, теперь намного лучше. Не идеально, конечно, но сойдет.

Заведя мотор, я покатила по дороге. Взглянула на часы - успеваю по времени. Отпросилась аж на три часа, но повезло, что пришлось перенести только одну запись. Я же молодой специалист, у меня пока что не прям всегда завал по пациентам. Не все готовы доверять себя двадцатипятилетней девчонке. Предубеждения об опытности, все дела.

Но почему тогда папа уже нервничает?

- Привет, Лиза, - зайдя в клинику, я бодро улыбнулась администратору.

- Привет. Зайди к Андрею Андреевичу, пожалуйста. Он сказал что это срочно.

- Хорошо.

Сразу направилась в папин кабинет. Подойдя к двери, постучалась. У нас строгая субординация. Никаких “пап” в рабочее время и никаких заходов в кабинет без стука. Это одна из многих причин, по которой уважают и папу, и нас.

- Да!

- Можно? - я сунула голову в дверь.

Сосредоточенное лицо отца сразу стало злым.

- Заходи, Евгения. Заходи, закрывай дверь и рассказывай, какого черта я узнаю о том, что мою дочь бросил этот ублюдок не от нее, а от своего сына?

Я застыла, как истукан. Даже дыхание в груди перехватило.

- Ну, что стоишь? Закрывай дверь, присаживайся… Или хочешь, чтоб вся клиника была в курсе?

Закрыла дверь. На ватных ногах подошла к одному из трех светло-бежевых кресел, стоящих по бокам от основания буквы “т”, в форме которой был папин стол. Села. Сил поднять глаза не было. Стыд и боль разъедали изнутри, как кислота.

- Я жду, Женя.

- Как ты узнал? - выдавила я одними губами.

- Вадим сегодня утром позвонил Славе, а трубку взяла шалава эта белобрысая. Как ее? Инесса?

Значит он у нее. У Инессы. Не такая уж она и принципиальная, выходит.

- И не постеснялась сказать, что они снова вместе, - продолжал папа. - Ну, я жду?

Слезы душили. Я не могла вздохнуть. Все, что могла, это поднять на папу полные слез глаза.

- Женя?

- Не могла, - пролепетала я.

- Не могла она! - рыкнул папа. - Красавица, умница… Такие молодые люди ухаживали, а выбрала этого малахольного ублюдка…

- Не называй его так!

- Ах, не называ-а-ать, да? Еще защищаешь его! Еще, может, как его эта Инесса снова выбросит - подберешь, м? Простишь то, что он об тебя ноги вытер?

- Папа, я прошу тебя… Перестань! - прорыдала я.

- Нет, моя милая! Не перестану, твою мать! - он вскочил с кресла. - Я с матерью тебя не такой растил и не для этого! Не для этого бабки башлял на репетиторов и на универ, чтоб дочь моя тряпкой у ног какого-то ублюдка была!

Тряпкой… Слово, как удар хлыста.

Я закрыла лицо руками.

- Хватит рыдать, - взяв за плечи, он встряхнул меня. - Хватит! Не хватало еще из-за такого рыдать!