Сходство - Френч Тана

Двое полицейских стояли на том же месте, где мы с ними расстались, – привалились к стене, будто мешки с крупой. Бёрн смотрел вдаль в каком-то забытьи, Догерти сосредоточенно разглядывал палец – не иначе как в носу только что ковырял.

– Ладно, – сказал Бёрн, когда очнулся и заметил нас. – Мы пошли. Делайте с ней что хотите.

Местные полицейские иногда чистое золото: и всех в округе знают, и мотивов назовут с десяток, и основного подозреваемого на блюдечке поднесут. А бывает, спят и видят, как бы скорей свалить на вас все хлопоты и снова засесть за карты. Тут налицо был второй случай.

– Придется вам задержаться еще ненадолго, – сказал Сэм, и у меня чуть отлегло от сердца, а то было не по себе, оттого что Фрэнк один здесь командует. – Криминалистам нужна будет ваша помощь при обыске, а мне – как можно больше информации, вы же местные.

– Но она-то не местная, – возразил Догерти, вытирая палец о брюки. Он снова бесцеремонно меня разглядывал. – Эти, из усадьбы “Боярышник”, пришлые. Никакого отношения не имеют к Глэнскхи.

– Повезло им! – буркнул под нос Бёрн.

– Но она здесь жила, – невозмутимо сказал Сэм, – и умерла здесь. А значит, надо опросить жителей. Скорее всего, пригодится ваша помощь, вы же тут свои.

Голова Бёрна совсем ушла в плечи.

– Все здесь психопаты, – заметил он мрачно. – Психопаты конченые. А больше вам ничего знать не нужно.

– У меня полно друзей-психопатов, – весело отозвался Фрэнк. – Пусть трудности вас только подстегивают! – И, махнув им на прощанье, зашагал прочь через поле, шурша сырой травой.

Сэм и я двинулись следом. Даже не глядя на Сэма, я мысленно видела горькую складку меж его бровей, но ободрить его не хватало сил. Теперь, когда мы покинули коттедж, у меня осталось одно чувство – гнев, в чистом виде, без примеси. Мое лицо, мое прежнее имя – это все равно что прийти домой, а там другая девица хозяйничает на кухне в твоих любимых джинсах и подпевает, слушая твой любимый диск. Я аж задохнулась от ярости. Вспомнилось фото на ее студенческом билете: врезать бы ей хорошенько, чтоб не улыбалась больше моей улыбкой!

– Что ж, – сказала я, когда мы нагнали Фрэнка у края поля, – весело было. Могу я вернуться на работу?

– А я и не знал, что у вас в Домашнем насилии так интересно, – притворно удивился Фрэнк, – раз ты туда так торопишься. Очки.

Про очки-то я и забыла.

– Если эта девушка не жертва домашнего насилия, а признаков я не вижу, то со мной у нее общего – ноль. Так зачем ты меня сюда вытащил?

– Соскучился по тебе, зайка! Хотел тебя увидеть под любым предлогом. – Фрэнк улыбнулся мне во весь рот, я ответила колючим взглядом. – Общего ноль – ты это серьезно? Посмотрим, что ты запоешь, когда мы попытаемся установить ее личность, а в ответ посыплются звонки от твоих знакомых.

От моего гнева не осталось и следа, лишь сосущая пустота внутри. Фрэнк, зараза такая, прав. Как только портрет этой девушки появится в газетах, отовсюду хлынут те, кто знал меня, Лекси, меня под именем Лекси, станут спрашивать, кто же из нас убит и кто мы обе на самом деле, раз ни одна из нас не Лекси Мэдисон, – смешно, нечего сказать! Хотите верьте, хотите нет, но лишь тогда я впервые осознала: так легко от нее не отделаешься – мол, не знаю и знать не хочу, спасибо, что испортили мне утро, до свидания.

– Сэм, – попросила я, – нельзя ли пару дней подождать, не публиковать ее фото? Чтобы я успела всех предупредить. – Знать бы еще, какими словами. “Тетя Луиза, мы нашли труп девушки, и…”

– Кстати, – сказал Фрэнк, – раз уж ты об этом речь завела, мыслишка моя как раз в этом русле. – На краю поля темнела груда замшелых валунов; он уселся на них, принялся болтать ногой.

Блеск в его глазах был мне знаком. Он всегда предвещал, что Фрэнк сейчас как ни в чем не бывало предложит нечто вопиющее.

– Итак, – начал Фрэнк, устроившись поудобнее на груде булыжников и заложив руки за голову. – Нам выпал уникальный случай, ведь так? Грех не воспользоваться.

– Нам? – переспросил Сэм.

– Нам? – подхватила я.

– Да господи, кому же еще? – Уголки губ Фрэнка хищно поползли вверх. – Нам выпал случай, – проговорил он не спеша, с расстановкой, – расследовать убийство изнутри, поместить опытного агента в гущу жизни жертвы.

Мы оба вытаращились на него.

– Видали хоть раз такое? До чего красивый ход, Кэсс! Художественный!

– Да уж, художественный, от слова “худо”, – фыркнула я. – Что за пургу ты несешь, Фрэнки?

Фрэнк только руками развел – что же тут непонятного?

– Вот что. Ты уже была когда-то Лекси Мэдисон, так? И можешь снова ею стать. Ты могла бы – нет, погоди, выслушай меня, – предположим, она не убита, а всего лишь ранена, так? Ты могла бы вернуться в ее жизнь и начать с того места, где она остановилась.

– Господи боже ты мой, – простонала я. – Вот почему здесь ни криминалистов, ни ребят из морга? Вот почему ты меня заставил вырядиться пугалом? Чтоб никто не догадался, что у тебя в запасе еще одна Лекси? – Я сдернула берет и затолкала обратно в сумку. Да уж, нарочно не придумаешь! Должно быть, его осенило, едва он очутился на месте преступления.

– Ты узнаешь то, до чего ни один сыщик не докопается, сблизишься с теми, с кем была близка она, выявишь подозреваемых…

– Хочешь ее использовать как приманку? – спросил Сэм нарочито ровным тоном.

– Я хочу ее использовать как сыщика, приятель, – ответил Фрэнк. – А она и есть сыщик, насколько я знаю.

– Хочешь ее туда заслать, чтобы этот тип вернулся и ее добил. Это называется ловить на живца.

– Ну и что? Агент – он и есть живец. Я от нее не требую ничего такого, за что не взялся бы сам, если…

– Нет, – отрезал Сэм. – Нет, и все.

Фрэнк поднял бровь:

– Ты ей кто, мамочка?

– Я руководитель следственной группы, и я сказал нет.

– Дружище, подумай еще, прежде чем…

Обо мне будто забыли.

– Ау! – подала я голос.

Оба дернулись, уставились на меня.

– Прости, – сказал Сэм то ли робко, то ли обиженно.

– Мы тут, – отозвался с улыбкой Фрэнк.

– Фрэнк, – начала я, – прямо скажу, ничего глупее я в жизни не слышала. Ты совсем офонарел. С дуба рухнул. Ты…

– Что же тут ненормального? – возмутился Фрэнк.

– Ради бога… – Я запустила руку в волосы, соображая, с чего начать. Холмы, поля, сонные полицейские, коттедж, а в нем мертвая девушка – нет, мне это не привиделось. – Ну, для начала, это невозможно. Никогда не слыхала ни о чем подобном.

– Но в том-то вся и прелесть, – возразил Фрэнк.

– Если выдаешь себя за реального человека, это на полчаса, не больше, для строго определенной задачи. Что-то передать, забрать – у незнакомого человека. А ты хочешь, чтобы я зажила жизнью этой девушки лишь потому, что я на нее чуть смахиваю…

– Чуть смахиваешь?

– Ты хоть знаешь, какого цвета у нее глаза? А вдруг голубые или…

– Доверься мне хоть капельку, детка. Карие.

– А вдруг она умеет программировать или играть в теннис? А вдруг она левша? Это невозможно. И часа не пройдет, как меня раскусят.

Фрэнк достал из кармана куртки смятую пачку, выудил сигарету. В глазах у него вновь вспыхнул тот самый огонек; трудности ему нипочем.

– Я в тебя верю. Угостить?

– Нет, – ответила я, при том что курить хотелось отчаянно. Не в силах усидеть на месте, я топталась по островку высокой травы. “Начнем с того, что она мне не нравится”, – вертелось на языке, хотя при чем тут это?

Фрэнк пожал плечами, закурил.

– Возможно или невозможно, сам разберусь. Может, и невозможно, кто его знает, по ходу дела соображу. Что еще?

Сэм смотрел вдаль, спрятав руки в карманы, – предоставил мне решать.

– А еще, – продолжала я, – это, мягко говоря, бессовестно. У этой девушки наверняка есть семья, друзья. Ты хочешь им объявить, что она жива-здорова, надо только подлатать маленько, – а она лежит на столе в морге, и Купер ее потрошит? Боже, Фрэнк!