Ожившая весна (СИ) - Борзакова Надежда Марковна

- Совсем больная? – взвизгнула девчонка. Я вложила в ее руку кольца. Анжела сразу же надела то, которое с бриллиантами – правда подошло оно только на мизинец, и залюбовалась.

- Носи на здоровье. Меня они огорчают, а тебя радуют. При том, как мало сейчас радостей, нужно ценить каждую.

- Почему огорчают?

- Тот, кто их подарил, чуть не задушил меня позавчера.

Пухлый рот девушки превратился в почти идеальную букву «О».

- Угу, в здравом уме и твердой памяти, между прочим.

- Все мужики - козлы – кто-то больше, кто-то меньше.

- Анжела, мы как-то не так начали, - пытаясь отделаться от гадкой мысли, что банально пытаюсь купить перемирие, проговорила я. - Не знаю, какие у тебя ко мне претензии, но у меня к тебе никаких. Жить нам, судя по всему, придется в одном месте. Давай попробуем…

- Увижу хоть одну улыбку в сторону Седого, перья повыдергаю, усекла?

- Седого… Да я даже не смотрю на него.

- Зато он на тебя смотрит. И больше чем следует. Короче, ты меня услышала, - с этими словами она засунула кольца в карман и, легко подхватив полное ведро, потопала в дом.

- Дура, - пробормотала я. С другой стороны, что если она права. Не в желании оттаскать за волосы, но в том, что этот Седой хочет меня. Если это так, оставалось надеяться только, что их негласное правило убережет.

Я сполоснула ведро, а потом наполнила его водой и рывком подняла. Левая рука в который раз сделала вид, что покидает плечевой сустав, но я проигнорировала это. А ведь уже больше года занималась в зале с персональным тренером трижды в неделю по полтора часа, а толку.

Доперев-таки ведро в дом, я с тоской представила, как буду пытаться втащить его на печку.

- Давай помогу, цыпа, - вырос рядом Костян.

- Спасибо.

Он легко поставил ведро на уже растопленную печь.

- Я…это, что хотел сказать…В общем, мне жалко твою дочку и сестру. И я понимаю, как тебе. У самого жена и сын… короче, не успел я.

Сестру… Сестру по несчастью. Не так уж парень и ошибся.

Костян оперся стиснутыми кулаками о столешницу и опустил русую голову, сжав тонкие губы. На белесых ресницах блеснула слеза.

- Мне очень жаль, - я коснулась его предплечья.

- Да, - он выпрямился, а я отдернула руку, - мне тоже.

Прихватив ломоть хлеба, он плеснул воды в чашку и вернулся на чердак. Пока вода грелась, я решила сообразить завтрак. В одном из шкафчиков нашлась неподъемная чугунная сковородка. На всякий случай я вымыла ее. Потом налила немного масла, разбила все уцелевшие яйца, порезала кружочками полторы дюжины сосисок и отправила все это готовиться. Вряд ли парни задержаться надолго – особо остыть не успеет.

- Какие за-апахи! – я подскочила и машинально обернулась. У входа стоял Седой. То, что недавно «включенная» Анжелой печка еще не успела нагреть дом до комфортной температуры, очевидно, не смогло заставить его надеть хоть что-то кроме «семейников». Над ними нависало внушительное брюшко, а безволосую грудь покрывали какие-то татуировки.

- Доброе утро! – я сделала вид, что рассматриваю содержимое сковородки.

- Добрейшее. Сто лет не ел домашней яичницы, - он подошел и заглянул в сковородку. Стал при этом у меня за спиной почти вплотную. Как я там назвала Анжелу? Дура? Если кто из нас и дура, то только я, так опрометчиво оставшаяся наедине с Седым. Костян не в счет – повода надеяться на его защиту не было.

- Можете последить, чтоб не сгорела? – я извернулась и отошла. - А я пока посуду вымою.

- Конечно, - приторно проговорил мужчина. - Но как следить-то?

- Через пару минут просто снимите сковородку с конфорки и поставьте вот сюда, - я указала на подставку.

- Ми-илый, ты проснулся! – завернутая в одну только простыню с мокрыми, рассыпавшимися по плечам волосами Анжела вплыла в кухню, аки лесная мавка. Наградив меня прямо-таки убийственным взглядом, повисла на Седом, и он сразу же буквально присосался к ее губам. Не переставая смотреть на меня, стал шарить по ее телу, стягивая простыню. К счастью, девчонка потянула его в комнату. А я переставила сковородку на подставку, сняла ведро с плиты и под аккомпанемент громких стонов сбежала.

И салон, и машина в общем были идеально вымыты – вчера я потратила на это несколько часов и половину флакона жидкого мыла, прихваченного в том злосчастном супермаркете, а все равно будто наяву видела на сиденье кровь. Зажмурилась, глубоко вздохнула и приказала себе просто делать то, что решила. А именно – идти мыться.

Прихватив флакон и идеально чистое, даже пахнувшее порошком полотенце – оно всегда лежало в багажнике, ведь я иногда любила сама мыть машину, направилась в баню. Вопреки опасениям, никакой паники помещение не вызвало. Сбегала к колодцу, набрала еще воды и разбавила ею горячую. До чего же приятно! Ощущение, будто заново рождаешься на свет. Даже предвкушение того, как буду расчесывать вымытые только жидким мылом волосы, не напрягало, а радовало. Ведь они чи-и-стые. Пахнут персиком, а не огнем, пищей, потом, кровью и страхом.

Вопрос с одеждой оставался открытым. Мне была оставлена еще одна футболка, а вот из белья естественно было только то, что на мне. Пришлось соорудить из полов длинной футболки дико неудобное подобие памперса и заправить все это в джинсы. Я простирнула вещи и, дрожа от холода, сбегала повесить их сушиться на веревку во дворе – футболку поверх трусов. Да, так они высохнут позже, но не светить же мне кружевными деталями туалета… Зашла в дом, взяла ключи от машины, забралась внутрь и, врубив печку на полную, занялась волосами.

- Зря бенз палишь, да? – Рустам забрался на пассажирское и улыбнулся краешком губ. Мужчина был весь в пыли и ошметках листьев, на рукавах куртки – подозрительные пятна:

- Поймали парочку мертвяков, - он проследил за моим взглядом,- но бояться нечего.

- Я пожарила яичницу. Она вроде не должна была успеть совсем остыть…

- Так идем.

- Минутку, - я закрутила влажные волосы в гульку на затылке и закрепила резинкой. Взгляд, которым мужчина следил за моими движениями нельзя было не заметить. Стало жарко. Наверно, дело в печке.

Заглушив мотор, я отдала Рустаму ключи и вышла из машины. Он следом.

- Сейчас только умоюсь.

- В бане осталась теплая вода, - неизвестно зачем, предложила я.

- Да мне нормально, но если хочешь поухаживать за мной – я не против.

Я закатила глаза и махнула рукой, приглашающим жестом.

В бане он скинул куртку, стянул реглан, пристально наблюдая за моей реакцией.

- Польешь?

- Давай, - наедине с ним в этом месте я не чувствовала страха. Да что ж это со мной? Ведь всего-то позавчера здесь он… «Просто наглядно показал тебе, что именно случится, если останешься без его защиты». Хотя мог поступить хуже. И минувшей ночью мог. И сейчас может, но не делает этого.

Как и обещал.

Он наклонился, а я принялась потихоньку лить теплую воду на широкую спину с тугими буграми мышц. На смуглой коже виднелись шрамы. Правая лопатка, левый бок – крупные, глубокие, неровные. Ножевые? Огнестрел?

- Держи, - передала ему флакончик с мылом.

- Вот, значит, чем ты пахнешь. А я-то думал – от природы.

- Мужчин так легко обмануть, - я старалась не пялиться на то, как вода стекает по безупречным мускулам, но все равно почувствовала, как кровь приливает к щекам. И это взрослая женщина!

- Ну, апокалипсис лишил вас этой возможности. Больше ни салонов, ни клиник, ни хирургов…

- Я без них и раньше обходилась, - привычно отмахнулась я. Намеки на то, что, например, колю губы, я получала с времен университета. По правде же единственное, что я делала с лицом у косметолога – это чистка и биоревитализация. И то, последнее - только пару раз.

- Да? – он большим пальцем провел по губам. - Посмотрим, будут ли они такими же через пару месяцев…

- Ты сказал «ни клиник, ни хирургов» ….

- Что все же есть опасения растерять всю красоту, м?

- Не может быть, чтоб правительство не стабилизировало ситуацию. По крайней мере, в столице точно. Думаю, в худшем случае через пару месяцев они…