Говорят, что… (Софья Блювштейн (Сонька Золотая Ручка)) - Елена Арсеньева

Замечательная история, однако все же не более чем легенда.

Преступников гнали сначала по этапу, потом перевозили на пароходе из Николаевска-на-Амуре через Татарский пролив или от Владивостока – по Японскому морю. Так что или не было никакого одесского градоначальника с часами, или дело происходило в другом часовом и климатическом поясе: на Дальнем Востоке.

Так или иначе, осенью 1886 года Сонька прибыла на каторгу в Александровск.

Что собой представляла эта самая каторга, замечательно описал Антон Павлович Чехов:

«В Александровской ссыльнокаторжной тюрьме я был вскоре после приезда на Сахалин. Это большой четырехугольный двор, огороженный шестью деревянными бараками казарменного типа и забором между ними. Ворота всегда открыты, и около них ходит часовой. Двор чисто подметен; на нем нигде не видно ни камней, ни мусора, ни отбросов, ни луж от помоев. Эта примерная чистота производит хорошее впечатление.

Двери у всех корпусов открыты настежь. Я вхожу в одну из дверей. Небольшой коридор. Направо и налево двери, ведущие в общие камеры. Над дверями черные дощечки с белыми надписями: «Казарма № такой-то. Кубического содержания воздуха столько-то. Помещается каторжных столько-то».

– Смирно! Встать! – раздается крик надзирателя.

Входим в камеру. Помещение на вид просторное, вместимостью около 200 куб. сажен. Много света, окна открыты. Стены некрашеные, занозистые, с паклею между бревен, темные; белые одни только голландские печи. Пол деревянный, некрашеный, совершенно сухой. Вдоль всей камеры посередине ее тянется одна сплошная нара, со скатом на обе стороны, так что каторжные спят в два ряда, причем головы одного ряда обращены к головам другого. Места для каторжных не нумерованы, ничем не отделены одно от другого, и потому на нарах можно поместить 70 человек и 170…

Арестанты, живущие в Александровской тюрьме, пользуются относительною свободой; они не носят кандалов, могут выходить из тюрьмы в продолжение дня куда угодно, без конвоя, не соблюдают однообразия в одежде, а носят что придется, судя по погоде и работе. Подследственные, недавно возвращенные с бегов и временно арестованные по какому-либо случаю, сидят под замком в особом корпусе, который называется «кандальной». Самая употребительная угроза на Сахалине такая: «Я посажу тебя в кандальную». Вход в это страшное место стерегут надзиратели…

Есть камеры, где сидят по двое и по трое, есть одиночные. Тут встречается немало интересных людей.

Из сидящих в одиночных камерах особенно обращает на себя внимание известная Софья Блювштейн – Золотая Ручка, осужденная за побег из Сибири в каторжные работы на три года. Это маленькая, худенькая, уже седеющая женщина с помятым, старушечьим лицом. На руках у нее кандалы; на нарах одна только шубейка из серой овчины, которая служит ей и теплою одеждой и постелью. Она ходит по своей камере из угла в угол, и кажется, что она все время нюхает воздух, как мышь в мышеловке, и выражение лица у нее мышиное. Глядя на нее, не верится, что еще недавно она была красива до такой степени, что очаровывала своих тюремщиков, как, например, в Смоленске, где надзиратель помог ей бежать и сам бежал вместе с нею. На Сахалине она в первое время, как и все присылаемые сюда женщины, жила вне тюрьмы, на вольной квартире; она пробовала бежать и нарядилась для этого солдатом, но была задержана. Пока она находилась на воле, в Александровском посту было совершено несколько преступлений: убили лавочника Никитина, украли у поселенца еврея Юровского 56 тысяч. Во всех этих преступлениях Золотая Ручка подозревается и обвиняется как прямая участница или пособница. Местная следственная власть запутала ее и самое себя такою густою проволокой всяких несообразностей и ошибок, что из дела ее решительно ничего нельзя понять. Как бы то ни было, 56 тысяч еще не найдены и служат пока сюжетом для самых разнообразных фантастических рассказов».

Итак, вначале, как и все женщины, Сонька жила на вольной квартире. Попытка побега закончилась неудачно. Хватились Соньки быстро, да и местность она почти не знала. За побег ей полагалось получить десять ударов плетью. Но Соньку не наказали, так как она… ждала ребенка. А на самом деле, конечно, беременна она не была: послала на врачебный осмотр другую женщину!

Сонька решила вновь бежать. Она раздобыла солдатскую одежду и, как только потеплело, в мае 1891 года исчезла из поселка. В погоню бросили два взвода солдат, искали несколько дней, но все без успеха. И вдруг из леса на опушку, где залегла цепь солдат, выбежала худенькая маленькая фигурка в солдатском обмундировании. Офицер скомандовал: «Пли!» Но Сонька успела упасть на землю раньше. Тридцать пуль прошли выше. Но ее схватили. За этот побег Сонька получила пятнадцать ударов плетью. Сахалинский палач Комлев утверждал, что ударов было двадцать, «потому как считал сам». Сонька теряла сознание. Фельдшер приводил ее в чувство спиртом, и все продолжалось. Потом на Сахалине ни одну женщину уже так не наказывали.

Через месяц подлечившуюся Соньку перевели в одиночную камеру, осудили в каторжные работы на три года и заковали в тяжеленные кандалы, которые она носила почти весь срок. За всю историю каторги из женщин заковывали только Соньку.

Надо сказать, она стала местной знаменитостью. Знаменитую Соньку Золотую Ручку постоянно снимал местный фотограф, а снимки выгодно продавал на проходящие пароходы. Как правило, фотографировали ее в окружении жандармов с молотом – якобы они только что надели на мошенницу пятифунтовые кандалы.

Зимой 1894 года Соньку перевели в категорию поселенок – крестьянок из ссыльных. Из поселенцев формировали пары – чтоб не бесились от одиночества и не распутничали с кем ни попадя. Соньку определили в сожительство к ее старому знакомому по воле Степану Богданову, убийце, грабителю, жестокому человеку. Степана боялся весь остров, но только не Золотая Ручка. Они жили хорошо. Устроили питейную избу, заработали деньжат – и снова решили попробовать бежать. Теперь уже вдвоем.

Увы, силушек было уже мало, да еще у Соньки начала отказывать и сохнуть от кандалов левая рука. Сонька быстро выбилась из сил, и Богданов несколько верст нес ее на руках, пока не свалился сам… Тут их и нагнали солдаты.

Беглецы были так изнурены, так измучены, что их даже в карцерную определять не стали: вернули в дом, только усилили надзор.

Поняв, что на волю пути нет, пришлось смириться и принаравливаться к местному жилью. Вот тогда Сонька развернулась! Она открыла квасную, построила карусель, организовала оркестр из четырех поселенцев, нашла фокусника, устраивала представления, танцы, гулянья. Из-под полы торговала водкой, открыла игорный дом и торговала краденым. Но, несмотря на частые проверки и обыски, уличить ее в недозволенном так и не смогли. Что она виртуозно умела делать, так это прятать концы в воду.