Небесное око - Филип Дик

От собственных слов Джек на самом деле завелся. Марша несколько наигранно поддержала его:

– Один контур играет двойной концерт Брамса. Да, конечно, я помню!

– Еще один – «Свадьбу» Стравинского. А третий – пьесу Доуленда для лютни. У звукооператоров снимаются все три энцефалограммы и пропускаются одновременно через сердце тринауральной системы – ортополифон Гамильтона. Мозговые импульсы трех слушателей смещены друг относительно друга строго математически. Формула базируется на постоянной Планка…

Джек явно разошелся: в руке под гипсом запульсировала жгучая боль. Охрипшим голосом он торопливо закончил:

– Полученная комбинация записывается. Затем воспроизводится с измененной скоростью…

Марша наклонилась и порывисто обняла его.

– Милый, когда я пришла в себя, то испугалась: вдруг ты погиб? Поправляйся скорее, дорогой! Ты выглядел совсем… неживым: ни кровинки, ни движения. Я думала, сердце мое разорвется.

– Я застрахован, – нелепо брякнул Джек. – Ты бы стала богатой.

– Не хочу быть богатой! – Все еще обнимая мужа и покачиваясь взад-вперед, Марша прошептала: – Подумать только, что я натворила! Из-за того что совала от скуки нос во всякую гадость и водилась с шарлатанами-политиканами, ты потерял работу. Я сейчас бы задала себе хорошенькую трепку. Надо было сообразить, что нельзя подписывать эту стокгольмскую бумагу, раз уж ты делаешь ракеты. Но, понимаешь, стоит кому-нибудь подсунуть мне петицию – и я уже увлекаюсь чужой идеей… Бедные, бедные они все! Обманутые люди!

– Не бери в голову, – вздохнул он. – Если б сейчас была война, ты считалась бы вполне нормальной, а Макфифа, наоборот, выгнали бы с работы как опасного фашиста.

– Он и есть фашист! – горячо воскликнула Марша. – Он действительно опасный фашист!

Гамильтон отстранил глупышку жену и посмотрел на нее в упор:

– Макфиф просто бешеный патриот и реакционер. Но от этого он нисколько не фашист. Или ты считаешь всякого…

– Ладно, не будем об этом! – прервала его Марша. – Тебе вредно волноваться.

Снова прильнув к нему, она пылко поцеловала Джека в губы.

– Подожди, вот будем дома!..

Она хотела встать, но он не пустил, сдавив ей плечо:

– Постой!.. Что же все-таки произошло?

Марша замерла на мгновение, потом покачала головой:

– Сама не пойму. Никак не разобраться!.. С той минуты, как я пришла в себя, оно как будто у меня за спиной. Странное чувство… Обернись я чуть быстрее обычного – и успею это увидеть. Хоть и не знаю, что именно. Оно прячется. И наверняка страшное!

Ее охватил озноб.

– Мне тоже страшновато.

– Может, все уладится, прояснится!.. – Она улыбнулась жалкой улыбкой. – Может, ничего и нет вовсе… просто был шок, была инъекция.

Но Джек не верил доктору. И Марша не верила тоже.

Домой их вызвался отвезти один из врачей. С четой Гамильтонов отправилась еще одна из пострадавших – молодая женщина делового вида. На ней тоже болтался больничный халат. Втроем они тихо уселись на заднее сиденье «паккарда», покатившего вдоль темных улиц Белмонта.

– Они говорят, что у меня сломано несколько ребер, – бесстрастно заявила женщина. Помолчав, она добавила: – Меня зовут Джоан Рейсс. Я вас обоих видела раньше, вы у меня бывали в магазине.

Джек назвал себя и свою жену.

– О каком магазине вы говорите?

– Салон искусств на Эль-Камино. В августе вы купили альбом репродукций Шагала.

– Верно! – подтвердила Марша. – Это был день рождения Джека… Мы повесили репродукции внизу, в музыкальной комнате.

– Это полуподвал, – пояснил Гамильтон.

– Ах да!.. – вдруг спохватилась Марша, отыскивая сумочку. – Ты обратил внимание на доктора?

– На доктора?.. – Гамильтон удивленно поднял брови. – Нет, не особо.

– Вот именно! Он же был как… мыльный пузырь! Вылитый доктор из комиксов.

Джоан Рейсс встрепенулась:

– О чем это вы?

– Ни о чем, – коротко бросил Гамильтон. – Это личное.

– И медсестра. Заметил? Такая же! Типичная… Собирательный образ медсестры.

Джек нахмурился и уставился в темноту за окном.

– Вот вам результат массового оболванивания. Люди моделируют себя в соответствии с рекламными картинками. Не так ли, мисс Рейсс?

– Я собиралась кое о чем вас спросить, – запинаясь, проговорила мисс Рейсс. – Меня удивила одна вещь.

– И что же это? – подозрительно прищурился Гамильтон; мисс Рейсс уж никак не могла догадаться, о чем они говорили с Маршей.

– Тот полицейский на платформе… перед аварией. Почему он там был? Зачем?

– Он пришел с нами. – В голосе Гамильтона прозвучала досада.

Мисс Рейсс пытливо посмотрела на него:

– В самом деле? А я было подумала… Мне показалось, что он хотел уйти еще до того, как все случилось.

– Так оно и было, – кивнул Гамильтон. – Он почувствовал, что платформа вот-вот рухнет. Я почувствовал то же самое, но бросился в другую сторону.

– То есть вы сознательно вернулись? Имея шанс спастись?!

– А моя жена?! – раздраженно напомнил Джек.

Мисс Рейсс удовлетворенно кивнула:

– Да, да, понимаю!.. Простите. Но как это ужасно! Все эти мучения… Нам еще повезло. О других этого не скажешь. Не странно ли: некоторые совсем не пострадали, а бедняга военный, мистер Сильвестр, лежит с переломом спины? Удивительно!

– Должен вам сказать, – вдруг подал голос врач, сидящий за рулем, – что у Артура Сильвестра только смещение позвонка плюс разрыв селезенки.

– Отлично, – пробормотал Гамильтон. – А как дела у гида? Никто даже не заикнулся о нем.

– Повреждение внутренних органов, – ответствовал врач. – Диагноз уточняется.

– Его тоже скоро выпишут? – спросила Марша.

Врач рассмеялся:

– Вы о Билле Лоузе? Да его отпустили первого. У него друзья в этой клинике.

– И вот еще что, – продолжила Марша. – Несмотря на большую высоту, с которой мы свалились, невзирая на радиацию, никто серьезно не пострадал. Так не бывает. Это слишком абсурдно!

– Вероятно, мы брякнулись прямо в кучу всяких предохранительных штуковин, – раздраженно бросил Гамильтон. – Да черт бы меня побрал, если…

Он собирался сказать кое-что похлеще, но не успел. Острая, жгучая боль хлестнула по правой ноге. Он издал вопль и подскочил, ударившись головой о крышу машины. Судорожно задрав штанину, Джек успел увидеть уползавшее насекомое.

– Что это?! – вскрикнула Марша. – Оса!

Вне себя от ярости Гамильтон растер осу подошвой.

– Ужалила! Прямо в икру!

След от укуса на глазах разрастался в красный желвак.

– Видно, мне мало того, что уже случилось!

Врач быстро свернул к обочине и остановил машину.

– Вы убили ее? Осы иногда забираются в машину. Сожалею… Могу я чем-нибудь помочь? У меня есть мазь.