Беги, Четверг, беги, или Жесткий переплет - Джаспер Ффорде

— Ладно. Думаю, отныне я стану практиковаться исключительно на тебе.

— Очень на это рассчитываю. Ой, Лонди!

— М-да?

— Не забудь: сегодня провожаем на пенсию Майкрофта.

— Не забуду.

Мы попрощались, и я пошла по садовой дорожке, крикнув: «Доброе утро!» миссис Артуро, которая все это время глазела, как мы обнимаемся.

Стояла поздняя осень — или ранняя зима, точно не помню. Погода была мягкой и безветренной, на деревьях кое-где еще оставались бурые листья, а иногда выдавались почти весенние дни. Подвигнуть меня поднять откидной верх «спидстера» могли только по-настоящему серьезные холода, так что я поехала в штаб-квартиру местного ТИПА-филиала, предоставив ветру играть моими волосами под мелодии радиостанции «Уэссекс-FM». По всем каналам обсуждались грядущие выборы, а противоречивые толки о ценах на сыр, как всегда перед подобными мероприятиями, внезапно сделались предметом яростных дискуссий. Просочился слушок, что «Голиаф» объявит себя «лучшей мировой корпорацией» десятый год подряд, а Россия на переговорах по Крыму потребует в качестве репарации графство Кент. В спортивных новостях сообщалось, что Обри Буженэн вывел местную крокетную команду «Суиндонские молотки» на «Суперкольцо-85», разбив в пух и прах «Редингских громил».

Я въехала в Суиндон в утреннем потоке машин и припарковалась на заднем дворе штаб-квартиры ТИПА. Здание было выстроено в тяжелом немецком стиле, без всяких затей. Возводили его второпях, во время оккупации, и на фасаде до сих пор виднелись боевые шрамы, оставшиеся после освобождения Суиндона в тысяча девятьсот сорок девятом. Здесь располагалась большая часть местных ТИПА-отделов, но не все. Наше подразделение по истреблению вампиров и вервольфов курировало также Рединг и Солсбери. В свою очередь солсберийский отдел по борьбе с кражами произведений искусства курировал наш район. И вроде бы такая система работала вполне успешно.

— Привет! — окликнула я молодого человека, который вытаскивал из багажника машины картонную коробку.

— А?.. Ой, здрасьте, — с запинкой отозвался он оставив в покое коробку и пожимая мне руку. — Джон Смит. «Хренморковка».

— Какое необычное имя. Я Четверг Нонетот.

— О! — Он с интересом посмотрел на меня.

К моему величайшему сожалению, теперь меня, кажется, знали все.

— Да, — ответила я, подхватывая несколько больших картонных коробок, — та самая Четверг Нонетот. А что такое «Хренморковка»?

— Садо- и огородонадзорное управление, — растолковал мне Джон по пути к зданию. — ТИПА-32. Я тут обустраиваю кабинет. В последнее время чересчур много косильщиков развелось. Комитет бдительного надзора за пампасной травой просто с цепи сорвался — некоторым пампасная трава, понятное дело, мозолит глаза, но в ней нет ничего противозаконного.

Мы показали дежурному сержанту удостоверения и поднялись по лестнице на третий этаж.

— Что-то я об этом слышала, — пробормотала я. — А в этом не замешана Ассоциация противников живых изгородей, туи и кипарисов?

— Да вроде нет, — ответил Смит, — но я отслеживаю все связи.

— И сколько народу в вашем отделе?

— Если считать меня — один человек, — усмехнулся Смит. — Думаете, ваш отдел самый малобюджетный во всем ТИПА? Тогда прикиньте: у меня полгода на то, чтобы разобраться с газонокосильщиками, взять под контроль горец японский и найти подходящее множественное число для слова «фейхоа».

Мы прошли по коридору и попали в небольшую комнату, где прежде ютился ТИПА-31, отдел надзора за воспитанием хорошего вкуса. Его распустили месяц назад, когда он выдвинул предложение о законодательном запрещении облицовки искусственным камнем, картинок с изображением плачущих клоунов и ковров с цветочным узором. Предложение провалилось в палате лордов. Я поставила на стол коробки, которые помогла донести, посоветовала остановиться на «фейхоа», пожелала Смиту удачи и удалилась, а он принялся распаковывать свое добро.

Не успела я миновать кабинет ТИПА-14, как услышала у себя за спиной пронзительный вопль:

— Четверг! Четверг, хо-хо! Давай сюда!

Я вздохнула. Корделия Торпеддер быстро настигла меня и горячо обняла.

— Шоу Выпендрайзера — просто жуть какая-то, — сказала я ей. — Ты обещала, что не будет никакой цензуры! А в итоге мне пришлось рассказывать о дронтах, о моей машине и о чем угодно, кроме «Джен Эйр»!

— Ты была просто сногсшибательна! — восторженно затараторила она. — Я договорилась еще о нескольких интервью на послезавтра!

— Больше никаких интервью, Корделия.

Она разом сникла.

— Не понимаю.

— Какое слово во фразе «Больше никаких интервью» тебе непонятно?

— Не надо так, Четверг, — ответила она, широко улыбаясь. — У тебя отличный пиар, поверь мне, а организации, стараниями которой люди то и дело получают травмы, сходят с ума, седеют раньше времени или, если повезет, просто отправляются на тот свет, необходима каждая кроха положительного пиара!

— Да неужели мы доставляем столько неприятностей? — удивилась я.

Торпеддер скромно потупилась.

— Выходит, я не самый плохой специалист по пиару, — заявила она, затем быстро добавила: — Но если кто-то случайно попадает под перекрестный огонь, нам всем достается по полной программе.

— Возможно, — ответила я, — но факт остается фактом: ты говорила, что шоу Выпендрайзера — последнее.

— А! Но ведь я еще говорила, что шоу Выпендрайзера пойдет без цензуры. Так ведь? — с милой улыбочкой заметила Корделия, демонстрируя убийственную способность находить лишенные всякой логики аргументы.

— Как ни крути, Корделия, ответ прежний — нет.

С отстраненным любопытством я наблюдала за тем, как Торпеддер несет какую-то стандартную околесицу, подпрыгивая на месте, корча умильные рожицы, ломая руки, надувая щеки и возводя очи горе.

— Хорошо, — вздохнула я, — слушаю. Чего ты от меня хочешь?

— Понимаешь, мы устроили викторину! — возбужденно выпалила Корделия.

— Да неужели? — с подозрением спросила я, гадая, что может быть тупее «Выиграй мамонта», как на прошлой неделе. — И что за викторина?

— Ну, мы решили, неплохо будет, если ты встретишься с несколькими простыми гражданами, победителями викторины, персонально с ними побеседуешь…

— Мы решили? Послушай, Корделия…

— Дилли! Зови меня Дилли, Четверг, мы ведь друзья!

Она поняла мое красноречивое молчание и добавила:

— Ну, тогда Корде. Или Делия. Как насчет Торпедди? В школе меня обычно называли Торпедди-Пли. Можно мне называть тебя Чет?