Шанель №007 - Александра Романова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И тут я с ужасом обнаружила, что мне безумно хочется заговорить о математике. Вот ведь незадача! Самое главное, я — отнюдь не типичный ученый и думаю о науке гораздо меньше, чем полагается. А в свободное время и вовсе о ней забываю, и уж тем более не навязываю собеседникам. Но сейчас словно бес какой-то в меня вселился и требовал поведать каланче содержание первой теоремы о гомоморфизме. Понимаете ли, гомоморфный образ группы изоморфен фактор-группе по ядру гомоморфизма. Такая вот простенькая теоремка. Однако сомневаюсь, что Света выбрала бы ее в качестве инструмента обольщения. А я сейчас — Света и ни в коем случае не должна думать о гомоморфном образе группы! О чем угодно — лишь бы не о нем!
— А знаете, — снова сделала попытку я, — го… — Я задохнулась от ужаса, но мужественно исправилась: — Голодно что-то.
Это каланче понравилось.
— Точно. Я уже всю буженину у них съел. Пошли!
И он подвел меня к вожделенным бутербродам. Однако я не успела откусить и куска, как наконец началось. Под звук аплодисментов в зале появились Гена, Вика в подновленном макияже и тип в галунах, с которым мне предстояло работать. Или Свете? Пожалуй, все-таки мне, потому что, как Света намеревается объяснить ему свою метаморфозу, ума не приложу.
Пересказать торжественные речи я не берусь. Они были довольно долгими, но немногословными. Точнее, слов было достаточно, однако все одних и тех же. Звучал «блин», иногда разбавляемый мычанием. Еще фигурировали новый офис, евроремонт и школа. Больше я не поняла ничего — за исключением, пожалуй, того факта, что большинству из присутствующих грозило впоследствии старческое слабоумие (оно же — болезнь Альцгеймера). Не подумайте, что я кого-то оскорбляю, — просто ставлю медицинский диагноз. Дело в том, что в моем любимом журнале «Наука и жизнь» одна из статей была посвящена этому весьма распространенному в последние десятилетия заболеванию, и в качестве первого признака его приближения называлось нежелание индивидуума употреблять сложные предложения. С тех пор авторы большинства бестселлеров вызывают у меня живое сочувствие. Стоит мне прочесть: «Он сунул руку в карман. Вытащил пистолет. Взвел курок. И выстрелил. В нее», — как будущее писателя предстает передо мной в весьма мрачном свете. Так вот, перспективы работников загадочной школы были не лучше. А статья мне запала в душу потому, что я впервые наткнулась на болезнь, симптомов которой пока не сумела найти у себя. Впрочем, возможно, дело в том, что до старости мне дожить не удастся.
За столом Гена посадил меня рядом с собой. По другую сторону от него сидела Вика. А от меня — каланча (по имени Артем).
Я оглядела яства и в очередной раз осознала, что нет худа без добра. Я давно хотела побывать на месте собаки банкира — и жизнь с помощью Светы наконец предоставила мне случай.
Банкирская собачья жизнь уже несколько месяцев не давала мне покоя. Ровно с того дня, когда я впервые переступила порог квартиры частного ученика, которого обещала подтянуть по математике. Раньше я бы вряд ли поехала заниматься на другой конец города, но в связи с заменой вступительных экзаменов на ЕГЭ в этом году лишилась привычного приработка от натаскивания абитуриентов — теперь этим занимаются школьные учителя. Жить на мою зарплату невозможно, вот и пришлось соглашаться на любые условия.
Однако речь о другом. Отец ученика владел известным банком, женой и собакой по имени Неллюша, которая потрясла меня с первого взгляда. При виде нее я поняла, что выражение «поперек себя шире» вполне может иметь буквальное значение. Представьте себе шкафчик с ушками — вот вам точный портрет этого животного, впрочем, вполне милого и безобидного.
С порога мне сообщили, что Неллюше сегодня нездоровится. Она почти ничего не ела. В качестве доказательства была продемонстрирована полная миска вырезки столь привлекательного вида, что мне тут же захотелось вместо Неллюши слопать ее самой — не исключено, даже сырою.
— Может быть, — горестно предположила хозяйка, — Неллюша предпочитает сосисочку? Или сарделечку?
Из холодильника были вынуты и та и другая, но собачка, понюхав каждую, презрительно отвернулась. Я, сидящая из-за безденежья на вынужденной диете, лишь глотала слюнки, созерцая деликатес за деликатесом, пока обрадованная мать ученика не закричала: «Я поняла, что тебе надо!» — и, открыв коробку пастилы в шоколаде, не начала по одной всовывать конфеты Неллюше в пасть.
И такое зрелище я была вынуждена наблюдать постоянно! Сами понимаете, мне очень хотелось хоть ненадолго попробовать собачьей жизни. Впрочем, Неллюша зато явно хотела попробовать моей. Во время занятий я выставляла ее на кухню, а она упорно рвалась к нам. Хозяйка несколько раз с подозрением интересовалась, чем я ее приманиваю, а честный ответ: «Знаниями», — воспринимала недоверчиво. Завершил мою бесславную карьеру репетитора потрясающий эпизод — Неллюша стала ходить вокруг меня на задних лапах. Только не спрашивайте, почему. Лучше спросите об этом у нее. Хотите верьте, хотите нет, но после этого в богатый дом меня больше не приглашали.
Короче, на презентации нового офиса я вдоволь развила свою способность к перевоплощению — побывала не только Светой, но и самой Неллюшей. Слава богу, платье было на резиновой основе, так что я могла себе это позволить. Правда, мои соседи проявляли воспитанность ровно наполовину: они полагали, что их долг — заботиться о том, чтобы у женщины не пустовала рюмка, а тарелкой она займется сама. В их пользу должна заметить, что в отношении данной конкретной женщины они были совершенно правы.
Пила я неохотно. И не только потому, что не больно-то хотелось. К сожалению, меня не покидало желание поведать миру о гомоморфизме. Обычно не заставить себя думать о подобных вещах, а тут думается и думается! Правда, я нашла неплохой выход и в ответ на все более невнятное мычание Гены говорила: «Го… господи, господи», — но опасалась, что алкоголь затуманит мой непривычный к спиртному разум и в качестве реакции на очередную скабрезность я сообщу владельцу загадочной школы, чему равен гомоморфный образ группы. Разумеется, бедная Света тут же будет разоблачена! Поэтому я тайком подливала в рюмку минералку вместо водки.
Окружающие становились все пьянее.
— Я — лучший ученик их школы, — бил себя в грудь каланча-Артем.
— Потому что любого свалю… Ноги-руки переломаю. В момент! Не веришь? Сейчас покажу!
— Верю, — поспешно соглашалась я. И я действительно верила. Пожалуй, подобному типу даже такой принципиальный преподаватель, как я, поставит отличные оценки. Разумеется, если Артем начнет ломать не с правой руки — левой я писать не умею.
— А жена ему: «Хочешь, да не можешь», — шептал мне в другое ухо Гена, пытаясь ногой нащупать под столом мою ногу. К счастью, бдительная Вика каждый раз успевала подсунуть ему свою.
Шел одиннадцатый час. «В одиннадцать уйду, — решила я. — Не было такого уговора — всю ночь сидеть. Я тут с семи — за это время можно совершить десяток преступлений, особенно при Светиной расторопности. А мне завтра на работу». И тут я с ужасом вспомнила, что сегодня четверг! Завтра, следовательно, пятница, а по пятницам у меня занятия начинаются с восьми утра! Если вы — «жаворонок», вам меня не понять. Впрочем, по западным тестам «жаворонком» являюсь и я. Причем лживым. Хотя сама себя, несомненно, считаю «совой». То есть человеком, предназначенным природой для того, чтобы поздно ложиться и поздно вставать. И сколько б мне ни говорили, что приучить свой организм можно к любому режиму, я не поверю. Пробовала — не помогает! Ранним утром я еле таскаю ноги, а вечерами бодра и весела. Что касается западных тестов, то они в отношении меня вечно дают странные результаты. Там подсовывают хитрые вопросы на проверку правдивости испытуемого, и мои честные и откровенные ответы признаются недостоверными. Ну не бывает на западе таких людей, как я, и все тут! В частности, из того факта, что я к утру сбрасываю с себя одеяло, а на завтрак предпочитаю мясо, сделали вывод, что я «жаворонок», зачем-то притворяющийся «совой». Если б это было так! Кроме того, по тесту Гарвардского университета, предназначенного для поступающих на работу, все виды деятельности, за исключением спорта и военной службы, оказались у меня в крутом минусе, зато высоко котировались мои хозяйственные способности и покладистость. Сии выводы я бы вставила в рамку и показывала знакомым мужчинам, да мешает одно — в первых же строках сообщается, что недостоверность равна девяноста семи процентам. Результаты российских тестов обнадеживают несколько более. За исключением того, что на вопрос «Стоит ли вам заниматься бизнесом?» я получила ответ «Не расстраивайтесь, зато вы порядочный человек», все остальное меня вполне устраивает.
Короче, я ненавижу рано вставать, а по пятницам у меня эта жуткая нулевая пара. В институте не хватает аудиторий, а мы со студентами отдувайся! Они хоть прогуливают иногда, а мне что делать? До работы полтора часа езды, так что вставать надо в шесть. И, глядя по вечерам на будильник и высчитывая, что он зазвонит через четыре часа, я прихожу в такой транс, что долго не могу заснуть. А когда просыпаюсь, у меня все падает из рук. И если это посуда, то непременно бьется. Сплошной убыток! Впрочем, удивляться не приходится. Однажды, почувствовав себя рано утром особенно мерзко, я померила температуру в надежде, что она повышенная и я больна. Максимальный результат, которого я сумела достигнуть, — тридцать пять и три. Правда, в журнале «Наука и жизнь» написано, что, имей человек температуру на градус ниже, он бы жил на сто лет дольше, однако, поверьте, жил бы он при этом скверно. А мне в таком состоянии надо целый день вести занятия! Две лекции и два семинара! Лекции — стоя на ногах и непрерывно болтая! Плюсом являлось то, что в любом случае не заснешь. Стоя спать, говорят, можно, а вот еще разговаривая — вряд ли. Проблема в том, что я не политик и привыкла читать наизусть. Для этого я должна весь текст выучить, что и проделываю накануне вечером. Выучить десять страниц, состоящих почти исключительно из формул. Слава богу, они у меня с собой! Надо торопиться!