Кокон - Андрей Посняков

— Да я тоже думаю — к вечеру. Стопочку выпьешь?

— Не, я за рулем же. Как жизнь вообще?

— Живем помаленьку. — Поправив волосы, женщина улыбнулась. — Миша деньжат присылает, да, вон, огород. Хватает. Правда, без Миши бы…

— Как детишки?

— Младшего, Лешку, к свекрови отправила на все лето, в деревню… А старший, оглоед, не поехал — скучно ему там, видите ли!

— Так и в самом деле скучно, мама! — На кухню заявился старший Настин сын, Игорь, — такой же, как и мать, светленький, худощавый.

Он, видать, только что проснулся — зевнул, подтянул шорты, уселся, протянул руку гостю:

— Здрасьте, дядя Максим!

— Здорово!

— Мам, мне наложи тоже. Мы с ребятами на озеро сегодня собрались, на великах.

— Ага, на озеро! — Настя поставила на стол тарелку. — А огород кто поливать будет?

— Так я натаскаю воды-то…

— Натаскает он… Чего тогда спишь так долго?

— Да успею, ну, мам…

— Далеко собрались? — Доедая борщ, Максим аккуратно наклонил тарелку, чтоб удобнее было вычерпать ложкой остатки.

— На Светлое.

— Реки ему мало!

— Так там вода куда как теплей!

— Ага… и девки голые загорают!

— И не голые, а топлесс!

— Ты мне поругайся еще!

— На Светлое, говоришь, собрались?

Максим задумчиво уставился на двоюродного племянника. Сказать, чтоб не ездил? А чем мотивировать? Да и вряд ли послушается. Но, все равно, предупредить бы надо.

— Слышь, Игорек, там, у Светлого… — «…чудные дела творятся» — хотел сказать он, да осекся, вовремя сообразив, что лучше нет слов, дабы завлечь подростка!

Тем более дальше-то парни, думается, не поедут — чего им по лесным-то дорогам шастать?

— Вы, значит, на Светлое только?

— Ну да — куда же еще-то?

— В магазин с утра сбегала. — Настя положила в тарелки второе — макароны с котлетами. — Говорят, будто дороги закрыли. Питерскую трассу… на какой-то там ремонт. Так что и не проехать! Неужели не проехать, Максим?

— Не знаю…

Не хотелось раньше времени пугать кузину. Да, может, все и обойдется еще, наладится, вот буквально не сегодня завтра — на днях. Наладится… А если нет? А если нет, надобно что-то делать, как-то подготовиться уже сейчас.

— Слышь, Настя… у вас хлеба-то много запасено?

Настасья удивленно посмотрела на братца:

— Что значит — запасено?

— Ну, это… Я слыхал, на хлебокомбинате авария. Ты бы того… подкупила хлебца-то. Сухариков бы насушила вкусных…

— Про хлебокомбинат я и не слышала, — Настя покачала головой. — Ладно, не будет работать, так из Питера хлеб привезут — сейчас же не старые времена.

— Так пока еще привезут.

— И то правда. — Согласившись, Настя посмотрела на сына. — Ну, поел? Так, давай за хлебом сбегай!

— Ну, мам, ребята уже ждут, наверное.

— Подождут! Меньше спать надо. Беги, кому говорю.

Поворчав, подросток торопливо допил компот и натянул футболку:

— Ну, я пошел. Ой! Мам, денег-то дай.

Деньги…

Максим про это еще не думал. И, наверное, зря.

— Банкоматы тоже со дня на день закроют, на профилактику…

— Господи! — Выпроводив Игорька в магазин, Настя всплеснула руками. — Все что ли?

— Не, на Барвинке оставят только.

— Что ж, съездим туда. Миша со дня на день денег прислать должен. Может, и уже прислал…

— Ты уж загляни на почту.

— Что, почту тоже закроют?

— Не исключено.

Вот тут Настя не выдержала, расхохоталась:

— За рулем, говоришь? Ой, Макс… я ж чувствую — выпил уже! Ну признайся, выпил?

— Вчера. — Гость махнул рукой. — Сегодня еще ни грамма. Хотя надо, наверное.

— Вот-вот… А то рассказываешь тут страшилки разные. То хлеба не будет, то денег… Еще про спички, мыло и соль вспомни!

— А ведь точно! — Максим с силой хлопнул себя ладонью по лбу. — Кстати, тебе бы тоже не помешало все это купить.

— Да ну тебя, братец. Все остришь, смеешься…

— Да нет же — я на полном серьезе!

Не поверила. Да кто на ее месте поверил бы? Значит, на себя надо рассчитывать… и для кузины кое-что купить — а вдруг да пригодится, вдруг вся эта хренотень продлится еще долго — месяц или даже два?

Максим заехал по пути в магазин, обычный супермаркет, не самый большой, но с тремя кассами. Как ни странно, все три работали. И в каждую змеилась приличных размеров очередь, состоявшая в массе своей из пенсионерок.

— О боже!

Тихомиров не знал, сочувствовать или смеяться? Все, как он и предполагал: шустрые пенсионерки вихрем сметали с магазинных прилавков дешевые сорта макарон, крупы, подсолнечное масло, соль. Ну и спички, конечно, как же без этого? Было бы хозяйственное мыло, вне всяких сомнений, смели бы и его, но, увы, мыло в супермаркете имелось только дорогое, душистое.

— Это что же такое делается-то, не знаете? — кинув в корзинку десять банок тушенки, поинтересовался Максим. — Война что ли?

— Э, милай! — Одна из бабушек оглянулась. — Война не война, а продуктов в городе на три дня осталось.

— Это откуда ж такие сведения?

— Да все говорят! Ты-то сам, вон, к чему столько тушенки берешь?

— Я? Да в поход собрался.

— Ага, говори-говори…

У одной из касс вдруг вспыхнула перебранка, быстро перешедшая от словесных оскорблений в самую натуральную драку, причем массовую. Началось все с малости — Максим сам был свидетелем.

— Макароны что, кончились? — растолкав очередь, пробилась к кассе женщина явно не пенсионного возраста, но уже изрядно потасканная, с расплывшимся лицом и нехорошим взглядом.

Молоденькая кассирша никак не прореагировала, старательно отсчитывая сдачу:

— Пятьдесят копеек… пятьдесят пять…

— Ах ты ж, сука такая, говорить не хочешь?

Бах! И дебелая тетка въехала кассирше кошелкой по голове:

— А ну беги за макаронами, тварь такая!

— Женщина, женщина! — заволновалась очередь. — Вы что это творите-то?

— А вы вообще молчите! — окрысилась тетка. — Ишь, отоварились, гниды… А все плачут: пенсия маленькая. Другим и на зарплату столько не набрать!

— Да как вам не стыдно!

— А пошла ты… Ну-ка отдай…

Резким жестом тетка вдруг выхватила корзинку с продуктами у одной из стоявших в очереди пенсионерок и, прижав ее к груди, кинулась к выходу.

— Охрана! Охрана! — заверещала наконец обиженная девушка. — Ну, Костя, где ты там?

Охранник Костя — меланхоличный молодой человек лет двадцати пяти в синей, с зелеными вставками униформе — лениво показался откуда-то из подсобки:

— Ну, что тут у вас?

— Воровка! Даже бандитка целая! Да лови же ее, лови!

— Вон она, вон, на крыльце уже, зараза такая!

Поправив висевший на поясе газовый баллон, охранник бросился в погоню точнее сказать — пошел не очень-то быстрым шагом.

Удалось ли ему поймать воровку, нет ли — Максим не видел, поскольку сотрудницы магазина вдруг заголосили одновременно в нескольких местах — и те, что сидели за кассами, и выбежавшие к ним на помощь:

— Держи, держи ворюгу!

— Лови!

— Вон он, вон он — туда побежал!

— Гражданин! А ну, положьте консервы на место! Я кому сказала? Положь!

— Ирина Григорьевна, звоните скорее в милицию, Ирина Григорьевна!

Тихомиров только лишь усмехнулся — ага, звоните. Как, интересно? Да и милиция… где теперь она и есть-то?

Очередь возмущенно гудела, но, кроме нескольких успешно ускользнувших бомжей, в общем порядок никто не нарушал. Макс тоже честно расплатился за все — и за тушенку, и за сахар, и за десять больших пачек чая «Канди» — дешевле не было.

А потом подумал, прикинул по деньгам и поехал на оптовую базу, что располагалась здесь же, в старом городе. И, уже подъезжая, убедился: не он один такой хитрый! К базе было не подступиться из-за запрудивших всю небольшую площадь машин, среди которых попадались и микроавтобусы, и «газели».

Максим было распахнул дверь, покричал:

— Мужики, кто последний-то?

Никто не отозвался, видать, все были первыми — все ругались, отпихивая друг друга, кто-то уже обрадованно тащил на плечах мешки и коробки, а у самого входа увлеченно дрались человек пять, пуская в ход не только кулаки и ноги, но и подручные средства в виде подобранных тут же палок.

— Дай, дай ему, Колюня! Будет знать, как без очереди!

Тихомиров лишь головой покачал: да уж, найдешь тут очередь. На другую базу съездить? Так там, наверное, то же самое. Лучше уж в Калиновку, в магазин. И денег по пути снять…

Развернувшись, Максим остановился у банкомата. А денежек-то там и не было! И в другом, том, что на углу, тоже не было, и в дальнем, у Советской.

Обозленный, молодой человек приехал домой, принес удачно купленные продукты, разложил и задумался. Походил кругами, голову почесал и, развинтив стоявшую на полу колонку домашнего кинотеатра, вытащил припрятанные там на черный день еврики. Похоже, черный день наступил. Сто, двести, триста… тысяча! Жить пока можно. Ага, как же! Через три дня на работе зарплату народу выдавать! А чем, интересно, выдавать-то?