Путник: легенда о забывчивом попаданце - Даровский Жан

— Он — Великий Зверь? — полюбопытствовал я.

— Нет, пока Полузверь, но денег у него куры не клюют. Он должность свою купил, лик, так что и за Великим дело не станет, — подвела итог Рябина, переглядываясь с Лютой и Стефанией, — а еще, Управитель обещал мешок золота тому, кто сумеет одолеть Воина Дорог.

— Неужто Бегущего во Тьме? — удивился я.

— Нет, другого — Перепадаля. Того, что по кривым тропам бродит и пути узлами завязывает, — пояснила Рябина, снижая голос до шепота и бросая тревожные взгляды на окна.

— Для чего ему это нужно? — я тоже стал говорить тише и даже перегнулся через стол.

— Никто не знает, но последнее время в наших краях творятся странные вещи…

Наверное, Рябина хотела рассказать что-то еще, но Стефания вдруг резко вскинулась и уставилась на дверь…

Гости ввалились через минуту, без стука и приглашения. Двое рослых, закованных в стальную броню охранников и какой-то расфуфыренный, богато одетый господин. На его холеном и сытом лице читалось выражение высокомерного самодовольства и неуемного властолюбия. Мы для него были всего лишь подданными, слугами, на которых он с ходу начал орать:

— Почему не в дозоре? — взгляд пришельца сфокусировался на морщинистом лице старухи Рябины, потом переметнулся на Люту, девушка тут же испуганно спряталась за бабушкину спину.

— Некому идти, — бабка Рябина спокойно посмотрела на незваного гостя, — Люта не умеет сражаться, а Стефания нездорова.

— А эти? Пусть идут они, — грубый незнакомец недовольно оглядел меня и остальных.

— А ты сам-то кто? — как назло ляпнул ему Адька.

Лицо гостя помрачнело, губы сжались в тонкую нитку и нервно задергались. Охранники недвусмысленно положили руки на притороченные у бедер мечи, но, совладав с гневом, их предводитель сдержанно представился:

— Я Управитель этого Дома и еще трех Домов в округе — Клиффорд Смелый, — пафосная речь явно доставляла говорящему удовольствие. — В моем Доме для военных действий мобилизуются все.

— Но тут живут старушка, молодая девица и покалеченная нова. Несправедливо заставлять их сражаться с чудищами… — снова встрял Адька, и Управитель грубо прервал его:

— Молчать. Таков мой приказ — трое из этой хибары должны отправиться в дозор этой ночью.

— Мы пойдем, — холодным и спокойным голосом ответила Азия, поднимаясь из-за стола и демонстрируя Управителю и его охране внушительность своей фигуры и огромных крыльев. — Можете отдыхать спокойно.

Услышав в голосе новы нотки злого сарказма, Клиффорд поспешил удалиться, решив далее не накалять обстановку.

Глава 4. Сияние

Когда на Дом опустилась ночь, мы вышли из жилища Рябины. Я, Азия, Адька и Люта, вызвавшаяся проводить нас до места.

Проходя мимо угрюмых, покосившихся строений, я спиной почувствовал тревожные взгляды тех, кто скрывался в непроглядном мраке за немытыми окнами, крест-накрест оклеенными бумажными лентами.

— Мутный он, этот Клиффорд ваш, — обращаясь к Люте, выдал вдруг Адька. — Если Дом Дурью стал, зачем его беречь? Бежать надо — мало ли других Домов кругом?

От неожиданно громкой фразы девушка вздрогнула и тут же шикнула на него — не шуми, мол. Потом, решив все же пояснить ситуацию, зашептала:

— Кто ж нас в другие Дома пустит? Народ сейчас ушлый пошел — никто нахлебников к себе не возьмет, хоть и на родне родня приедет. Места всем мало.

Адька, который еще при выходе перекинулся зверем, болтал без умолку. Люту это явно беспокоило, но втолковать начинающему Умеющему о тот, что следует вести себя потише, она не могла.

— Так толку-то с демонюгами бодаться, если все у вас тут хилые да убогие, — не стесняясь в выражениях, продолжил размышления Адька, — а рыцарей своих этот ваш Управитель бережет. Разве справятся с нечистью местные инвалиды?

— А что остается? — вмешался в беседу я. — Беженцев из Дури никто в свои Дома не пустит — побоятся. Вот и сражаются, бедолаги, как могут.

— Непонятно все с этим Клиффордом, — Азия присоединилась к общему разговору последней, — Стефания сказала, что демоны приходят из собственного Дома по белым дорогам. Так зачем этот бессмысленный дозор? Не проще ли разрушить вражеские дороги, а потом добить остатки чудищ?

Логичное предложение, как я сам не додумался до подобного. Я с уважением взглянул на нову, потом перевел взгляд на Люту — что скажет в ответ? Та пояснила:

— Управитель считает, что ломать дороги нецелесообразно, а новые пути и Дома необходимы всем. Он говорит, что, одолев демонов, мы сможем занять их территорию, и тогда у нас будет два Дома, а, значит, будет в два раза больше земли.

Ясно — сделал я мысленный вывод. Перенаселение — вот главное зло этого мира, представляющего собой паутину дорог с нанизанными на нее горошинами-Домами, разнообразными по размеру участками обитаемой и безопасной земли, вырванной древними Механиками у беспощадного, смертоносного леса и дарованной немногочисленному когда-то человечеству.

Внутреннему взгляду предстала карта, виденная мной лишь однажды, во время пребывания в одном из Домов Изначальных, тех, где до сих пор еще сохранились высокие башни Механиков, на улицах горели газовые фонари, а паровые эскалаторы поднимали людей на оторванные от земли улицы второго яруса.

В Изначальном Доме я был давно. Последнее время жизненная хронология постоянно сбивалась в моей памяти, но я не сильно из-за этого переживал — настойчивый внутренний голос уверял в том, что забывать давнее и несущественное прошлое — это нормально. К тому же я прекрасно помнил, точно знал, что хождение по дорогам — это моя жизнь, ведь я путник.

Цель любого путника — выискивать и проверять новые пути и незаселенные Дома, которых в наше время почти не осталось. Судьба любого путника — вечное движение по удивительным дорогам из черного камня, послушного человеку и недоступного хищным тварям леса. Эти слова придумал не я — так мне говорили в Изначальном Доме, где на огромной площади Великий Управитель Плего собирал всех путников и благословлял на бесконечное путешествие…

И зачем я об этом думаю, размышляю, вспоминаю и раскладываю все по полочкам? Зачем пытаюсь выстроить в голове утерянную хронологию прошлых событий? Ответ напросился сам собой — Азия и ее нелепое заявление о моей «нездешности». Что она имела в виду? Нездешний! Каждого можно называть нездешним, когда он из своего Дома ушел и в другой попал.

Вон, Адька, например, если попадет в какой-нибудь из Изначальных Домов, так и его тоже нездешним назовут. При такой логике, все мы, где-то нездешние, а где-то свои. По-другому никак.

А память! Ну что память? В Изначальном Доме говорили, что память путнику не нужна. Где-то я родился, как-то вырос, родители у меня есть, уверен, что есть…

Вот тут-то мое почти утихомиренное душевное спокойствие и взволновалось новым вопросом. Семья. Родители. Я точно помнил, что они имеются, на миг даже четко представил их лица, вспомнил во всех деталях. Словно изображенные на картине, передо мной предстали мужчина и женщина. Их одежда не очень-то походила на ту, которую я привык видеть вокруг себя. Память напряглась, вписывая родные фигуры в странный интерьер, тоже знакомый, но, как и одежда, никак не состыковывающийся с привычным.

Потом, как ластик по карандашу, по мимолетным всполохам вновь прошла волна забвения. И, будто сон, который помнил, только что проснувшись, через минуту становится тусклой тенью, а потом и вовсе исчезает, стерлись из моей памяти скудные воспоминания о прошлом.

— Жила, глянь! Видел когда-нибудь подобное? — Адька удивленно приподнялся.

Это выглядело комично — здоровенный клыкастый зверь замер в позе суслика, встав на задние лапы и вытянув передние по швам. Поймав его взгляд, я и сам мгновенно замер, пораженный увиденным.

На самом краю Дома, там, где убогие жилища заканчивались, словно заслон, поднималась узкая полоса фруктовых деревьев, за которыми до кромки обступившего жилую территорию леса простирался луг с высокой травой. На границе травы и леса, извиваясь цветными световыми лентами, полыхало зарево. Его свет пульсировал, расходился и сжимался, вздрагивая яркими всполохами и покрываясь рябью.

— Оно! Сияние! — восхитился Адька, не в силах оторваться от невероятного зрелища.

Люта снова одернула его за излишний шум. Повернулась к нам с Азией, прижала палец к губам — ни звука, потом кивнула на сияние.

— Уходи, дальше мы сами справимся, — едва слышно произнесла нова, обращаясь к рябининой внучке.

Послушно кивнув, Люта пустилась в обратный путь, а мы залегли под большой яблоней, наблюдая за происходящим.

Перед дозором Рябина и Стефания снабдили нас кое-какими доспехами и оружием. Азии достались стальные поножи и наручи — старая кираса Стефании на нее не налезла. Мне отдали чью-то кольчугу и копье бескрылой новы, которое оказалось на удивление легким и удобным.