Спасти Рюрика - Владимир Положенцев

Грановского поразило, что ординарец Засулевича Янберг не возражал против изменения отрядом маршрута. Правильно, говорил он, мало ли что в 4 армии прикажут. У тебя, товарищ Щетинин, командир один – комбриг Засулевич. Вот он даст тебе приказ идти на Симферополь, тогда и пойдешь. А пока давай домой, Даниил Пантелеймонович по тебе очень скучает. Такого, говорит, славного комиссара потерял. Отдохнете, в баньке попаритесь, а там и повоевать можно. Белым все одно крышка, они уже на свои лоханки грузятся, чтобы в Царьград плыть.

И здесь, в Северной Таврии, попадались какие-то разрозненные отряды – то ли белых, то ли красных, а может просто бандитов. Никто не проявлял друг к другу никакого интереса. Измученные войной люди, молча ползли куда-то. Как муравьи из разоренного муравейника.

Засулевич встретил Щетинина, как родного. Целовал его, обнимал и даже похлопал по ягодице, что заставило полковника Дубовала подозрительно прищуриться. Полторы сотни добровольцев расквартировали по хатам, потеснив бойцов 8 бригады, вторую неделю страдавших от безделья. А в доме, где обитал сам комбриг, накрыли богатый стол.

За горилкой, салом, трофейным немецким шнапсом и солеными огурцами с мочеными арбузами выяснилось, что корпуса полковника Свиридова уже не существует.

– Долго мы их мочалили, – бегал по хате в галифе и исподней рубахе комбриг Засулевич. – Дерзкими оказались, никак сдаваться не хотели. Но мы их шрапнелью покосили, а потом измором взяли. Вода кончилась. Куда им деваться было? Я Свиридова собственноручно кончил. Этими вот руками. Донцов часть порубали, а те, кто согласился нашей власти служить, под Перекоп отправили. Пусть кровью смывают свои преступления против народной власти. Так командарму, товарищу Фрунзе и доложили. Правильно, Слава?

Ординарец выпил полстакана мутной самогонки, хрюкнул что-то нечленораздельное.

Грановский побледнел. Получается все напрасно. Помощь их опоздала. Жаль донцов и полковника Свиридова. А баронесса Крутицкая? Тоже погибла? Боже, трудно представить, что с ней могла сделать красная солдатня.

– Но это все ерунда, – продолжал бегать с горящими глазами комбриг, тряся грязными тесемками рубахи. – Ко мне в силки одна птаха попалась. Штучка отменная. Вроде как из бывших, но такие амурные номера выделывает, что в доме терпимости не предложат. Эх, кровь по жилам разгоняет, лучше самогона. Не баба-динамит! Я ее в крайней хате с глиняной крышей держу. Охрану даже поставил, чтобы хлопцы не позарились. Моя добыча.

Неужели баронесса? – чуть не удержался от вопроса Грановский. Но Щетинин так посмотрел на штабс-ротмистра, что тот сразу прикусил язык.

Комбриг напился гораздо быстрее, чем ожидалось. Бегал-бегал, да и застыл у теплой печи, как приготовленная для топки головешка. Янберг аккуратно уложил командира на лавку, накрыл полушубком, разлил горилку по стаканам.

– Девица знатная, – вздохнул он, – того и гляди сам от нее загорюсь.

Не может быть, думал Грановский. Троюродная племянница Его Превосходительства, баронесса, дочь мирового судьи и такая шалава? Ради нее на смерть идти? Впрочем, офицерское слово дороже всех звезд на небе. Дал, держи. Не нам простым смертным о нравственности рассуждать. Но время терять нельзя.

Ночью собрались в бане, которую натопил сам Янберг. Оставил, слава богу, Грановского, Щетинина и Дубовала одних. Решили действовать быстро, пока враг ничего не подозревает. Перед рассветом всех краснопузых, что окажутся под рукой – на ножи. Необходимо оповестить отряд. Этим займется полковник Дубовал. Комбрига Засулевича и ординарца Янберга нужно повязать и забрать с собой. Помогут посты пройти. Это сюда проскочили на дурака, а обратно еще неизвестно как сложится. Жаль полковника Свиридова, да ему теперь ничем не поможешь.

– Баронессу Крутицкую я возьму на себя, – сказал с горечью в голосе Грановский. Никак не вязался образ на акварели с разбитной бабой, оказывающей невероятные услуги заклятому врагу барона Врангеля и всей России.

Штабс-ротмистр вышел на улицу, когда стало совсем темно. Предварительно узнал у ординарца, где та хата с красной крышей и горячей девицей.

– Что, тоже на мед потянуло? Ну, попробуй, пока комбриг спит. Хотя, не советовал бы. Обожжешься. До костей.

Ничего не ответив, Грановский двинулся на окраину поселка. Слегка забрезжил рассвет. Сейчас добровольцы приступят к делу, нужно спешить.

На крыльце мазанки с соломенной крышей дремал усатый часовой. Его и спрашивать ни о чем не надо было. Просто перешагнул через тело, толкнул плечом скрипучую дверь. В сенях – бочка с капустой, бутыль с брагой. Споткнулся о кадку, еще обо что-то, вошел в горницу.

За столом сидела голубоглазая деваха со смазанными на лице белилами. Губы накрашены красной помадой, на щеке – родинка, тоже кажется нарисованная.

– Ну? – нагло спросила она Грановского.

– Вы Крутицкая? Варвара Ильинична?

– А ты сомневаешься? – засунула в рот папиросу девица. – Двигай ближе, лучше рассмотришь. Такое покажу, ахнешь.

Штабс-ротмистр не то что сомневался, а был совершенно сбит с толку. Создатель акварели, которую он видел, был или пропойцей или полной бездарностью. Или просто льстецом. Уж совсем эта сидящая перед ним особа не походила на баронессу с картинки. О манерах и говорить не приходится. Впрочем, жизнь такая штука, что порой открывает в людях черты, о которых и не подозреваешь.

– Кто ваш троюродный дядя? – в лоб спросил офицер.

– Ха. Каждому говорить, язык отсохнет. Ладно уж, за твои зеленые глаза. Барон Петр Николаевич Врангель, Главнокомандующий вооруженными силами…. Юга России. Он же …э… правитель Юга России.

Фразу девица выдала явно заученную, но было не до детальных выяснений.

– Собирайтесь, у нас мало времени. Вернее его вообще нет.

И тут из-за ситцевой занавески вальяжно вышел командир бригады Даниил Пантелеймонович Засулевич, а за ним ординарец Слава Янберг. Комбриг тряс новеньким маузером, разглаживал слипшиеся от сивухи и капусты усы.

– Славно я вас провел. Правда? Я знал, что рано или поздно господа офицеры пожалуют за своей баронессой и не ошибся. Все, Гринвич, не знаю твоего настоящего имени, крышка тебе и твоим лазутчикам. Щетинина, дурака, наши разведчики недавно в штабе Врангеля видели. Мои ребятки уже всех скрутили, а как рассветет, так и порубают перед строем бригады как капусту. Посмотри на эту шмару, ну какая это баронесса?

За окном день набирал силу. Уже можно было разобрать дома поселка и суетившихся между ними красноармейцев. Они вытаскивали на улицу добровольцев с заломленными за спину руками. Кого-то гнали за хаты прикладами. Начали раздаваться выстрелы.

– Ну, тебя я шашкой рубить не стану, – продолжал издеваться Засулевич. – Все же за даму решил жизнью рискнуть. Похвально. Так и быть, с живого шкуру сдеру, а потом уж застрелю. А комиссара своего бывшего Щетинина в кипятке сварю. Нет, лучше тоже кожу сниму и отправлю в подарок командующему южным фронтом. Согласный с таким раскладом? Странные вы все же люди, господа белогвардейцы. Ведь товарищ Фрунзе вам отправил телеграмму: мол, грузитесь спокойно на свои корыта и уплывайте из Крыма на все четыре стороны. Нет, лезете на рожон, смерть свою ищите. Что ж, вольному воля.

Внезапно за окном вспыхнуло, затем грохнуло так, что крыша хаты провисла, засыпав комнату чердачным хламом и глиной с соломой. Потом взорвалось рядом еще и еще. Стена дома отлетела, расшвыряв в разные стороны всех находящихся внутри.

Грановский мягко приземлился у колодца. Взрывами накрывало весь поселок, дома, куреня, заборы, сараи разлетались как карточные конструкции. Грохот стоял неимоверный. Засулевич ползал на четвереньках, словно чего-то искал. Возможно, выроненный маузер. Рядом с ним бессмысленно суетился ординарец Янберг. На разбитой в щепки черешне висело дымящееся тело девицы.

– Что это такое?! Откуда?! Кто стреляет?! – прорезался сиплый голос комбрига.

Воспользовавшись ситуацией, Грановский огрел поленом по голове красного командира, схватил за горло ординарца:

– Что за пальба?

– Видно, полковник Свиридов с севера в Крым пробивается.

– Вы же говорили, что он уничтожен, что его лично расстрелял этот… недоумок.

– Обманули, специально. А Фрунзе действительно телеграмму отправили, что Свиридов разбит, потому как командующий фронтом грозился повесить Засулевича за белогвардейское осиное гнездо в его тылу. Думали, беляки сами передохнут без воды и хлеба, а они вон живы.

– Откуда у Свиридова артиллерия?

– Не иначе бронепоезд захватил.

– Где настоящая баронесса, у Свиридова?

– Нет, мы ее случайно поймали, когда полковник Свиридов в очередной раз пытался пробиться к Арбатской Стрелке. Она в подвале разрушенной церкви, там за холмом.